Кес Арут

– Есть сведения о том, что в район дислоцирования кавказской армии направлена группа военных. Возможная цель – разведка оборонительных позиций нашей армии в районе Саракамыша. Точнее сообщить не представляется возможным.

Докладываю вашему превосходительству о сложившейся обстановке в Османской империи. Предпринимаемые правительством меры, в коих они заверяют страны Европы и Россию, являются ширмой. События, произошедшие в Аданском Вилайете, являются результатом антиармянской политики властей. Есть доказательства участия в оных действиях чиновников самого высокого уровня. Как в правительстве, так и в министерстве внутренних дел и армии. Что выявляет несомненность совместных действий. И что, в свою очередь, доказывает существование некоего плана, разработанного правительством в отношении армянского населения империи.

– Считаю своим долгом выразить собственное мнение по поводу происходящих событий, – продолжал Лущев сосредоточенным тоном под стук телеграфиста, – стабилизация ситуации и в частности касающейся армянского населения…временна. Меры правительства Османской империи, принимаемые в данный момент для стабилизации обстановки и прекращения поголовной резни – вынужденными, принятыми в первую очередь под давлением со стороны Франции. Правительство которой однозначно выразилось по поводу производящихся бесчинств и пригрозило вводом войск в случае, если убийства армянского населения не будет немедленно прекращены. Считаю, это обстоятельство и твёрдую позицию России, единственными причинами сегодняшней спокойной обстановки. Принимая во внимание вышесказанное, считаю прекращение поголовной резни лишь началом операции, спланированной высшими эшелонами властей Османской империи. Считаю обстановку в части касающейся армянского населения – катастрофической. Прошу рекомендовать ужесточить позицию России по данному вопросу. Прошу рекомендовать военному ведомству рассмотреть вопрос о начале военных действий силами сухопутных войск и флота.

Немногим позже Лущеву принесли ответную телеграмму. На ней стояло всего несколько слов:

– Ваши рекомендации приняты к сведению!

Лущев скомкал бумагу и в таком виде сунул в ящик стола. Истинное значение этих слов состояло в следующем: «Не лезьте не в своё дело!».

Лущев поднялся и, подойдя к окну, нервно закурил.

«Все только и делают, что кричат об армянском вопросе, – думал Лущев, – все только и делают, что грозят туркам и сочувствуют армянам. Неужели они не видят, что убийства не прекращаются, а наоборот принимают всё более страшные формы? Неужели они не видят, что никто не несёт ответственности за весь этот ужас? Неужели они не видят, какая катастрофа может произойти? И как мы сможем простить себя, если зная обо всём, не помешали этому свершиться?».

Глава 7

Эрзерум конец мая 1909 года

«Арут… не смотри… беги сынок… беги»

Шестилетний мальчик, босой, голый по пояс в потрёпанных коротких штанишках с перепачканным гарью лицом стоял внутри полыхающего дома и как заворожённый смотрел на два тела, распростёртые перед ним на полу. Оба тела были женскими и оба были полностью обнажены. Одно тело принадлежало женщине лет тридцати. Другое – девочки лет двенадцати. У обеих были вскрыты животы таким образом, что ясно виднелись внутренности. Мальчик, не мигая, смотрел на тела и на лужи крови возле них.

В углу рядом с телами лежал истекающий кровью мужчина. Сделав неимоверное усилие, он поднялся, шатаясь, подошёл к мальчику, взял его за руку и отволок к окну, которое ещё не было охвачено огнём. Мужчина приподнял мальчика и бросил через окно, во двор. Падая мальчик, даже звука не издал. Мальчик мгновенно вскочил на ноги и посмотрел на окно, где по-прежнему стоял мужчина. Он стоял всего лишь несколько мгновений. Языки пламени коснулись мужчины. Не издав ни звука, он исчез за окном. Мальчик стоял и смотрел, как огонь охватывает окно. Через несколько минут, объятый огнём, дом рухнул. А мальчик стоял и смотрел, пока огонь не пожрал всё.

Неожиданно… руины сгоревшего дома превратились …в благоухающий сад. Мальчик удивлённо смотрел на появившуюся невесть откуда девушку в свадебном платье. Девушка была хорошо сложена и необычайно хорошо собой. Карие глаза идеально сочетались с длинными чёрными волосами и смуглой кожей. Правильные черты лица ещё более красила мягкая улыбка. Девушка держала в руках розу.

Мальчик подошёл к ней, взял из её рук розу и приколол к волосам. Сразу после этого девушка нежно поцеловала его в губы. Затем счастливо улыбаясь, она начала куда-то исчезать. Прежде чем совсем исчезнуть, она протянула руки навстречу мальчику и нежно промолвила:

– Я жду тебя, Арут! Приходи, мой суженый!

– Опять стонет…, каждую ночь вот так, – вожак отряда армянских фидаи Сепух бросил взгляд на молодого человека, спавшего в нескольких шагах от костра, около которого сидел он и представитель армянских боевых отрядов, прибывший из Константинополя – Ашот Эгоян.

Оба смотрели на то, как молодой человек мечется во сне. Время от времени из его горла вырывались судорожные стоны.

– Кто такой? – тихо спросил у Сепуха Ашот Эгоян.

– Арут Акопян!

– Тот самый? Кес Арут? – с уважением глядя на спавшего молодого человека, спросил Эгоян.

– Да!

– Наслышан о нём! Говорят – он даже чёрта не боится. Ещё слышал, как он в Адане бился. Не знаю только, правда или нет?

– Так и есть, – подтвердил Сепух, – парень – огонь. Когда к нам пришёл, ему 17 лет было. Мы все посмеивались над ним. Думали, ну что он – несмышлёныш, юнец. Худой, невысокий, разговаривает мало, стесняется как девушка. Ну и что ты думаешь? В первом же бою нас всех посрамил, – Сепух улыбнулся, вспоминая прошедшие события, – мы тогда засаду устроили. Ожидали увидеть человек семь-восемь из карательных отрядов, а появились сорок. А нас всего двадцать человек. Я уже хотел отменить нападение. Силы были неравны, и… смотрю, глазам не верю. Арут… вышел на дорогу, спокойно подошёл к переднему всаднику. Это был какой-то офицер. Подошёл, без единого слова стащил с лошади и убил. Турки даже не отреагировали. Они были потрясены этим поступком. Они только и делали, что смотрели на Арута, – Сепух, а за ним вслед и Эгоян, рассмеялись.

– Ну и это не всё, – смеясь, продолжал рассказывать Сепух, – мы тоже не хуже турок растерялись. Тоже молчим, звука не издаём. Они молчат, мы молчим, а наш Арут спокойно подходит ко второму и убивает. Тут всё и началось. Не поверишь, Ашот, мы ни одного человека не потеряли в том бою. После этого все наши фидаи начали с уважением относиться к Аруту. Да и сильный парень оказался. Он любого в отряде без усилия уложит. Про его силу у нас в отряде шутка ходит. Мол, на медвежьем молоке вырос. Сколько передряг после этого было. И с турками бились и с курдскими отрядами. Арут всегда впереди всех. И спокойнее всем в бою, когда он рядом бьётся. Все знают – умрёт, но друга не оставит в беде. Арут – душа нашего отряда.

– А что Адана? – задал вопрос Эгоян. – Что там было?

– Наши ребята там целый день бились. Как могли, спасали людей. Воспитанниц гимназии Нерсесяна спасли. Ещё других. Всех вывели из города. Рассказывают и сами удивляются, что в живых остались, да ещё столько людей спасли. Один фидаи только погиб. А что касается Арута, про него лучше не напоминай, – Сепух махнул рукой, – совсем с головой не дружит этот парень. Только и делает, что смерть свою зовёт. Про него такое рассказывают,… не поверишь, Ашот, даже у меня волосы дыбом встают от страха.

– И что же рассказывают? – Эгоян с не скрываемым любопытством посмотрел на спящего Арута.

– Что? – переспросил Сепух. – Мало, что он только и делал, как нападал на всех кто стоял у него на пути, так он ещё додумался с целым полком сразиться.

– Не может быть, – не поверил Эгоян.

– Клянусь тебе, Ашот, так и было, – голос Сепуха не оставлял сомнений в правдивости его слов. – Зашёл один в казарму к туркам…перебил там всех. Взял оружие, патроны и начал стрелять во всех, кого видел. Его сразу же окружили… и конец бы ему, да бойцы наши успели взорвать склад боеприпасов. Представь, там даже охраны не было. Все побежали нашего Арута убивать. Взорвали склад, а заодно и лошадей выпустили из конюшни. Начался переполох. Пока турки приходили в себя, наши взяли патронов, сели на лошадей и убежали. Арута раненого вытащили из казармы. Две пули у него в теле сидели. Наши бойцы клянутся, что запоздай они немного, Арут на весь полк в рукопашную пошёл бы…

Эгоян долго и весело смеялся над рассказом Сепуха.

– Вот такой наш Арут!

Закончив говорить, Сепух снова, в который раз, широко улыбнулся. Оба снова одновременно посмотрели на спящего Арута, который всё так же беспокойно ворочался.

– Беспокоит видно что – то, – заметил Эгоян, – может, стоит разбудить?

– Не надо, – Сепух слегка помрачнел, – Арут родом из Кеса.

– Того самого? – встрепенулся Эгоян. – А я слышал, что всех жителей деревни полностью вырезали.

– Пятеро спаслись. Арут в их числе. Ему тогда шесть лет было. На его глазах турки убили отца, изнасиловали сестру и мать. Вскрыли им животы, а потом заставили его смотреть, как они умирают. А потом они подожгли дом. Арут находился внутри. Каким-то чудом ему удалось выбраться из горящего дома. Он мне сам признавался, что с того дня ни одну ночь не может заснуть без того, чтоб не видеть кошмаров.

Сепух замолк. Он молча подбросил несколько сухих веток в костёр. Костёр запылал ярче. Эгоян сочувственно покачал головой.

– История Арута похожа на тысячи других историй. Вряд ли сегодня найдётся армянская семья, которая не потеряла близких или родственников в этой не объявленной нашему народу войне. Наш долг сделать всё возможное, чтобы не допустить событий, подобных Кесу и Адане.

– Ты думаешь, резня может повториться? – в голосе Сепуха послышалось беспокойство.

– Мы уверены в этом, – Эгоян мгновенно посерьёзнел и заговорил с медленной рассудительностью. – Суди сам, Сепух. К власти пришли младотурки. Все знают, что эти люди ярко выраженные националисты. Они давно точат на нас зуб. К тому же, в Константинополе идёт слух о том, что тайно создаются специальные карательные отряды, состоящие из курдов и освобождённых из тюрьмы преступников. Пока это, слава богу, только слухи, но мы должны быть готовы к самому худшему. Если нас снова начнут убивать, мы должны быть готовы ответить. Это одна из главных задач моей поездки. Мы собираемся повсеместно создать отряды самообороны. И таким образом, чтобы они могли взаимно выручать друг друга в случае опасности.

– А как же Россия, Франция, Англия, Америка? Неужели они бросят нас одних?

– Пока они доберутся до нас, пока будут выражать протесты – уйдёт определённое время. А наши враги рядом. Они живут по соседству. Мы не должны забывать об этом. И рассчитывать, прежде всего, на самих себя. Хотя признаюсь откровенно, Сепух, эту точку зрения разделяют не все. Некоторые считают, что подготавливая боевые отряды, мы вызываем ненависть турков и тем самым приближаем расправу.

Сепух подбросил ещё немного веток в костёр. Глядя на костёр, он задумчиво проговорил.

– Глупцы, Ашот. Так могут говорить глупцы и предатели. Неужели наша история ничему не научила этих людей? Османская империя никогда не станет другом армянам. У них руки по плечо в армянской крови. Мы ни улыбаться им должны, а сражаться. Насмерть сражаться. Это ещё не конец. Не конец.

Оба поглощённые разговором не заметили, как молодой человек, о котором они говорили, поднялся и, набросив на плечи плащ, который служил ему одеялом, направился в сторону от горящих костров.

Луна ярко освещала лагерь фидаинов. Лагерь бал расположен на небольшом плато, что находилось на самой верхушке горы. Семьдесят человек, составляющих отряд, мирно посапывали возле горящих костров. Несколько человек бодрствовали. Около двух десятков несли охрану по всему периметру лагеря, следя за подходами.

Арут, вдыхая свежий горный воздух, подошёл к самому краю горы, откуда начинался крутой склон вниз и где начинался лесистый массив. Мужественное лицо вначале было обращено к звёздам и на мгновение застыло. Появилось мечтательное выражение. Оно не сходило с лица, когда голова молодого человека слегка склонилась. С верхушки горы открывался потрясающий вид на город Эрзерум. Тысячи огней лежали всего лишь в нескольких километрах от места, где стоял Арут. Он долгое время созерцал огни города. Поглощённый этим зрелищем, он не заметил, как два человека подошли и встали чуть позади него.

Несмотря на это, он даже не шелохнулся, когда позади него раздался голос Сепуха.