12-й удар

– Борзый ты больно, Арбат, пора тебе на место показать! – Шнырь поднялся.

Все его окружение только и ждало знака, чтобы кинуться на «Арбата».

Вмешался Махно:

– Да ладно тебе, Шнырь, не кипятись. Сейчас схожу, какие проблемы!

Но Шнырь уже подал знак, и «блатные», как свора собак, бросились на «Арбата». Арбат до колонии занимался боксом и успел нанести несколько ударов, прежде чем его повалили на землю и стали избивать. Барракуда и Махно бросились на помощь «Арбату». Барракуда сразу же оттащил двух напавших за шиворот, но на него тут же навалились шестеро, и ему самому пришлось отбиваться. Махно так и не добрался до «Арбата» – ему сразу же разбили лицо в кровь.

Послышался резкий свисток охраны, но прежде чем охранники появились на площадке, «блатные» бросили троих друзей лежащими на земле и разбежались врассыпную, всем своим видом показывая, что они не имеют к происходящему никакого отношения.

Охрана ушла, так и не добившись ничего. Как всегда, виновников не оказалось. Пострадавшие сказали, что упали со скамейки и разбили себе лицо. Все трое под ехидные взгляды блатных пошли в туалет умываться.

– Надо было тебе против Шныря выступать, – трогая разбитую и опухшую губу, упрекнул Арбата – Махно.

– Я ему не раб и вы не рабы! – отозвался Арбат, подставляя голову под струю холодной воды.

– Да пойми ты, дурья башка! Шнырь от вора поставлен колонию смотреть. Против них не попрешь!

– Мне до них дела нет, я просто хочу, чтобы нас не трогали. Может, Шнырь и главный, но вы мои друзья.

– Когда вас бьют, мне плевать, кто это делает, я просто даю им в морду, как могу, – вмешался «Барракуда», меньше всех пострадавший в потасовке и нанесший самый значительный урон нападавшим.

– Все одно, пока Шнырь здесь, нельзя с ним воевать, – стоял на своем Махно.

– А кто воюет? – разозлился Арбат. – Он сам лезет, все время задирается.

Спор прервало сообщение о прибытии пятнадцати новичков.

Глава 11

КОЛОНИЯ.

Тюремный автобус въехал во двор колонии. Задняя дверь автобуса открылась. Раздалась команда сопровождающей охраны, приказывающая осуждённым покинуть автобус.

Сергей выходил четвертым. Когда прозвучала его фамилия, он на секунду остановился, распрямляя затекшие ноги и руки. В то же миг он получил сильный удар в плечо. Над его ухом раздался громкий окрик: «Двигай, гаденыш!». Повинуясь инстинкту и не думая о возможных последствиях, Сергей резко развернулся и нанес удар по челюсти охранника. Тот свалился как подкошенный.

Стрельникова сразу же скрутили и отвели к начальнику колонии. Подполковник Рыхлый был краток: «В карцер!»

– Что будешь делать? – спросил Рыхлого его заместитель Васин. – Дело возбудишь?

– Нет, зачем, – ответил Рыхлый. – Мы не в концлагере находимся. Бить и оскорблять осужденных ребят нам права не давали. Пусть посидит трое суток. После этого поймет, что можно делать, а что нет.

Перед ужином Махно, несмотря на возражения «Арбата», примирился со Шнырем. Тот благосклонно принял руку дружбы. Затем Шнырь торжественно объявил о начале праздника по поводу приема прибывших в коллектив. Ведущим праздника он назначил Махно. Вновь прибывших построили по одному возле входа в столовую. Все остальные выстроились в столовой в две параллельные колонны. Разрыв между колоннами составлял один метр. Махно и Барракуда стояли у двери первыми. Арбат не принимал участие в этом представлении.

Шнырь поднял руку, и по его знаку Махно заговорил:

– Господа фраера, мелкие бродяги и честные мошенники! От вашего имени открываю прием в честь прибытия новых страждущих в коллектив. Блатных ждет понимание, «молокососов» – неуважение, а «чмошникам» выражаю свою глубокую жалость. Погнали!

«Новенькие» заходили по одному в столовую, попадая под град щелбанов. Первым был Махно, затем «Барракуда», а уж потом все остальные, когда новички проходили между рядами.

– 14-й! 15-й … – Махно заглянул за дверь. – Сказали, вроде пятнадцать прибыло. Где 15-й, желторотики?

– В карцер отправили! – отозвался один из них.

– Ничего, – Шнырь махнул рукой. – Устроим встречу отдельно.

Когда начался ужин, по установленному порядку «чмошники» подходили к столу «Шныря» и оставляли свою порцию компота и котлету, которые тут же распределялись среди блатных. «Чмошники» ели постную кашу и запивали ее водой.

После ужина Шнырь собрал всех в душевой. Махно и Барракуда тоже пришли. «Чмошники» стояли испуганные, сжавшись в углу.

– Ты, – показал Шнырь на одного из них в очках, – иди сюда!

Мальчик, испуганно озираясь, вышел вперед.

– Где бабки, чмо? – в упор спросил его Шнырь.

– У меня их нет. Мне некому присылать. Мама в больнице, а кроме нее никого нет.

– Я же тебе сказал, паскуда, чтобы деньги были сегодня! – угрожающе выдохнул Шнырь.

Мальчик от страха закрыл руками лицо.

– Пожалуйста, Шнырь, не бей меня! Я правду говорю – мама в больнице…

Шнырь нанес первый удар, за ним начали бить «блатные». Они ударами загнали свою жертву в одну из душевых.

– Вали Шурика! – закричал Шнырь.

Удары сыпались один за другим. Наконец Шнырь приказал прекратить избиение.

– Жду три дня, Шурик. Не будет бабок – встретимся еще раз. И вы, – Шнырь угрожающе направил палец в сторону перепуганных «чмошников», – если не заплатите, на месте Шурика будете. Пошли!

Избитый мальчик, сжав колени, горько плакал. Вода лилась ему на голову, разбегаясь тысячами капель и смешиваясь с кровью.

Не могу так больше жить! – шептал тихо Шурик, сотрясаясь в рыданиях.

Махно и Барракуда вернулись в барак, где в одиночестве сидел Арбат и читал книгу.

– Что за сходка была? – спросил Арбат.

– Шурика избили! – коротко ответил Махно.

– Опять! Ну и гад же этот Шнырь. Знает же, что мать в больнице лежит. Денег нет, помочь не кому. Может, и на ноги не встанет. Откуда у него бабки возьмутся, если единственный родной человек в таком положение находится?

– Это не наши проблемы, Арбат! – вяло отмахнулся Махно.

– Не наши проблемы… – с горечью повторил вслед за ним Арбат.