Список гостей

– Тебе нельзя тут быть, – сердито говорю я. Но звучит это не так уж сурово.

– Посмотри на нас, – говорит Уилл, когда наши взгляды пересекаются в зеркале и он проводит пальцем по моей щеке. – Разве мы не прекрасно смотримся?

Он прав, мы хороши. Я, темноволосая и бледнокожая, и он, такой светлый и загорелый. Мы будем самой красивой парой. Не стану притворяться, это вызывает у меня восторг – представлять, как мы будем выглядеть в глазах окружающих и наших завтрашних гостей. Я думаю обо всех тех девушках, которые обзывали меня в школе толстой зубрилой (я поздно повзрослела), и злорадствую: Ну и кто смеется теперь?

Он кусает мое плечо. Низ живота наливается похотью. Я сдаюсь.

– Ты уже все сделала? – он смотрит на план через мое плечо.

– Нет, я пока не придумала, куда всех сажать, – говорю я.

Он молча осматривает листок, я чувствую его теплое дыхание на своей шее, потом на ключице. Вдыхаю запах лосьона после бритья, которым он пользуется: кедр и мох.

– А мы пригласили Пирса? – мягко спрашивает он. – Не помню, чтобы он был в списке.

Мне чудом удается не закатить глаза. Я писала все приглашения. Я уточняла список, все выбирала, узнавала адреса, покупала марки, отправила все до последнего. Уилл часто отсутствовал, занятый на съемках очередной серии. Время от времени он вспоминал о ком-то, кого забыл упомянуть. Думаю, что под конец он и впрямь тщательно просмотрел весь список, сказал, что хочет убедиться, никого ли мы не пропустили. Пирс получил приглашение после этого.

– Его тогда не было, – признаюсь я. – Но я встретила его жену в том клубе, «Грачо». Она спросила про свадьбу, и было бы ужасно неловко их не пригласить. И в любом случае, почему бы и нет?

Пирс – это продюсер шоу Уилла. Он хороший парень, и они с Уиллом вроде бы всегда ладили. Я не задумываясь отправила ему приглашение.

– Ладно, – соглашается Уилл. – Да, конечно, все логично.

Но в его голосе слышится напряжение. По какой-то причине ему это не понравилось.

– Слушай, дорогой, – говорю я, обвивая рукой его шею. – Я думала, ты обрадуешься, что они приедут. Им было приятно, что их позвали.

– Я не против, – осторожно замечает Уилл. – Я просто удивился, вот и все.

Он убирает руки с моей талии.

– Я ничуть не возражаю. На самом деле, это приятный сюрприз. Здорово, что они придут.

– Ладно. Хорошо. Тогда я посажу мужей напротив жен. Так нормально?

– Вечная дилемма, – произносит он с наигранной серьезностью.

– Боже, да я знаю… но людям действительно это важно.

– Ну, – говорит он, – если бы мы с тобой были гостями, я точно знаю, где бы хотел сидеть.

– Да неужели?

– Сбоку, чтобы я мог делать это… – Его руки опускаются вниз, задирают шелковую юбку и забираются под нее.

– Уилл, – сопротивляюсь я. – Шелк…

Его пальцы находят кружевной край моего белья.

– Уилл! – возмущаюсь я. – Какого черта ты…

Но потом его пальцы оказываются внутри меня и начинают двигаться, и тогда мне уже абсолютно не важно, что станет с шелком. Моя голова падает ему на грудь.

Это совсем на меня не похоже. Я не из тех девушек, кто обручается всего через несколько месяцев после знакомства… и выходит замуж. Но я не согласна, что это опрометчиво и импульсивно, как, уверена, думают многие. Совсем наоборот. Я точно знаю, чего хочу, и добиваюсь желаемого.

– Мы можем заняться этим прямо сейчас, – шепчет Уилл. – У нас ведь есть время, да?

Я пытаюсь ответить – нет – но когда его пальцы продолжают двигаться, я могу издать лишь долгий, протяжный стон.

С любым другим парнем, который успевал мне надоесть за несколько недель, и секс слишком быстро становился скучным, рутинным. С Уиллом я чувствую, будто мне никогда не будет достаточно – даже когда я удовлетворена больше, чем с любым другим любовником. И дело не только в том, что он такой красивый – хотя это объективно так. Корни этой ненасытности уходят гораздо глубже. Я чувствую, что хочу им обладать. Каждый половой акт – это попытка его присвоить, которая ни разу так и не увенчалась успехом, какая-то существенная часть всегда ускользает от меня, прячется где-то внутри него.

Это как-то связано с его славой? С тем, что как только ты становишься знаменитостью, то переходишь, в некотором смысле, в публичную собственность? Или это что-то другое, что-то более существенное в нем самом? Тайное и непознаваемое, скрытое от посторонних глаз?

Это неизбежно заставляет меня возвращаться мыслями к записке. Я не буду думать о ней.

Пальцы Уилла не останавливаются.

– Уилл, – нерешительно говорю я. – Кто угодно может войти.

– Разве не в этом самое интересное? – шепчет он. Да, да, наверное, так и есть. Уилл определенно расширил мои сексуальные горизонты. Это он познакомил меня с сексом в общественных местах. Мы занимались этим ночью в парке, на последнем ряду полупустого зала кинотеатра. Когда я вспоминаю, то удивляюсь сама себе: не могу поверить, что это сделала я. Джулия Киган не нарушает правил.

Еще он единственный мужчина, которому я когда-либо позволяла снимать себя обнаженной – один раз даже во время секса. Естественно, я согласилась на это только после нашей помолвки. Я же не гребаная идиотка. Но Уиллу это нравится, и с тех пор, как он начал меня снимать, – не то чтобы мне это очень нравилось – это стало символом потери контроля. Во всех предыдущих отношениях именно я была главной – но потеря контроля, оказалось, опьяняет. Я слышу, как он расстегивает ремень, и от одного только звука меня бросает в дрожь. Он толкает меня вперед, к туалетному столику – немного грубо. Я хватаюсь за стол. И чувствую его, он вот-вот в меня войдет.

– Извините? Там есть кто? – дверь приоткрывается.

Черт.

Уилл отодвигается, я слышу, как он возится со своими джинсами и ремнем. Юбка скользит вниз. Мне стыдно оборачиваться.

Он стоит, развалившись в дверях: Джонно, шафер Уилла. Как много он видел? Все? Мои щеки горят, я злюсь на себя. Злюсь на него. Я никогда не краснею.

– Простите, ребят, – извиняется Джонно. – Я вас прервал?

Это что, ухмылка?

– Ой… – Он замечает, что на мне надето. – А это?.. Разве это не к беде?

Мне хочется схватить какой-нибудь тяжелый предмет и швырнуть в него, вопя при этом, чтобы он убирался отсюда. Но я веду себя наилучшим образом.

– Да ради бога! – говорю я вместо этого и надеюсь, что мой тон подразумевает: «Неужели я похожа на дебилку, которая верит в такие вещи?» Я поднимаю бровь и скрещиваю руки на груди. В прошлом я была мастером в игре «издевательски подними бровь» – на моей работе это приводит к фантастическим результатам. Пусть только посмеет сказать хоть слово. Несмотря на всю браваду, думаю, он немного меня боится. Люди в принципе меня боятся.

– Мы обсуждали план рассадки, – говорю я ему. – Вот, что ты прервал.

– Я… – запинается он. – Я такой придурок…

Очевидно, что он испуган. Хорошо.

– Я только что понял, что забыл кое-что важное.