Список гостей

Я бросаю на него взгляд. Это что, нотка сожаления в его голосе? Да, правда, в последнее время мы только и делали, что оберегали жизнь двух маленьких человечков. Иногда мне кажется, что Чарли немножко ревнует, учитывая, сколько любви и внимания я уделяю малышам.

– Помнишь, как было раньше? – спросил Чарли час назад, пока мы проезжали через живописный сельский пейзаж Коннемары, любуясь красным вереском и темными склонами. – Когда мы садились в поезд с палаткой и отправлялись куда-нибудь в поход на выходные? Боже, кажется, что это было уже так давно.

Тогда мы все выходные напролет занимались сексом, отвлекаясь только для того, чтобы поесть или прогуляться. У нас всегда были деньги. Да, теперь мы богаты по-другому, но я понимаю, к чему клонит Чарли. Мы стали первыми в нашей компании, у кого появились дети, – я забеременела Беном еще до того, как мы поженились. И хотя я ничего не поменяла бы, все же я думаю, не упустили ли мы пару лет беззаботного веселья. Во мне есть еще одно «Я», и иногда кажется, что оно утеряно безвозвратно. Девушка, которая всегда согласна выпить еще бокал, которая любит танцевать. Иногда мне ее не хватает.

Чарли прав. Нам необходимы спокойные выходные наедине друг с другом. Я только хотела, чтобы наш первый настоящий побег за много лет выдался не на гламурную свадьбу наводящей на меня страх подружки Чарли.

Я не хочу слишком сильно задумываться о том, когда мы в последний раз занимались сексом, потому что знаю – ответ будет слишком удручающим. В любом случае, довольно давно. В честь этих выходных я сделала свою первую эпиляцию зоны бикини за… боже, долгое время, не считая тех восковых полосок, которые в основном так и лежат в шкафу в ванной. Теперь, когда у нас появились дети, иногда кажется, что мы больше похожи на коллег или партнеров в маленьком любительском стартапе, которому мы посвящаем все внимание, но никак уж не на любовников. Любовники. Когда мы в последний раз так о себе думали?

– Черт, – говорю я, чтобы отвлечь себя от этих мыслей. – Ты посмотри на этот шатер! Просто громадный.

Он такой большой, что скорее похож на крытый город, чем на одиночную постройку. Если кто и закажет себе по-настоящему шикарный шатер, то это точно Джулс.

Вблизи остров выглядит еще враждебнее, чем казалось издали. Поверить не могу, что мы будем жить в этих непроходимых дебрях следующие пару дней. Когда мы подплываем ближе, я вижу скопление маленьких, темных зданий позади «Каприза». А на вершине холма, возвышающегося за шатром, – полоса темных очертаний. Сначала я думаю, что это люди; армия фигур, ожидающая нашего прибытия. Вот только они кажутся неестественно неподвижными. Когда мы подплываем ближе, я осознаю, что странные фигуры похожи на надгробные плиты. И то, что выглядело как головы, – на самом деле кельтские кресты, вписанные в окружность.

– А вот и они! – говорит Чарли и машет рукой.

Теперь я вижу силуэты на причале, машущие в ответ. Приглаживаю волосы руками, хотя мой неудачный опыт подсказывает, что от этого они только сильнее растреплются. Жаль, что у меня нет бутылки воды, чтобы избавиться от кислого привкуса во рту.

Когда мы подходим ближе, я уже могу разглядеть людей. Я вижу Джулс, и даже с такого расстояния ясно, что она выглядит безупречно: единственный человек, который может носить белое в таком месте и не испачкаться. Рядом с Джулс и Уиллом стоят две женщины, которые, по моему предположению, должны быть родственницами Джулс – их выдают блестящие темные волосы.

– А вон мама Джулс. – Чарли показывает на женщину постарше.

– Ничего себе, – отвечаю я. Она выглядит совсем не так, как я думала. На ней облегающие черные джинсы, черные остроугольные очки подняты наверх.

– Да, она родила Джулс совсем молодой, – поясняет Чарли, будто читая мои мысли. – А это, видимо… Боже ты мой! Судя по всему, это Оливия. Сводная младшая сестренка Джулс.

– Она уже совсем не маленькая, – замечаю я. Оливия выше, чем ее сестра и мать, и совсем не похожа на фигуристую Джулс. Она очень привлекательна, даже красива, кожа у нее бледная-бледная, но только с такими черными волосами, как у Оливии, она смотрится эффектно. Ее ноги в джинсах выглядят как две тонкие длинные линии, выведенные углем. Боже, я бы убила за такие ноги.

– Поверить не могу, как она выросла, – удивляется Чарли. Теперь он практически шепчет, потому что мы подплыли достаточно близко, чтобы нас могли услышать. Голос Чарли звучит несколько испуганно.

– Это она тогда на тебя запала? – спрашиваю я, выуживая этот факт из полузабытых разговоров с Джулс.

– Да, – отвечает Чарли с виноватой ухмылкой. – Боже, Джулс постоянно меня дразнила. Мне было так неловко. Смешно, да, но все равно неловко. Оливия постоянно находила причины, чтобы поговорить со мной, и сновала вокруг меня в такой пугающе-провокативной манере, которая подвластна только тринадцатилетним девочкам.

Я смотрю на божественное создание на причале и думаю: «Уверена, сейчас ему бы не было неловко».

Мэтти суетится вокруг нас, снимая с одной стороны ограждение и готовя веревку.

К нему подходит Чарли.

– Давайте помогу.

Мэтти отмахивается от помощи, что, как мне кажется, немного обижает Чарли.

– Бросай сюда! – Уилл шагает к нам по причалу. На экране он смотрится очень хорошо. В жизни же он… просто сногсшибательный.

– Давай я помогу! – кричит он Мэтти. Тот бросает ему веревку, и Уилл ловко ловит ее в воздухе, демонстрируя мускулистый живот под вязаным джемпером. Интересно, не показалось ли мне, что Чарли весь ощетинился? Лодки – это его конек: в молодости он был инструктором по парусному спорту. Но выглядит так, будто все, что связано со спортом, – это конек Уилла.

– Добро пожаловать! – он улыбается и протягивает мне руку. – Помочь?

Вообще, я и сама справилась бы, но все равно беру его руку. Он хватает меня под мышки и перекидывает через край лодки, будто я легкая, словно дитя. Я ловлю тонкий маскулинный запах – мох и кедр – и с ужасом думаю, как пахну сама. Наверное, как рвота и водоросли.

Я сразу могу сказать, что в реальной жизни он тоже обладает этим очарованием, этим магнетизмом. В одной из статей, которые я о нем читала, когда смотрела шоу – потому что, разумеется, я была просто обязана нагуглить о нем все что можно, – журналистка пошутила, что в основном смотрела шоу только потому, что не могла оторвать глаз от Уилла. Многие пришли в ярость, утверждая, что это объективация, что если такой же комментарий был бы в сторону женщины, то журналиста поджарили бы заживо. Но я уверена, что после этой статьи пиарщики шоу поздравили себя с успехом.

Если честно, я понимаю, о чем говорила журналистка. В интернете куча фотографий Уилла, раздетого по пояс или взбирающегося по скале, где он всегда выглядит невероятно привлекательным. Но дело не только в этом. У него особая манера перед камерой, какая-то интимность, отчего сразу кажется, будто ты лежишь рядом с ним во временном убежище, которое он соорудил из веток и коры деревьев, и моргаешь в свете его фонарика. Возникает чувство уединения, будто вы в пустыне одни, очаровательно.

Чарли протягивает Уиллу руку.

– Да к черту это! – отмахивается Уилл от руки и крепко обнимает Чарли. Я даже со своего места вижу, как напряглась спина Чарли.

– Уилл, – приветствует его Чарли отрывистым кивком, сразу же отступая назад. Это кажется вопиющей наглостью на фоне столь приветливого Уилла.

– Чарли! – теперь к нам с распростертыми объятиями идет Джулс. – Как давно мы не виделись. Боже, я так соскучилась!

Джулс, вторая женщина в жизни Чарли. Самая главная женщина, пока не появилась я. Их объятие длится долго.

Наконец мы следуем за Джулс и Уиллом к «Капризу». Уилл рассказывает нам, что первоначально замок был построен как оборонительное сооружение, а в прошлом веке превращен каким-то богатым ирландцем в дом отдыха: здесь можно было уединиться на несколько дней, отдохнуть с друзьями. Но если бы вам этого не сказали, то вы бы легко поверили, что замок так и не трогали со средневековья. К замку пристроена маленькая башенка, а кроме больших окон видны и совсем крошечные: «Ложные бойницы», – сообщает нам Чарли, он очень любит замки.

По дороге мы проходим мимо часовни, или, скорее, того, что от нее осталось, скрытой за «Капризом». Крыша почти полностью обвалилась, остались только стены и пять высоких колонн – то, что когда-то могло быть шпилями, – тянущиеся к небу. Окна зияют пустыми дырами в камне, а весь фасад давно обвалился.

– Там завтра состоится церемония, – говорит Джулс.

– Как красиво, – отвечаю я. – И так романтично.

Этого от меня и ждут. И, полагаю, это правда красиво, в определенном смысле слова. Мы с Чарли поженились в местном загсе. Уж это точно не было красиво: убогая офисная комнатка, потертая и тесная. Джулс, разумеется, тоже там была и смотрелась довольно неуместно в своем дизайнерском наряде. Вся церемония закончилась, как мне показалось, за двадцать минут, мы даже видели следующую пару, когда выходили из зала.

Но я бы не хотела выходить замуж в такой часовне. Красиво, да, но в этой красоте определенно есть что-то трагическое, даже жуткое. Эта часовня выделяется на фоне неба, как скрюченная рука с длинными пальцами, тянущаяся вверх от земли. Выглядит так, будто там водятся призраки.

Я наблюдаю за Уиллом и Джулс, пока мы идем позади. Никогда бы не сказала, что Джулс очень чувственный человек, но сейчас ее руки всюду касаются Уилла, будто она просто не может держать их при себе. Сразу видно, что они занимаются сексом. И очень часто. Тяжело смотреть, как ее рука скользит в задний карман его джинсов, а потом вверх под футболку. Уверена, что Чарли тоже заметил. Но я об этом не заговорю. Это лишний раз напомнит ему, насколько скудны наши интимные отношения. Раньше у нас был прекрасный, безумный секс. Но сейчас мы так устаем. И я ловлю себя на мысли, что со времен родов чувствую себя по-другому по отношению к Чарли: любит ли он меня так же сильно теперь, когда моя грудь выглядит по-другому из-за кормления, а кожа на животе обвисла? Я знаю, что не должна задаваться такими вопросами, потому что мое тело совершило чудо, даже два. И все же это очень важно, чтобы в отношениях оставалось желание, так ведь?

За все то время, что мы с Чарли были вместе, у Джулс никогда не было длительных отношений. Мне всегда казалось, что у нее нет времени на что-то серьезное из-за ее работы в «Загрузке». Чарли всегда нравилось предугадывать, сколько продержится новый парень: «Максимум три месяца» или «А у этого вообще уже давно истек срок годности». И когда она все-таки переживала расставания, то всегда звонила Чарли. Часть меня задается вопросом, что он чувствует теперь, когда видит, что Джулс наконец-то остепенилась. Что-то мне подсказывает, что не радость. Мои подозрения насчет этих двоих опять грозят выплыть наружу. Я стараюсь быстрее отогнать эти мысли.

Когда мы подходим к особняку, откуда-то сверху раздается громкий хохот. Я поднимаю глаза и вижу группу людей на вершине зубчатой стены «Каприза», смотрящих на нас сверху вниз. В этом смехе слышится легкая издевка, и я внезапно вспоминаю, в каком состоянии сейчас мои одежда и волосы. Уверена, что это играет не последнюю роль в их веселье.

Оливия. Подружка невесты

Встреча с Чарли напоминает мне, как я им грезила. На самом деле, прошло всего пару лет… но я тогда была ребенком. Думать о той девочке, которой я была раньше, довольно унизительно. Но и немного грустно.

Я ищу, где бы мне от них спрятаться. Иду по тропинке мимо разрушенных домов, оставшихся с тех времен, когда на этом острове еще кто-то обитал. Джулс сказала мне, что все уехали отсюда, потому что на материке жить проще, с электричеством и прочими удобствами. Я понимаю. Сама мысль о том, чтобы находиться здесь постоянно, легко может свести с ума. Даже если бы вам удалось доплыть на лодке до «большой земли», вы все равно оказались бы в глуши. Ближайший, ну, не знаю, например H&M, будет за сотни километров. Я всегда жаловалась, что мы с мамой живем в какой-то дыре, но сейчас я благодарна, что эта дыра хотя бы не на острове посреди Атлантики. Так что да, я понимаю, почему отсюда хочется сбежать. Но глядя на эти заброшенные дома с пустыми окнами и полуразрушенными фасадами, трудно не предполагать, что здесь случилось нечто ужасное.

Вчера я что-то заметила на одном из пляжей; больше по размеру, чем камни вокруг, серое, но гладкое и мягкое с виду. Я подошла, чтобы посмотреть поближе. Это был мертвый тюлень. Совсем малыш, судя по его размеру. Я сделала еще пару шагов, и тогда меня будто ударило током. С другой стороны, которую раньше было не видно, тело тюленя было полностью вскрыто, темно-красное, с вываливающимися наружу внутренностями. Я не могу отделаться от этого образа. С того момента это место заставляет меня задумываться о смерти.

Я всего за несколько минут спускаюсь в пещеру, которая отмечена на карте острова в «Капризе». Она называется «Пещера шепота». Как длинная рана в земле – открытая с обеих сторон. Ее легко можно не заметить и упасть, вход зарос длинной травой. Когда я вчера на нее наткнулась, то правда чуть не свалилась. Я бы сломала себе шею. Это бы точно разрушило идеальную свадьбу Джулс. Эта мысль заставляет меня улыбнуться.

Я спускаюсь в пещеру по камням, которые слегка напоминают ступеньки. Весь этот шум в моей голове уходит на задний план, и дышится сразу легче, даже учитывая противный запах пещеры – сера и, возможно, что-то гнилое. Он мог исходить от водорослей, разбросанных повсюду, как большие темные веревки. Или, может, вонь исходит от стен, покрытых желтым лишайником.

Передо мной – крошечный галечный пляж с раскинувшимся вдаль, бесконечным морем. Я сажусь на камень. Он сырой, но здесь так везде. Я чувствовала с утра эту сырость на одежде, как будто ее недавно постирали и она еще не успела высохнуть. Если я сейчас облизну губы, то почувствую на коже привкус соли.