Однажды летом

Соломон Гольдович постучал тросточкой в окно светлой комнаты, и от неожиданности Вика приняла его за могильщика. Затянутый в черный костюм и рубашку в цвет, мужчина выглядел несколько странно на фоне жаркого солнечного дня.

Завернувшись в халат и наспех умывшись, Кира открыла дверь и впустила коротышку в кухню. Он вручил ей завещание, кратко ознакомил со всеми пунктами, дважды указав на время визита на кладбище, пожелал хорошего дня и удалился. К документу прилагалась краткая записка, выполненная убористым бабушкиным почерком: «Приходите в полночь четверга. В этот день сторож пьет водку и смотрит повтор футбольного матча, проход через дыру в заборе. Документы на участок лежат в серванте за бутылкой вишневой наливки, я знаю, что тем летом вы ее выпили».

– Замечательно, мало того, что про наливку узнала столько лет спустя, так еще и на кладбище проникать как каким-то расхитителям могил, – фыркнула Кира, почесав затылок.

Ей страшно хотелось выпить кофе. И пока Вика принимала душ, она осторожно зажгла конфорку, нашла в шкафчике пакет с молотым кофе и, залив турку водой, сыпанула щедрую порцию. Устроившись за столом и вновь перечитав завещание, Кира вспомнила вчерашний вечер и обстоятельства, сведшие их с новыми знакомыми. Демьян оказался тактичным, но молчаливым парнем, а Штефан напротив – общительным и забавным. Им с Викой удалось ее рассмешить, но сидеть в гостях насквозь промокшими было не лучшей идеей, и Кира намекнула об этом сестре.

«Отлично провели время», – кофе в турке забулькало, и Кира подскочила к плите. Оставив напиток на подставке остывать, она быстро переоделась в домашнее и налила в чашку густую темную жидкость, чей узор из песчинок украсил края. Пущенное на оладушки молоко осталось на дне банки в раковине, и Кира взяла на заметку сегодня же отправиться за продуктами.

Вика вышла с тюрбаном на голове и с мрачным видом ознакомилась с бабушкиной запиской.

– Ну и ну, старуха совсем из ума выжила перед смертью, как ты себе это представляешь? Да нас поймают и отправят в участок, а потом устроят форменный допрос, еще и в трубочку потребуют дохнуть и спросят, не сатанистки ли мы часом? – проворчала она, одергивая короткие шортики.

– Все будет в порядке, ты же видела – сторож напьется, а что пьяному делать среди могил? Кресты да памятники пугать? – Кира налила ей кофе. – За продуктами со мной пойдешь?

– Конечно, нечего тебе, моя маленькая, тащить все одной. Может, давай я Штефану позвоню, пусть поможет довести, у него есть машина, между прочим, неплохая.

– Сами справимся, я не хочу, чтобы они приняли нас за туристок в поисках временных ухажеров, – отказалась Кира. – Слава богу, что они оказались приличными парнями, но больше мы не сядем в машину к незнакомцам.

В глубине души она понимала, что если подобное повторится, то сестру не оставит, умирать, так вместе – как в детстве удирать от злобного соседа, на чью малину они покусились. В висках закололо, и перед глазами поплыли чьи-то смутные образы, мальчишеские голоса и смех.

– А я вот не против, у меня, знаешь, как давно не было этого самого? – прервал мысли Киры голос сестры. – Или, по-твоему, у Олежека с его жезлом всевластия был полный порядок? Да я тебя умоляю, три минуты – и солдат на полшестого, ни тебе прелюдии, ничего. Я черт знает сколько нормально не кончала! – распалилась она.

Кира усмехнулась:

– Сама себе такого выбрала. Никто не заставлял.

– Ну так в первый год он был еще живенький, – начала оправдываться Вика. – А потом как у него начались проблемы в бизнесе, и все, такой нервный стал, кошмар! Чуть что – орет, бешеный. Я у него и шубу-то боялась попросить, ходила не пойми в чем.

– Ну да! Пуховик от Армани – это просто тряпка, – расхохоталась Кира. Шубы она терпеть не могла и который год не меняла непромокаемую спортивную куртку ни на что другое.

– Ей богу! Надеть нечего! В шкафу мышь повесилась, хоть поминальную заказывай, – Вика хрюкнула и допила кофе. – Надо перебрать все бабкины сервизы, а то из этого стыдно пить. Достанем новые сковородки и тарелки, – она с омерзение поставила пустую чашку к одинокой банке.

– Конечно! Это тебе не завтрак в отеле на берегу озера Гарда[11 - Самое большое озеро в Италии, расположенное вблизи южного подножья Альп.]. Все сделаем, но сначала за продуктами, а в полночь на кладбище, – Кира вздрогнула от нетерпения, чувствуя странное, давно позабытое волнение, некий трепет от ожидающего их… приключения. «Прямо как в детстве», – подумала она, улыбаясь. – Я рада, что мы приехали.

– А я-то как рада, свалила от своего козла и встретила темноволосого красавца Штефана, – промурлыкала Вика и оттянула лямку лифчика, в котором так и легла спать. – Как думаешь, у него итальянские корни? Они с Демьяном совсем не похожи.

– Ты все прослушала: они не родные братья, а двоюродные, как и мы с тобой, так с чего им быть похожими? Да и на итальянца он не похож, скорее, на цыгана, хотя… – она пожала плечами и пошла одеваться.

Поход на базар навел на обеих очередные детские воспоминания: как они приходили к подругам бабушки, торгующим травами, овощами и фруктами. Чего только на базаре не было! Обычно Вика с Кирой покупали по треугольнику свежеприготовленной пиццы, пакетики с персиковым соком, шли в парк и в теньке на лавочке ели.

В этот раз полакомиться не удалось, хотя в животе неприятно урчало, но с пакетами продуктов далеко не уйдешь, тем более до парка.

– Надо бы раздобыть где-нибудь машину, можно взять в прокат или сразу купить? – предложила Вика.

– Губу раскатала, только если в кредит. У нас не так много сбережений и наследство далеко не миллионное, – Кира поменяла пакеты в уставших руках и расправила плечи.

– Помнишь, дядя Петя оставлял у бабушки в гараже свои старые «Жигули», может, они там до сих пор стоят?

Кира подавила приступ смеха:

– Да тачка уже развалилась, пока ждала, когда ты протянешь к ней свои ноготочки, или дядя Петя ее забрал. Ты забыла? Мы не приезжали сюда со школы.

Вика согласно кивнула:

– И то правда, но все равно без машины мне некомфортно.

– Так надо было забрать у Олежека лишний «Лексус» и примчать на нем сюда, вот была бы радость, – они протиснулись сквозь ряды людей, стараясь не задеть никого пакетами. Хотя… старалась только Кира. Вика шла напролом как царица, не обращая внимания на недовольство окружающих. Таким, как она, народ сам должен уступать. И даже гаркнула на мужика с тележкой: «Дорогу!».

Кира запоздало извинилась, но мужик покатил дальше.

– Ишь, муравейник, – брюзжала Вика. – Ша-а-а!

Кира не выдержала и засмеялась во весь голос, почувствовав на себе недоуменные взгляды.

– Ты меня с ума сведешь, – давясь смехом, сказала она сестре, та улыбнулась, и они наконец-то выскочили из людского потока.

– Прям как в метро в час пик, – констатировала Вика.

– Ой, поглядите на нее! Ты когда в последний раз в метро-то совалась, шуба соболиная?!

Вика промолчала, и до дома они ковыляли, ощущая пустоту в голодных желудках. Состряпав обед на скорую руку и подкрепившись, девушки принялись за сбор старых вещей и вытаскивание из бабулиных закромов новых.

Ненужные тарелки, сковородки – все отправилось в коробки, выставленные на улицу.

– Это мы точно не утащим, надо парней попросить, – поедая банан, сказала Вика и зацокала ногтями по экрану смартфона.

– Согласна, еще не хватало снова спину сорвать, но только не сегодня. Пусть завтра приходят, а сейчас я хочу немного отдохнуть, – пропыхтела Кира, сидя рядом на табуретке. В стакане шипели пузырьки газировки.

В детстве дед Миша часто покупал несколько упаковок сладкой воды, а в вазочке всегда лежали фруктовые леденцы, но когда дедушка умер, бабуля больше не пила газировку.

Сильный порыв ветра всколыхнул кроны деревьев, спугнув притаившегося на ветке ворона, чей громогласный крик заставил сестер вздрогнуть. Вдоль кладбищенской земли стелился сизый туман, сквозь полупрозрачную пелену угадывались очертания крестов, надгробные плиты и статуи.

– Стре-емно, – протянула Вика, приблизившись к Кире, но та лишь пожала плечами. Ей и самой было не по себе, и будь она одна, то, возможно, давно бы сбежала.

– Мы вдвоем, чего нам бояться?

Вика перехватила взятую из дома лопатку. Садовый инвентарь придал ей храбрости.