Маленькие женщины

Джо пошла вперёд, а Лори за ней. Донеся угощение до комнаты, он придвинул столик, потом удалился и принёс кофе с мороженым для Джо.

В комнату забрело ещё трое молодых людей, и все они принялись играть в считалки. Было так весело, что Мег совсем забыла про больную ногу. Вот почему, завидев Ханну, она резво вскочила с дивана, но тут же, охнув, ухватилась за Джо.

– Молчи, – прошептала она на ухо сестре и громко сказала: – Пустяки! Просто я немного подвернула ногу!

И заковыляла наверх, в гардеробную.

Ханна ворчала, Мег плакала от боли. Джо сперва растерялась, но затем, решив, что кроме неё с этим делом никто не справится, выскользнула из комнаты. Спустившись вниз, она разыскала слугу и попросила достать экипаж. Но это оказался не слуга, а официант, который не знал, где находится стоянка экипажей. Джо растерялась, и тут Лори, стоявший рядом и слышавший всё, что она говорила слуге, предложил подвезти сестёр к дому.

– Ещё рано, вам, наверное, хочется побыть тут, – смутилась Джо.

По правде сказать, её очень обрадовало предложение Лори, и, лишь повинуясь застенчивости, она тут же не выразила своего ликования.

– Я всегда ухожу рано. Не люблю засиживаться. Так что прошу, разрешите довезти вас до дому. Тем более что, кажется, начался дождь.

Последнее известие окончательно решило исход дела. Объяснив, что произошло с Мег, Джо поблагодарила Лори и позвала служанку. Ханна с радостью согласилась, ибо испытывала к дождю поистине кошачью ненависть. Вот почему, быстро собравшись, они покатили домой в роскошной карете мистера Лори.

Сидя на мягких сиденьях, девочки чувствовали себя настоящими светскими дамами. Лори устроился рядом с кучером, и Мег могла, не стесняясь, вытянуть больную ногу. Устроившись поудобнее, сёстры принялись обсуждать прошедший вечер.

– Как было весело! – сказала Джо. – А тебе?

– Мне тоже, пока нога не подвернулась. Я подружилась с Энни Моффат, подругой Салли. Энни пригласила меня вместе с Салли погостить у неё неделю весной. Она сказала, что каждую весну к ним приезжает оперный театр. Если мама отпустит, будет просто замечательно, – ответила Мег.

Одна мысль о предстоящем визите доставляла ей удовольствие.

– Я видела, как ты танцевала с неким рыжим субъектом. Тебе он понравился?

– Да, очень! И вовсе он не рыжий. У него каштановые волосы. Он такой воспитанный. У нас с ним здорово получился чешский танец.

Джо рассказала, как у них с Лори прошёл вечер, и тут карета поравнялась с домом.

Стоило девочкам открыть дверь в спальню, как из смежной комнаты высунулись две головки в ночных чепчиках и сонными, но требовательными голосами проговорили:

– Расскажите про бал! Расскажите, пожалуйста!

Тут выяснилось, что Джо, пренебрегая, как назвала это Мег, хорошими манерами, набрала на празднике конфет для младших сестёр. Уплетая конфеты, девочки внимательно слушали рассказ старших сестёр про праздник, а потом, вполне умиротворённые, отправились спать.

– Должна заметить, сегодня я лишний раз убедилась, что совсем неплохо быть знатной леди. Ничего не имею против каждый день возвращаться домой в шикарной карете. Потом садишься перед зеркалом в пеньюаре, а горничная ухаживает за тобой, – мечтательно говорила Мег, пока Джо укладывала ей на ногу компресс из арники и расчёсывала волосы.

– Вот только не думаю, что эти знатные леди наслаждаются балами так же, как мы. Даже несмотря на спалённые волосы, старые платья, одну пару целых перчаток на двоих, мы всё-таки умеем радоваться. И даже когда мы надеваем туфли, из которых выросли и из-за которых подворачиваем себе ноги. – Всё это Джо высказала на одном дыхании, и она не кривила душой.

Глава IV

Время забот

– Ох, до чего тяжело взваливать на себя бремя забот, – сетовала Мег наутро после бала. Неделя каникул пролетела, и возвращаться к обязанностям, которые и раньше-то казались постылыми, было совсем нелегко.

– Хорошо бы, Рождество и Новый год никогда не кончались! Вот было бы здорово! – ответила Джо и уныло зевнула.

– Наверное, тогда праздники приелись бы, но как приятно, когда на столе стоят цветы, и ходишь в гости, и возвращаешься домой в карете. А если и не ходишь в гости, то отдыхаешь в своё удовольствие или читаешь книгу и думать не думаешь о каких-то обязанностях. А ведь есть люди, которые так всегда живут. Как я завидую девочкам, у которых всё есть! Я люблю роскошь, – сказала Мег, прикидывая в уме, какое из двух её поношенных платьев сохранило более пристойный вид.

– Ну, о роскоши нам лучше и не мечтать, это нам недоступно. Нечего ныть из-за этого! Нечего сетовать на судьбу, давайте лучше работать над своим характером. Именно так поступает наша Марми. Конечно, тётушка Марч – тяжёлое испытание, но всё равно следует научиться сносить её выходки, и тогда наверняка она станет покладистой, как ягнёнок.

Эта идея настолько захватила Джо, что она развеселилась. Однако Мег по-прежнему была угрюма. Дело в том, что бремя её забот, которое воплощалось в четырёх избалованных детях, казалось ей сейчас ещё менее привлекательным, чем обычно. Против обыкновения она не задержалась у зеркала, где обычно подолгу укладывала волосы или повязывала на шею голубую ленту.

– Какой смысл прихорашиваться, если меня всё равно никто, кроме этих ужасных детей, не видит. Никому нет дела, хороша я или нет, – проворчала Мег и с шумом задвинула ящик стола. – Видно, мне всю жизнь придётся мучиться, пока не состарюсь. Хорошо ещё, изредка удаётся развлечься. И всё потому, что я бедна и не могу наслаждаться жизнью, как все нормальные девушки. Где же справедливость?

В самом скверном настроении Мег спустилась в столовую. Впрочем, сегодня все были не в духе и ворчали по любому поводу. У Бет болела голова, она лежала на диване, и лишь кошка с тремя котятами скрашивала её существование. Эми тревожилась из-за того, что не выучила уроки, кроме того, у неё исчезли ботики, и она не знала, где их искать. А Джо, собираясь по делам, вдруг принялась свистеть, из-за чего подняла шума даже больше, чем обычно. Миссис Марч спешила дописать письмо, которое нужно было сегодня же отправить. А Ханна из-за бала поздно легла спать и теперь плохо себя чувствовала.

– Никогда не встречала такого сердитого семейства! – в сердцах воскликнула Джо.

Торопясь выйти из дома, она опрокинула чернильницу, разорвала шнурки в ботинках и в довершение всего села на свою шляпу.

– А ты самая сердитая из всех! – крикнула в ответ Эми, глядя трагическим взором на задачу, – ответ никак не сходился с указанным в конце учебника.

– Слушай, Бет, если ты не переселишь этих мерзких кошек в подвал, я велю их утопить! – крикнула Мег, силясь сбросить котёнка, который взобрался ей на спину и вцепился когтями в платье.

Что тут началось! Джо громко смеялась, Мег кричала, Бет упрашивала не трогать кошек, а Эми рыдала, ибо никак не могла умножить в уме девять на двенадцать.

– Девочки! Девочки! Да помолчите хоть минутку! Мне обязательно надо успеть отправить письмо с утренней почтой. А вы так шумите, что я никак не могу сосредоточиться! – воскликнула миссис Марч, в третий раз зачёркивая строчку в своём письме.

В комнате тут же воцарилась тишина, которую нарушила Ханна; стремительно влетев в столовую, она поставила на стол тарелку с двумя горячими пирожками и удалилась восвояси.

Эти пирожки Ханна пекла для Джо и Мег в те дни, когда они уходили на работу. Так как домой девочки возвращались лишь вечером, пирожки заменяли им обед. Было у пирожков и другое чудесное свойство. В холодные утра они согревали руки, и сёстры ласково нарекли их «муфточками».

– Ладно, Бет, забавляйся на здоровье своими кошками. Желаю тебе быстрей избавиться от головной боли. До свидания, мама. Мы сегодня были скверными, но вечером, когда вернёмся, станем совсем другими. Пошли, Мег!

С этими словами Джо, и сама понимая, что «странствие пилигримов» началось не очень-то удачно, решительно направилась на улицу.

Дойдя до угла, сёстры оглянулись. Как и всегда, они заметили в окне мать, которая, улыбаясь, махала им вслед. Если бы они не увидели Марми, у них наверняка бы испортилось настроение – с раннего детства сёстры привыкли к материнскому напутствию, без него не проходило ни одного, даже самого краткого выхода из дома.

– Если бы мама сегодня вместо воздушного поцелуя погрозила нам вслед кулаком, она была бы права. Мы вели себя просто по-свински! – воскликнула Джо.

Теперь, раскаиваясь в утренних капризах, она радовалась, что погода такая скверная и приходится месить ногами грязь. Ей казалось, что таким образом она отчасти искупает грехи.

– Умоляю тебя, не употребляй таких грубых выражений, – одёрнула её Мег.

Голос из-под шарфа, которым она укуталась по самые глаза, прозвучал глухо, таинственно.

– А я люблю сильные выражения. Они, по крайней мере, хоть что-то значат, – сказала Джо, хватаясь за шляпу, которую чуть не унёс сильнейший порыв ветра.

– Себя ты можешь называть как угодно, но я вовсе не желаю слушать, что я свинья или ещё что-нибудь в этом роде.

– Ты злишься из-за того, что мы живём не в роскоши. Ну ничего. Не расстраивайся. Я разбогатею, и ты будешь разъезжать в карете. А в мороженом просто плавать будешь. И белых туфель на высоких каблуках у тебя будет полно. И цветов. А уж рыжих кавалеров, с которыми ты так любишь танцевать…

– Ну что ты мелешь, Джо? – строго прервала её Мег и тут же расхохоталась вместе с сестрой.

– Скажи спасибо, что я не раскисаю, как ты. Иначе из нас вышла бы парочка нытиков. Но я, даже когда мне очень грустно, могу найти что-нибудь смешное. В общем, не смей больше ворчать. – Джо ободряюще коснулась плеча сестры.