В сиреневом саду

Ровно за пять минут до шести вся компания припожаловала к Старому Дому, и по виду каждого сразу было понятно, сколь высокого уровня этот визит. Бэб и Бетти пришли в своих лучших платьях и с ленточками в волосах, Бен – в новой синей рубашке и новых ботинках, Санчо – тщательно причесанный и отмытый, с сияющими белизной кудряшками на гриве и манжетиках на лапах.

Из дома никто навстречу гостям не вышел, вернее, им не попалось на глаза ни единого человеческого существа, зато они увидели посреди дорожки низкий стол, четыре стула и табуретку, а на столе – прелестный сервиз из зелено-белого фарфора. Сестры тут же принялись любоваться изящными чашечками, тарелочками и забавным молочником в форме цветка белой калы, выглядывающего из зеленых листьев. Бен алчно взирал на яства. А Санчо удерживался из последних сил от соблазна поступить с чем-нибудь на столе так же, как с праздничным пирогом сестер. Словом, пес вовсю нюхал, дети улыбались, а чайник, уже закипающий на спиртовке, пел им свою уютную песенку.

– Это ведь совершенно прекрасно, – сказала Бетти, завороженная убранством стола.

– Хотелось бы мне, чтобы Салли была тут. – Бэб так и не простила пока свою врагиню.

– Интересно, а где же мальчик? – поинтересовался Бен, немного тревожась.

Из сада послышалось дребезжание. Гости разом повернулись на звук и мгновение спустя увидали мисс Селию. Она толкала кресло на колесиках, а в кресле сидел ее брат. Длинные его ноги были укутаны ярким афганским пледом. Широкополая шляпа, надвинутая на лоб, почти скрывала верхнюю половину лица, а нижней, открытой, придавали весьма неприятное выражение капризно изогнутые губы.

– Если они шуметь станут, я тут же уйду домой, – раздраженным тоном проговорил он. – Не понимаю, зачем ты их вообще позвала.

– Чтобы развлечь тебя, дорогой. И тебе с ними станет весело, если не отпугнешь их, – тихо отозвалась сестра и, так как они подходили все ближе к гостям, улыбнулась им из-за спинки кресла и уже в полный голос проговорила: – Какие же вы пунктуальные! Ну и я тоже готова. Вот прямо сейчас и сядем за стол. Это мой брат Торнтон. Мы все постепенно станем добрыми друзьями. А это, – указала она брату на пуделя, – самый замечательный пес на свете. Видишь, какой он кудрявый и симпатичный?

Бен, хорошо расслышавший замечание Торни по поводу гостей, сильно засомневался, что у него с ним завяжется дружба, а тот, в свою очередь, заведомо был уверен, что какой-то бродяга, пусть даже умеющий выделывать разные виртуозные трюки, – компания для него совершенно неподходящая. Поэтому оба в процессе знакомства держались достаточно сухо и холодно. Тут-то и выяснилось, что Санчо обладает гораздо лучшим воспитанием и манерами, чем они, да к тому же лишен глупой гордости: он подал прекрасный пример остальным, когда, размахивая хвостом с кисточкой, словно белым флагом, приблизился к креслу и протянул брату мисс Селии для дружеского рукопожатия свою мохнатую лапу.

Такой дружелюбный призыв Торни проигнорировать был не в силах. Рука его невольно потянулась к белой голове, поглаживая которую он поглядел в умные, полные расположения глаза пуделя и, повернувшись к сестре, сказал:

– Какой он мудрый. По-моему, даже говорить сумеет, если захочет, правда?

– А он умеет. Санчо, спроси у него: «Как дела?» – приказал псу Бен, немного расположившись к Торни, после того как тот восхитился его любимцем.

– Гав! Гав! Гав! – с вопросительной интонацией и в точности повторяя ритм фразы «Как дела?», пролаял пудель, и передняя его лапа коснулась головы, как вежливо дотрагиваются при приветствии до полей шляпы.

Торни не удержался от смеха, и мисс Селия, поняв, что лед отчуждения сломан, подкатила кресло к столу. Девочек она посадила по одну сторону от него, Бена – по другую, а сама заняла председательское место напротив брата, и чаепитие началось.

Бэб и Бетти болтали с милой хозяйкой так весело и непринужденно, как случается обыкновенно среди давно знакомых, близких людей, но мальчиков все еще сковывало смущение, и Санчо у них превратился в посредника, через которого они обращались друг к другу. Это великолепное животное вело себя с удивительным тактом. Пес восседал за столом на положенной для него подушке до того гордо и с выражением такого достоинства, что предлагать ему еду казалось по меньшей мере неприличным. Он, похоже, без интереса отнесся к блюду, где лежали специально ему приготовленные толстые сэндвичи. Время от времени Бен клал один из них ему на тарелку, но Санчо и после этого делал вид, будто не замечает угощения, до тех пор пока не звучала команда «можно». Вот тут-то сэндвич моментально исчезал в его пасти, вслед за чем пес опять с отрешенным видом погружался в глубокие размышления.

Но любая выдержка и благовоспитанность имеют предел, когда в непосредственной близости находится столько изысканных деликатесов, манящих своим восхитительным запахом и чарующим видом. Как ни старался Санчо оставаться невозмутимым, ноздри его трепетали, взгляд то и дело скашивался в сторону заветного блюда, а хвост с пышной белой кисточкой, белым шлейфом лежащий на красной подушке, волнительно елозил. И наконец наступил момент, когда соблазн оказался сильнее воли. Внимание Бена привлекло что-то сказанное мисс Селией. Сладкий тарт на его тарелке остался без присмотра. Санчо глянул на Торни. Тот, внимательно наблюдавший за ним, кивнул. Пес благодарно моргнул в ответ и проглотил тарт хозяина, после чего начал с задумчивым видом разглядывать воробья, который покачивался на ветке над его головой.

Плутовство этого хитрюги до того позабавило Торни, что, откинув шляпу со лба, он захлопал в ладоши и разразился таким самозабвенным хохотом, какого никто от него не слышал уже много недель. Все обратили к нему изумленные лица, а Санчо, в свою очередь, окинул недоуменно-вопросительным взглядом присутствующих, словно говоря: «Веселье ваше, друзья мои, совершенно неподобающее, и для него нет никакого повода».

Избавившись от хандры и смущения, Торни стал общителен и приветлив. Бен тоже расслабился до такой степени, что начал ему рассказывать увлекательные истории из цирковой жизни и совершенно зачаровал его ими. Мисс Селия с облегчением наблюдала за мальчиками. Все было замечательно. Еда поглощалась за разговорами воодушевленно и быстро. Тарелки уже несколько раз пустели и вновь наполнялись, и чайник доливали дважды. Мисс Селия в некоторой тревоге за организмы гостей и брата хотела было переключить их от гастрономических удовольствий к каким-нибудь другим, когда на дорожке внезапно возник незнакомый мальчик.

Лет шести, хорошенький и хорошо одетый, с темными волосами, с челкой, падающей ему на лоб, румяным лицом и крепкими ножками. Гольфы у него сползли гармошкой на пыльные ботинки, выбившийся конец широкого матерчатого пояса волочился хвостом позади, соломенная шляпа висела на спине. В правой руке мальчик крепко сжимал черепашку, а в левой – коллекцию тщательно подобранных по размеру палочек. Во взгляде его на пирующих за столом ощущалась целенаправленная сосредоточенность. И действительно, не успела мисс Селия даже слова произнести, как он изрек, четко обозначая цель своего визита:

– Я пришел посмотреть павлинов.

– Ну, они скоро… – начала было отвечать мисс Селия, но незнакомец, приблизившись еще на несколько шагов к столу, решительно перебил ее:

– И на кроликов.

– Конечно, но сперва…

– И на кудрявого пса, – заявил предприимчивый молодой человек, еще одним твердым шагом сократив дистанцию между собой и столом. – Вот он!