Приключения в стране тигров

Вернувшись во Фритаун они узнают, что в городе свирепствует желтая лихорадка. Андрэ предлагает путешественнице прибежище на яхте.

Этого старый служака уже не может вынести. Не для того он проехал по морю тысячу двести миль, чтобы опять очутиться на одном корабле со своим домашним деспотом.

В ту же ночь он бежит с яхты с двумя неграми и скрывается в неизвестном направлении. Этот побег послужил началом целой серии неприятностей. Андрэ падает и ломает себе ногу, а у madame Барбантон пропадает медальон с лотерейным билетом.

Фрикэ отправляется на розыски Барбантона. Он снаряжает паровую шлюпку, берет с собой двух матросов и трех негров, из которых один сенегалец, и плывет вверх по реке Сьерра-Леоне, полагая, что Барбантон мог скрыться только в этом направлении – ввиду свирепствовавшей в городе эпидемии.

Ловко выспросив сенегальца, Фрикэ узнает, что один из спутников жандарма, негр-мандинг Сунгойя, был у себя на родине вождем племени, но лишился трона и был продан в рабство. Поступив на службу к Андрэ в Сен-Луи, он задумал бежать с яхты, как только она пристанет к берегам его родины.

Как все африканские негры, Сунгойя был до крайности суеверен и слепо верил в разные гри-гри, или фетиши. Когда белую женщину спасли от гориллы, он решил, что это могло случиться только потому, что у нее есть фитиш необыкновенной силы. Когда же она, показывая билет, вынула из-за лифа платья медальон, то мандинг окончательно убедился, что это и есть гри-гри.

«Если я овладею им, я сделаюсь непобедимым и верну себе престол», – вообразил он.

Мандинг воспользовался случаем и украл у госпожи Барбантон медальон.

На рейде, расспросив лодочников, Фрикэ узнает, что жандарм поплыл вверх по реке с двумя неграми, и пускается на своей шлюпке по их следам. После приключений с крокодилами, затем с гиппопотамом, шлюпка достигает места, где на реке Сунгойи устроена блокада. Шлюпку не пропускают. Фрикэ отсылает ее обратно, а сам идет дальше берегом.

После целого ряда новых приключений Фрикэ добирается до поселка Сунгойя и застает жандарма одетым в полную форму и обучающим европейскому строю воинов своего нового друга.

Происходит большая битва. Сунгойя одерживает победу, но пятнает ее потом зверской жестокостью. Европейцы возмущены и не хотят больше у него оставаться.

Черный монарх соглашается их отпустить лишь после того, как они убьют для него слона, потому что его подданным нечего есть: за время войны вся провизия вышла, а одной славой сыт не будешь.

Сунгойя, его воины и оба европейца идут в лес искать слонов; впереди идет сам вождь. Вдруг его хватает гигантская змея и уносит в болото. После долгих усилий змею находят – она в полном оцепенении – занята заглатыванием несчастного монарха.

Фрикэ убивает змею, вспарывает ее и вытаскивает мертвого Сунгойю, с шеи которого снимает медальон, украденный у madame Барбантон.

Через три дня Фрикэ с жандармом и несколькими неграми достигают в туземной лодке Фритауна и с ужасом видят, что на «Голубой Антилопе» поднят желтый флаг, а национальный флаг приспущен. Это означает, что эпидемия коснулась экипажа яхты и на борту – покойник.

Умер матрос. Друзья вступают на яхту в момент прощания с усопшим. Тут они узнают от Андрэ, что госпожа Барбантон во время эпидемии проявила редкое мужество и самоотверженно ходила за больными. В конце концов она заразилась сама и едва не умерла, но теперь выздоравливает. Эти события привели к необычайной перемене в характере madame Барбантон. Ее нельзя узнать, она стала совсем другой. Делая добро, поневоле сам становишься добрым.

Вместо прежней фурии старый жандарм находит себе добрую, кроткую жену.

«Голубая Антилопа» уходит в Капштадт. Там она выдерживает карантин, после которого Барбантоны покидают яхту и уезжают в Европу. Им уже нет резона путешествовать. Они счастливы и богаты.

Фрикэ и Андрэ остаются вдвоем и решают продолжить путешествие.

– Куда же теперь? – задаются они вопросом.

Андрэ предлагает отправиться в Бирму. Это рай для охотника: там есть тигры, носороги, слоны, леопарды, буйволы, черные пантеры, рыси, речные бобры, бабируссы, всевозможные антилопы. Пернатая дичь тоже всякая: фазаны без малого около двадцати видов, павлины…

– Павлины?.. Дикие?.. Неужели?.. – восклицает Фрикэ.

– В невероятном количестве… Дальше – индюки, тетерева, рябчики, куропатки, голуби всех сортов, аисты, калао, попугаи, разнообразнейших видов колибри.

– И вся эта благодать – в Бирме?.. В таком случае – да здравствует Бирма! Едем туда.

«Голубая Антилопа» взяла курс на Рангун, столицу английской Бирмы, находящуюся под 16R45' северной широты и 94R4' восточной долготы. Небольшая остановка у островов Соединения, другая, такая же, на Цейлоне – и после тридцатипятидневного счастливого плавания яхта бросила якорь перед Рангуном, расположенным при впадении реки Иравади, в Мартабанский залив.

Англичане полностью отрезали независимую Бирму от моря, захватив себе всю область между юго-восточной границей Бенгалии и перешейком, соединяющим Малайский полуостров с королевством Сиамским. Теперь в Бирманскую империю имеется единственный доступ через реку Иравади.

Эта река в полтора раза больше Рейна, но, как все индокитайские реки, с очень неровным руслом, и судоходство по ней затруднительно. Поэтому проехать 1200 километров от Рангуна до Бама можно только на судах с малым водоизмещением. Одна английская компания наладила здесь регулярное судоходство и буксирует шаланды с различными грузами.

Андрэ приехал в Индокитай вовсе не затем чтобы сидеть в английских владениях. Поэтому он пробыл в Рангуне ровно столько, сколько потребовалось для приготовлений к большой экспедиции во внутренние области.

Яхту решено было оставить на рейде, а по реке плыть в паровой шлюпке, снабдив ее всем необходимым, то есть оружием, зарядами к нему, провизией, одеждой и лагерными принадлежностями.

Поручив яхту капитану, Андрэ взял на шлюпку двух кочегаров-матросов, сенегальца-лаптота и двух негров, участвовавших ранее с Фрикэ в его экспедиции по реке Рокелль в Сьерра-Леоне. Шлюпку привязали к буксирному пароходу вместе с несколькими гружеными шаландами. Проигрыш в быстроте возмещался выигрышем в безопасности. Закончив хлопоты, Андрэ занял место в шлюпке рядом с парижанином.

Иравади впадает в море огромной дельтой. Река Рангун – это, собственно, один из рукавов этой многоводной дельты. Ниже города в Рангунский рукав впадает речка Пегу со множеством других речек и ручейков, отчего рукав расширяется до такой степени, что к городу могут подходить суда водоизмещением даже в полторы тысячи тонн, но выше города он опять сужается, так что без лоцмана пройти здесь уже нельзя.

После однодневного плавания достигли небольшого местечка Ниунгуну, где рукав соединяется с главной рекой. Отсюда целых пять дней тащился буксирный пароход до Мидая, английского таможенного поста в четырех километрах от англо-бирманской границы.

В сущности, это простая деревня, ничего собой не представляющая, но ее положение на границе сделало из нее очень важный в фискальном смысле[2 - Для тайного наблюдения за исполнением правительственных распоряжений.] пункт, где взимаются пошлины с европейских и туземных товаров, идущих как вверх, так и вниз по реке.

Наша французская администрация измучила бы Андрэ всевозможными таможенными придирками по поводу груза шлюпки. Начался бы досмотр, перечисление, оценка всего на ней находящегося, вплоть до самого последнего пустяка, потом содрали бы солидную сумму, что для богатого человека ничего не значит, но потерять массу времени всегда очень скучно и иногда – хуже убытка. Одним словом, извели бы путешественника вконец.

Совсем иначе поступили англичане. Досмотр производил сам управляющий таможней с младшими чиновниками.

Андрэ отрекомендовался и в коротких словах объяснил ему, что он охотник, а не купец, и прибыл на яхте из Франции, побывав в Сьерра-Леоне, где тоже охотился на львов.

Англичанин, сам ярый спортсмен, как все британцы, вежливо поклонился французскому коллеге и произнес два лаконичных слова:

– All right![3 - Хорошо (англ.).]

Шлюпка прошла под орудиями форта, который вместе с цитаделью и редутом на песчаном острове контролирует все нижнее течение реки.

Французский флаг, редкий гость в этих местах, отсалютовал британскому, и спустя час шлюпка миновала английскую границу.

Тем временем Андрэ успел, по рекомендации капитана буксирного парохода, нанять себе лоцмана и решил на свой страх и риск продолжать путешествие.

До него стали доходить разговоры о разнообразной дичи по реке и на берегу. Наши охотники после долгого вынужденного бездействия не прочь были размяться и сделать несколько хороших выстрелов.

Между прочим, они убили двух гигантских аистов из породы марабу с великолепными белыми перьями, к которым так неравнодушны наши модницы-щеголихи.

На следующий день Андрэ решил проехать дальше в глубь страны, поднявшись вверх по течению реки Джен, левого притока Иравади, впадающего в нее при Менгуне.

Вот тут-то, намучившись с лоцманом, знавшим по-английски лишь несколько слов, он и послал Фрикэ на берег с поручением нанять переводчика и добыть каких-нибудь свежих припасов для стола.

Мы уже видели, как успешно исполнил парижанин оба эти поручения, и как он, сверх того, уложил насмерть Людоеда.

Глава IV

Андрэ, оставшийся на шлюпке с двумя матросами-европейцами и негром, очень встревожился, когда получил от Фрикэ известную читателям записку, в которой парижанин извещал о своем походе на Людоеда.

– Вечно он что-нибудь выдумает! – ворчал Андрэ. – Пуститься в такую экспедицию, не договорившись сперва со мной! И хоть бы я знал, в которую он сторону отправился! Ему кажется простой шуткой пойти на старого громадного тигра… А я изволь тут кипеть в котле до его возвращения.

До вечера, как читатель уже знает, не было никаких известий.