Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник)

Бессребреник продолжал дремать в качалке, давно погасшая сигара упала на пол к его ногам.

Когда он проснулся, уже темнело. Он потянулся и подумал, что пора сходить на телеграф за деньгами из «Нью-Йорк геральд». Пять шиллингов – это целое состояние.

Когда он встал, два человека, которых он перед тем мельком заметил, стояли у выхода из салуна.

Один из них обратился к джентльмену с американской фамильярностью:

– Послушайте, джентльмен, вы, наверное, не откажетесь выпить с нами «воскресительного»?

Это питье, состоящее из самой адской смеси, на вкус похожее на крепкую водку и страшно обжигающее рот, любимый напиток западных янки.

– Пожалуй, – отвечал Бессребреник, знавший, как следует отвечать на подобную любезность и не желавший нажить себе новых врагов.

Хозяин салуна налил три стакана, гости чокнулись и выпили залпом – жадно, по-американски, как люди вечно занятые, ищущие в питье не удовольствие, но быстрое, мгновенное опьянение.

Обыкновенно очень умеренный, Бессребреник не ударил в грязь лицом и выпил, дабы доказать этим молодцам, что и он не слабак.

Однако через несколько минут после того, как проглотил водку, он почувствовал, что ноги у него слабеют, в глазах рябит и мысли путаются.

Он снова уселся в свою качалку и после тщетной попытки стряхнуть странное оцепенение, овладевшее им, погрузился в свинцовый сон.

Двое товарищей засмеялись, и один из них сказал буфетчику:

– Чистая работа, Нэб, твое снадобье – чудодейственное питье.

– Проспит по крайней мере шесть часов.

– Вот тебе два доллара за труды, и до свидания.

Было семь часов вечера.

В три часа утра Бессребреник проснулся с тяжелой головой, словно стянутой железным обручем, с отвратительным привкусом во рту и весь разбитый.

Он лежал, растянувшись, под столом, как записной пьяница, которому пол кажется матрацем.

Вокруг раздавался храп упившихся бандитов. Воздух был пропитан запахом табака и алкоголя. Было совершенно темно.

Бессребреник с трудом собрался с мыслями, едва понимая, как он мог очутиться в такое время в таком месте.

Он попытался на ощупь найти выход из притона. Шум и бесцеремонность, с которой он ставил ноги в тяжелых сапогах на головы спавших, вызвали бурю ругательств в его адрес. Он пытался объясниться, но брань усилилась. К несчастью, Бессребреник не знал расположения комнаты. Он наткнулся на стол, уставленный стаканами, блюдцами, бутылками, и все полетело вниз со страшным треском.

Один из пьяниц схватил револьвер и выстрелил в том направлении, откуда слышался шум.

При свете выстрела в ту минуту, как пуля разбила вдребезги несколько бутылок, Бессребренику удалось рассмотреть дверь.

Остальные пьяницы, разбуженные выстрелом, отвечали тем же и подняли перестрелку.

Бессребреник присел и, скрывшись таким образом от пролетавших пуль, добрался наконец до двери и благополучно выбрался на улицу.

Все небо, улицы и дома были залиты зловещим, багровым светом.

Со всех сторон среди гула толпы раздавались резкие крики. Бессребреник бегом направился в сторону зарева. Через несколько минут он очутился на площади – той самой, где при въезде видел толпу пляшущих в рубашках граждан.

У него вырвался глухой крик. В пятидесяти метрах перед ним догорало роскошное жилище миссис Клавдии Остин.

Магазины, службы, склады – все сгорело в несколько часов.

Остались лишь бесформенные развалины, по которым пробегали языки пламени.

Бессребреник обратился с вопросом к прохожим, смотревшим в понятном волнении на страшное зрелище.

Никто не знал ничего. Пожар случился внезапно, и огонь охватил все сразу.

– Но миссис Клавдия Остин! Где она?

– Никто не знает… Она исчезла.

Глава XII

В сущности, поначалу миссис Клавдия внушала Бессребренику всего лишь любопытство с некоторым оттенком презрения.

Видя в ней только эксцентричную особу, вечно гоняющуюся за рекламой, за сильными ощущениями, за чем-нибудь необычайным, он с первого взгляда отнесся к ней как к одной из полупомешанных, сумасбродные выходки которой выводили его из себя.

Обстоятельства, вновь столкнувшие джентльмена абсолютно помимо его воли с молодой вдовой, заставили узнать ее поближе. Вынужденный какое-то время бывать в ее обществе, он открыл в ней качества, пробудившие его симпатию.

Общим между ними было, пожалуй, лишь состояние финансов, по которому они прозвали себя мистер Бессребреник и миссис Бессребреница, да одинаковое отвращение к условностям и страсть к совершению невозможного. В конце концов Бессребреник постепенно привыкал видеть в миссис Клавдии мужественного товарища, присутствие которого было ему приятно; но все же, по всей вероятности, он скоро бы расстался с нею, предоставив ей самой выпутываться из сложившейся ситуации, так как знал, что в Америке красивая женщина, в особенности молодая, даже если у нее несколько миллионов долгу, не пропадет. Но несколько часов тому назад она оказала ему одну из тех услуг, после которых порядочный человек уже не считает себя свободным. Не боясь пьяной грубой шайки, она мужественно, рискуя своею жизнью, спасла его. Бессребреник понимал, что без вмешательства миссис Клавдии его песенка была бы спета, и относился к ней, за неимением иного чувства, с благодарностью.

И поэтому при известии о ее исчезновении его всего охватила мысль: «Отыскать ее!.. Спасти!»

В первую минуту бедность, сорок миллионов метров – все было забыто, но затем, как человек, заботящийся о выполнении формальностей, Бессребреник подумал: «Можно одним разом поймать двух зайцев. Ну, Бессребреник, в путь-дорогу, нечего терять времени!»

Он составил себе план действий, и ничто не могло удержать его от исполнения принятого намерения.

Бессребреник смешался с толпой и стал расспрашивать людей, ища хоть какую-нибудь нить, которая могла бы навести его на след молодой женщины.

После многих усилий, наслушавшись грубостей и брани, он узнал от какого-то пьяного ирландца, что недавно проехала повозка, окруженная несколькими вооруженными людьми, в которой что-то белело.

– Женщина? – со страхом спросил Бессребреник.

– Доподлинно не знаю… – отвечал пьяница. – Может, просто узел. Повозка ехала быстро.

Основываясь на этих неопределенных показаниях, Бессребреник решил приняться за розыски.

Накануне сильно подгулявшие и до полусмерти пьяные ковбои, зная, чем потчуют в салунах, оставили на улице оседланных и взнузданных лошадей, не сомневаясь, что найдут их в целости.

У каждой лошади на плече и ноге ставится клеймо того ранчо, которому она принадлежит, и так как наказание за конокрадство в этих краях самое суровое, то воровство – явление весьма редкое. В случае исчезновения лошади ковбои сотни верст гонятся за вором, и ему нет пощады – его судят судом Линча.

Несмотря на весь риск, которому он подвергался, Бессребреник не побоялся вскочить на одну из этих стоявших без призора лошадей, на седле которой были навьючены одеяло, сумка, лассо и карабин Винчестера, привязанный к луке.