Маленькие истории. Рассказы, сказки для взрослых, стихи

– Одна. Открывайте уже!

– Сей момент, – приоткрыв дверь, Васечка выглянул, – а эти где?

– Так вас у вас же и ожидают. Наделали беды…

– Черт! – выругался Васечка, – делать нечего, Масечка, надо идти сдаваться… Только они тебя по боевым признакам, на твоем прекрасном личике, быстро признают. Ох, беда на пороге…

– Да не стони ты! – Масечка, отодвинула в сторону Васечку и обойдя соседку, с гордым видом, прошла в свою квартиру.

Васечка, боялся с места сдвинуться. Прислушивался. И очень был удивлен хохоту, разлетавшемуся эхом по подъезду, доносившемуся из приоткрытой двери. Переглянувшись с соседкой в беспокойстве, почти на цыпочках, двинулся к раскрытой двери своей квартиры. И каково было его изумление, когда увидел, как его Масечка, рассаживает незваных гостей, за накрытый им стол к ужину, только на нем появились еще тарелки, кроме двух им поставленных.

– Василий ты чего там выглядываешь? – крикнул дед Архип, вскакивая с табуретки. – Проходи, дорогой, всем места хватит. Тем более хозяину. – Дед Архип приобняв друга усадил за стол. – мы тут вспоминаем как твоя Масечка выделывала кренделя, да еще синяк присадила себе размахивая костылями. Один-то за другой зашел да концом в глаз. Ладно хоть без последствий. А синяк сойдет.

Васечка удивленно смотрел на смеющихся и вдруг глянув на свою Масечку, представил её с костылями, которыми она размахивала, расхохотался.

– Видел бы ты её, – сквозь смех продолжал дед Архип, – как она рассердилась. Не дай Бог попасть под её гнев. Схватила костыль, да об угол. Второй был удостоен той же чести. Пока мы хохотали, рассуждали как вернуть прежний вид костылям, которые решили выкинуть. Масечка твоя, меж тем, скрылась за тем же углом об который костыли пришли в инвалидность. Мы за ней. Да только вишь что получилось, – хохотнул он. – Ну, что друзья, может по рюмочке чая?…

Сказ про то, как ворона проучила лисицу

«Спокойствие и только спокойствие.

А какое тут может быть спокойствие? – думала ворона, сидя на ветке и вспоминая о потерянном сыре. – Какой кусок достался. С таким трудом в клюве держала, да еще и летела. И надо же было возомнить себя соловушкой. Поддаться хвалебному лаю лисицы. Ох, и хитра, оказалась плутовка или плут? Кто ж её разберёт. Я ж на дереве сидела. Чтоб она подавилась. Какой сыр был. Даже кусочка не попробовала и, как она прознала? Носом учуяла. Вот беда сижу теперь голодная. Спокойствие и только спокойствие. Какое уж тут спокойствие. Спой, – говорит, – не стыдись. Как соловушка в песне вознесись. Вот дура повелась. Растяпа. Клюв от похвалы раззявила и лишилась сырного кусочка. Ой, что-то она возвращается. На меня поглядывает. Спасибо хочет сказать? Не надо мне её спасибо, лучше бы хоть маленький кусочек сыра вернула. А то сил совсем не осталось. Ноги за ветку совсем не держатся. Видно почуяла, что с голоду совсем ослабла. Мной закусить решила. Не бывать этому», – ворона крыльями взмахнула, да обратно сложила, камнем на землю упала. Лиса подошла и говорит:

– Что, ворона, совсем обессилела? Может, споёшь соловушкой напоследок.

А сама так хитро на ворону поглядывает да носом толкает её. Та крыльями забила да клювом лису в нос тюк. Лиса завизжала, упала, лапками мордочку обняла. Тут ворона взлетела на нижнюю ветку берёзы да кричит:

– Так тебе, лиса, не всё масленица. Отвечать надо за поступки хитрые да коварные.

Крыльями взмахнула да на лису налетела, и давай её клевать да приговаривать:

– Не воруй, лиса, не воруй. Не грабь да других, от голода, помирать не приговаривай.

Бежит лиса да к земле припадает, пытается в траве высокой спрятаться. В лес забежала. Ворона над ней летит, клюёт. Лиса в нору спряталась. Ворона рядом опустилась, гордо вышагивает, в нору заглядывает. Лиса боится выйти, кричит:

– Что тебе надо, ворона? Оставь меня в покое.

– Нет не оставлю! – отвечает ворона, – умру, но не отступлюсь. Чтоб и ты познала голод лютый.

Вдруг из норы кусочек махонький сыра вылетел да вороне под ноги.

– На, соловушка, – кричит лиса, – забирай сыр и проваливай!

Ворона сыр в клюв взяла, да и взлетела на дерево. Расположилась поудобнее, кусочек на ветку положила да склевала. Довольная сидит. Лиса из норы нос высунула, нюхает.

– Что, лиса, на свободу хочешь? Иди уж не трону тебя, но знай: не воруй да не грабь, к гибели никого не приговаривай.

Лиса вылезла да рядом с норой легла с опаской на ворону поглядывает, боится. Ворона слетела с дерева, лиса тут же в норе скрылась.

«Вот те на! – удивилась ворона. – Лиса меня боится. Видно и на неё можно найти управу. Главное – не бояться». Крыльями взмахнула, да и скрылась в лесу, оставив лису в недоумении да в размышлениях о том, что не поздоровится ей, если захочет, кого обмануть да сгубить.

Ночь, улица, фонарь, аптека

– О, Боже мой, Нстасья Пална, доктор только что ушёл. Ну, что ж мне делать? Аптека закрыта. Ночь уже…

– Дорогой вы мой, Пафнутий Иванович, да не беспокойтесь вы так. До утра бы дожить, – женщина театрально приложила руку к груди, – ничего страшного, дорогой вы мой, – вздохнула, – ох…

– Что с вами, голубушка, неужто совсем плохо?

– Да сядьте вы наконец. Что ж вы всем телом надо мной склонились… воздуха и так не хватает! – вскричала женщина, оттолкнула, склонившегося над ней, Пафнутия Ивановича.

– Голубушка, вам видно лучше стало. Вон в голосе сколько здоровья, да и в руке вашей сила есть.

– Ну, что вы такое говорите, – прошептала женщина. Рука безвольно упала на кровать, – дорогой вы мой, прикажите принести мокрое полотенце…

– Зачем же вам, Настасья Павловна, оно нужно, али и головушка приболела?

– Ой, как приболела, Пафнутий Иванович. Не поверите… ладно, не надо, голубчик, полотенце, карету прикажите заправить. Сама желаю в аптеку…

– Нет, голубушка моя, как же я могу такое вам позволить, – взяв рецепт, выписанный доктором, свернул, сунул в карман.

– Пафнутий Иванович, что вы делаете? – Настасья Павловна привстала на постели.

– Лежите, лежите, – нежно погладив женщину по руке, мужчина тут же покинул покои женщины.

«Зачем мне карета? – удивился он, когда аптека за углом и аптекарь Филипп Филимонович при ней живёт».

Мужчина почти бегом кинулся, через тёмную улицу, к аптеке.

«Кошмар какой, ни одного светящего фонаря». – Свернув за угол, он несказанно обрадовался. – Прелестно, – прошептал он, – надо хоть прочитать, что прописал доктор. А то спросонья Птищев не разглядит какое лекарство надобно, я хоть подскажу…

Подойдя к фонарю, натянув очки, Пафнутий Иванович достал свёрнутый лист, развернул и, каково его удивление, когда он увидел чистый лист…

Мужская рыбалка и Тяшка

«Самое большое препятствие – Страх. Самая большая ошибка – Пасть духом».

Камни… камни… камни… всюду камни. Вперёд только вперёд, не останавливаться. Чертовы камни повсюду. Сколько уже скачу, как сайгак по булыжникам. Вперёд и только вперёд. Ох! Ну, надо же. Не ныть! Содрал колени в кровь. Руки. Ну, ничего я же мужик. И кто сказал, что мужикам не больно? Ещё как больно. Перед женщинами показать себя героем – это слава. Но здесь нет женщин. Камни, кругом камни и кроссовка раскрыла рот, как крокодил беззубый. Ха. Кто бы видел. Что делать? Не идти же босиком. Вот так хорошо. Подумаешь, футболка стала короче. Сколько ж ещё мне прыгать. Скок-поскок. Время потерял. Скоро ночь. Надо добраться до темна. Прыг – скок, как кузнечик. Вот бы увидела Наташка меня скачущего посреди тайги по камням. Говорил ей, что на рыбалку, какая тут рыбалка, когда воды нет – а камни есть. Вот и рыбачу с камня на камень и, чёрт меня дёрнул… а-а, вон уже и поворот виден, на карте отмечен был – как пункт назначения, только до поворота ещё допрыгать надо. Как быстро темнеет. Но красиво. Это ещё что? Комаров только не хватало. Говорили мне, что они огромные. Но не до такой, же степени. Гнус он и есть гнус. Комары с мошкарой вперемешку. Вампирёныши. Поворот! Ура-… а-а, не тот. Ошибся. Камни. Почти не видно, куда ногу ставить. Что делать? А, что там белеет? Рюкзак. Чей он? Может, кто до меня тут пробегал или пролетал, рюкзак обронил. Славненько! Банка тушенки, каша гречневая, вода… живу, нож отлично, одеяло, спички весьма хорошо. Тут даже ветки сложены, только поднеси спичку и костёр готов. Так-так, не иначе всё продумано и мне всё оставили… значит, иду по графику. Ух, хорошо горят веточки. Живительная влага. Блаженство. Быстро темнеет. Банка нагрелась. Никогда не думал, что так бывает вкусно. Ночь. Луна. Звёзды. Костёр и я сытый, под одеялом. Что это? Неужели волк? Бежать? Куда только? В лес нельзя, по камням скакать? Темень. К костру побоятся приблизиться.

– Ах ты, негодяй, напугал до смерти. Смотри, чуть не огрел тебя факелом. Откуда ты взялся, Тяшка? Неужели за мной шёл. Фу ты чёрт, хвост чуть не опалил. И не скули! Водой залью. Молодец. Мясца хочешь? Вижу, что не откажешься. Не осилил я всю банку. Видно для тебя осталось. Оголодал бедный. Наелся? Пить хочешь? Из ладони пей. Ну, всё. Надо оставить на утро. Ложись. Знаешь, Тяшка, я чувствовал, что за мной кто-то следит. И не обманулся. Видно ты шёл. Только почему не приблизился ко мне? Видно не один ты был. Точно. И как я не догадался сразу? Эй, кто здесь есть? Тишина. Ну да ладно, вот поворот пройду, а там… не буду загадывать. Нам теперь не страшно. Спасть, спать. Сколько в огне ярости и жадности пожирать ветки и, в тоже время, давать тепло, свет…