Истории, написанные при свече
– Мама, тут очень скучно, отец на меня совершенно не обращает внимания, может, я пойду к себе? – спросил Александр Олимпиаду.
– Сынок, ты же царевич, должен присутствовать на таких мероприятиях, придётся немного поскучать… – с улыбкой поглаживая по голове сына, ответила Олимпиада.
… Вдруг появился гонец из Греции и объявил:
– О, великий царь Филипп, правитель Греции шлёт вам поклон и подарок: самого красивого и сильного коня!
После этих слов гонца слуги вывели мощного гнедого скакуна, конь вырывался, кусался, рвал путы, вставал на дыбы…
– О, великий царь, не хотите ли сесть на этого гордого неоседланного скакуна и продемонстрировать свою удаль и храбрость? – спросил учтиво гонец.
Филипп зло рассмеялся и неприятно прохрипел:
– Что?! Да этот конь же дикий, он покалечит наездника! На него только безумец сядет! Но от подарка не откажусь: такая шкура пригодится!
Юный Александр заволновался, мальчику было жаль столь красивого коня, царевич встал и крикнул:
– Не надо его на шкуру! Я оседлаю и объезжу этого дикого коня!
Олимпиада поменялась в лице, в его огромных очах, бледности лица, тяжёлом дыхании читался страх за сына, она шепнула:
– Сынок, пожалуйста, не делай этого, я не переживу, если ты погибнешь…
Тут раздался резкий и грубый крик Филиппа:
– Жена, замолчи! Не мешай моему наследнику продемонстрировать свою силу и храбрость!
… Александр подошёл к коню, погладил, что-то долго шептал ему на ухо, а потом сел и поскакал по арене…
Бедная мать мальчика сидела с ужасом на лице, пока служанки носили ей успокаивающие травы и создавали приятный ветерок опахалами..
Но Александр прекрасно сделал круг, потом проехал ещё один круг «почёта» и скомандовал коню:
– Стой!
Конь покорно остановился, Александр спрыгнул и объявил:
– Всё, это будет мой конь, я назвал его Буцефалом!
Олимпиада вытерла пот и выдохнула, а все зааплодировали. Филипп ухмылялся и с довольным выражением лица восклицал:
– Я же говорил, что сын в меня, что он станет великим воином и полководцем! – потом царь Филипп обратился к сыну, – Александр, пойдём со мной, мне нужно поговорить с тобой по-мужски, как с наследником престола…
Александр и Филипп удалились в зал, где стояли красивые памятники предыдущим царям Македонии, Филипп долго рассказывал о славных, но жестоких победах предков, а потом обратился к сыну:
–… Следующим царём Македонии после меня станешь, Александр, ты, поэтому запомни, как непоколебимую истину, те уроки, которые я сейчас скажу. Царь должен внушать людям страх, уважение, трепет и благоговение, его вид должен быть невозмутим и строг, а лучшие его украшения – это боевые шрамы! С теми, кто не повинуется, царь должен быть непримирим, и жестоко наказывать за ослушание, даже казнить. А ещё царь не имеет права ни любить, ни жалеть, ни плакать! Всё понятно?
Мальчик слушал отца, распахнув в удивлении голубые очи, но всё-таки решился робко спросить:
– Отец, я не совсем понимаю, почему царь должен быть именно таким, почему он не может любить, жалеть и плакать, как все люди, почему он должен вызывать страх у подданных, а не любовь. И я, наверное, неправильный царевич: я люблю тебя и маму, мне жалко тех слуг, которых ты наказываешь розгами, и я иногда плачу…
Филипп с недовольной гримасой больно толкнул сына и прохрипел:
– Ничего, слабак, с годами исправишься, малой ещё просто! Я тебя отправлю в лучшую школу для знатных мальчиков в Риме, там тебя всему научат!..
… Скоро Александр прибыл в Рим, в элитную школу, его встретил седой пожилой добрый мужчина, улыбнулся и изрёк:
– Здравствуй, Александр, я – твой учитель Птоломей, я вижу, что ты немного напуган, но бояться совершенно нечего, и я буду рядом с тобой не только как учитель, но и просто как старший друг и советчик, ведь я знаю, что тебе всегда не хватало внимания отца…
Александр улыбнулся Птоломею в ответ…
Семь лет обучения… казалось бы, так долго, но что для истории и человеческой жизни семь лет? Они пролетели для Александра, как один увлекательный урок…
За эти годы Александр стал настоящим Аполлоном: крепким, мышечным юношей с красивыми голубыми очами и золотыми кудрями. Ни в уме, и в силе в школе равных ему не было. Все науки юноша постигал, словно семечки щёлкал…
Математику, письменность, историю, географию, гимнастику, владение оружием, рукопашный бой, за всё брался Александр и слышал восторги.
Но вот вошёл Птоломей и объявил юношам:
– Так, сейчас будет урок рукопашного боя, потом свободное время!
Александр блистал, как всегда, одноклассники только летели на пол со стонами!
– Александр, да ты сегодня в ударе, но я проведу эксперимент: я приведу тебе из другого класса юношу, который равен тебе по силам, Гефестиона, посмотрим, сможешь ли ты победить его… – изрёк Птоломей, ушёл, а через несколько минут появился с юношей…
Александр стоял и рассматривал незнакомца с неподдельным интересом: Гефестион оказался стройным кареглазым юношей с длинными каштановыми волосами и приятной улыбкой…
– Гефестион, Александр, сходитесь! – скомандовал Птоломей, и завязался бой.
Александру в этот раз победить было не просто: несмотря на стройный хрупкий стан, Гефестион был равен ему по силе…
Вдруг что-то перевернулось в душе у Александра, он изобразил, что оступился и оказался на полу под комментарий Птоломея:
– Вот это я понимаю, битва! Ты, Александр, проиграл, но не переживай: ты показал себя с очень хорошей стороны…
Гефестион помог подняться Александру, ребята улыбнулись друг другу…
Как только Птоломей отошёл, Гефестион спросил:
– Александр, а зачем ты мне поддался? Ты силён, как сын Зевса, Геракл, мог победить…
Александр по-доброму рассмеялся и ответил:
– Знаешь, Гефестион, иногда стоит проиграть бой, чтобы обрести нечто большее, я хотел бы, чтобы мы стали друзьями. У меня есть большой лаваш, может, посидим в беседке вдвоём, поговорим и поделим лаваш по-братски на двоих?
– Лаваш? Я, пожалуй, непротив! Да и подружиться с тобой я рад: ты интересный человек, а твои золотые кудри напоминают Солнце…– дружелюбно изрёк Гефестион, и скоро ребята сидели в беседке, весело уминали лаваш и беседовали, Гефестион научил Александра делать ловко шпаргалки на папирусе, а молодой македонский принц рассказал много смешных историй в ответ.
– Ой, Александр, с тобой так весело и интересно! Я рад, что мы стали друзьями! – воскликнул Гефестион.
– А ты бы знал, Гефестион, как я рад нашей дружбе, ведь у меня не было друзей… – ответил Александр, снял со своей шеи красивый шёлковый пурпурный платок и повязал на шею Гефестиону со словами – Это тебе на память!
– Ну, так ты, Александр, вообще из какой страны? – спросил Гефестион.
– Я – из Македонии, я – царевич этой страны, сын царя Филиппа, а вот из какой страны ты, не говори, я попробую угадать! У тебя белая одежда с пурпурной лентой и золотым лавровым венком в голове, значит, ты, скорее всего римлянин, причём знатный, возможно, племянник или даже сын римского императора… – стал рассуждать Александр.
– Твои предположения близки, но ты не угадал: я – принц Греции… – с улыбкой объяснил Гефестион и заметил, как Александр изменился в лице: в голубых очах Александра читался испуг…
– Гефестион, друг, а ты знаешь, что мой отец, царь Филипп, очень жестокий человек, в последнем письме ко мне объявил, что идёт войной на Грецию?! Тебе нужно предупредить свой народ и родителей! – воскликнул Александр.
– Неужели всё так… плохо? – озадаченно спросил Гефестион.
– Да ты моего отца не знаешь! Хуже некуда! Ты не видел, какие руины он оставляет после победы, и как безжалостно ведёт себя с пленными! Бери моего коня Буцефала и скачи в Грецию, предупреди родных и подданных! – закричал Александр…
– Спасибо, Александр, друг, не знаю, увидимся ли ещё… – тихо изрёк Гефестион, сел на Буцефала и ускакал…
Александр плохо спал той ночью, его мучили кошмары во снах, поэтому на уроках был тих, как летний бриз.
– А теперь урок изобразительного искусства! – объявил Птоломей, ребята стали коптеть над полотнами…
Через полчаса Птоломей взялся проверять работы, подошёл к Александру и застыл в удивлении: на полотне красовался очень удачный портрет Гефестиона, причём на шее у греческого принца был шёлковый шарф Александра…
– Так, Александр, портрет прекрасен, но лучше спрячь его куда-нибудь подальше и напиши другую картину… – промолвил Птоломей.
– Почему? – удивлённо спросил Александр.
– Да потому что вчера твой отец царь Филипп завоевал Грецию, разграбил, и едет в Македонию с большим количеством дорогих трофеев и целой вереницей рабов, среди которых вся правящая семья Греции вместе с наследником Гефестионом. Я узнал это от проверенных людей… – со скорбью на морщинистом лице ответил Птоломей.
Александр вскрикнул, побелел и медленно стал терять сознание…
– Эй-эй, только без этого! – вскрикнул Птоломей, усаживая Александра на тахту и подавая плошку воды… – А теперь объясни, Александр, что тебя так взволновало…
– Птоломей, понимаете, Гефестион стал моим другом, я не могу его бросить в такой тяжёлый для него момент, я должен попасть в Македонию как можно скорее, причём желательно быстрее отца… – объяснил Александр.
Птоломей задумался, а потом ответил:
– Ну, тогда, Александр, собираемся, потому что я поеду с тобой, чтобы ты не натворил чего-нибудь. И знай: я всегда буду на вашей с Гефестионом стороне…
Тем временем царь Филипп прибыл в Македонию, со злорадным смехом сел на золотой трон, закинув ногу на ногу, и приказал:
– Приведите мне моих новых рабов: царя Греции, его жену и принца Гефестиона!
Приказ был незамедлительно выполнен. Филипп со злой ухмылкой подошёл к Гефестиону, взял дрожащего юношу за подбородок и прохрипел:
– Ну, греческий принц Гефестион, твои родители много измотали мне нервов, но теперь вся ваша семейка – мои рабы, и я отыграюсь, издеваясь над тобой, их любимым сыном! Чтобы мне с тобой вытворить? Сделать тебя наложником и опозорить? Или заставить выполнять самую тяжёлую и чёрную работу? И тот, тот вариант хорош, я подумаю…
Бледный, даже чуть-чуть синеватый Гефестион дрожал от страха, но не отводил взгляда, чтобы не показать испуга…
Вдруг дверь распахнулась, и в зал заскочили Александр и Птоломей.
Друзья сразу же узнали друг друга и радостно воскликнули:
– Гефестион!
– Александр!
Александр достал ножик, разрезал верёвки, спутывающие Гефестиона, обнял друга, а потом сурово обратился к отцу:
– Отец, Гефестион – мой друг, я не позволю обидеть его, даже если мне придётся сражаться с тобой! И он будет моим личным рабом, тебе я его не отдам!
Царь Филипп гневно сверкнул одним глазом, но потом ответил:
– Ну, что ж, сын, я оскорблён, но уступлю тебе, пусть Гефестион будет твоим рабом, но помни: пойму, что ты потакаешь этому несносному греку, будет скандал!
– Царь Филипп, позвольте мне заступиться: юноши очень подружились, не стоит мешать им, в их возрасте очень важно общение… – изрёк Птоломей, но Филипп гневно и грубо крикнул:
– Не учи меня, Птоломей!
Тут уже Олимпиада не выдержала и возмущённо обратилась к Филиппу:
– Муж, прекрати! Не мешай жить сыну, он сам разберётся!
Тем временем Александр отвёл Гефестиона в свои палаты, поправил на его шее «ошейник раба» с именем хозяина, где было написано: «Царевич Александр», и с ласковой улыбкой сказал:
– Не бойся, Гефестион, раб ты только официально и то, я надеюсь, временно, мы – друзья, от отца я тебя буду защищать, а при всех остальных веди себя со мной, как с братом, а в моих покоях, как у себя дома, я думаю, ты привыкнешь к Македонии. Я велел принести нам много вкусной еды, садись, угощайся. Ты напугался? Может, дать тебе успокаивающей травы?
– Спасибо, Александр, друг, я справлюсь без трав, давай кушать… – ответил Гефестион, юноши сели обедать, когда вдруг Александр спросил:
– Гефестион, а можно, я буду считать тебя, и называть своим названным братом? Если хочешь, называй меня так же в ответ…
Гефестион улыбнулся и ответил:
– С радостью, Александр, мой названный брат…
– Тогда давай скроем этот глупый ошейник красивым платком! – промолвил Александр, сделал задуманное, ребята посмотрели и рассмеялись:
– Выглядит очень интересно и забавно!
… За два месяца Александр и Гефестион привыкли к друг другу так, что называли друг друга братьями и могли доверить друг другу самые сокровенные мысли, везде на важных пирах и приёмах царя Филиппа друзья появлялись вместе, что жутко раздражало отца Александра и всю знать Македонии…
… Только вот Александру было совершенно всё равно: он чувствовал родство души с Гефестионом. Вот и в тот день Александр и Гефестион отдыхали в покоях царевича, лежа на мягком ковре, перекидываясь шёлковыми подушками и подшучивая друг над другом.
– У тебя такая интересная внешность, Гефестион: волосы длинные, каштановые, глаза большие, как крупный камешек, карие, а кожа светлая! Это у вас, что, такая особенность греков или ты просто такой красавчик и послан мне богами, чтобы отбивать у меня всех девушек и нервировать? – шутливо проворчал Александр.
– Александр, ну что ты за глупость придумал! Ты – царевич-солнце, у тебя широкие плечи и золотые кудри, ты чего на богов Олимпа ропщешь, они тебя ни умом, ни красотой не обидели! – со смехом стал отчитывать друга Гефестион, когда заметил, что Александр с серьёзным и даже напряжённым видом стал вглядываться в окно…
– Александр, тебя что-то беспокоит? – спросил Гефестион.
– Да, я вот подумал, что не хорошо как-то, что ты, мой друг, мой названный брат, принц Греции, находишься в рабстве и носишь этот безобразный и совершенно ненужный ошейник раба. Отец сейчас развлекался в охотничьем домике с наложницей, должен быть в хорошем расположении духа. Я хочу в такой удобный момент попросить тебе вольную… – объяснил Александр.
Гефестион побледнел и протянул:
– О, Александр, зная твоего отца, царя Филиппа, я бы на твоём месте даже не пробовал подходить с такой просьбой! И он не бывает в хорошем расположении духа…
– А я всё равно рискну, я же будущий царь и полководец с очень обширными планами, должен уметь рисковать! – ответил с весёлым задором Александр и направился к отцу в охотничий домик через сад.
… Суровый пожилой, но крепкий Филипп сидел с самодовольной ухмылкой на лице и поправлял повязку на покалеченном глазе, когда увидел Александра и надменно, с хрипом в голосе спросил:
– Сын, ты чего пожаловал? Что забыл?
Александр растерялся от такого грубого приветствия отца, но собрался с силами и начал разговор:
– Отец, у меня важный разговор. Дело в том, что мне симпатичен Гефестион…
Филипп грубо рассмеялся и прохрипел:
– Сын, помни, чему я тебя всю жизнь учу: не жалей, не люби, не плач! Хочешь поиметь своего раба, так прикажи ему, если будет строить из себя гордеца и недотрогу, вели сечь, пока не согласиться или возьми силой, ты – парень крепкий!
Александр раскраснелся, закатил свои голубые очи и сквозь зубы ответил царю Филиппу:
– Отец! Когда я сказал о Гефестионе «симпатичен», я имел в виду, что симпатичен, как друг, человек, личность, помощник, названный брат, а не как мужчина, партнёр! Ты всё не так понял, и я не собираюсь слушать такие ушлые советы и слова! И прекрати меня учить, я – не такой, как ты, я хочу и любить, и жалеть, и плакать, как все люди! Больше я к тебе за советом не приду! И прекрати смеяться, ничего смешного в твоей глупой фантазии не вижу!
Александр развернулся, открыл дверь охотничьего домика, чтобы уйти и замер с растерянным выражением лица: на пороге стоял Гефестион, и, судя по напуганному до полуобморочного состояния виду юноши, было понятно, что советы Филиппа он прекрасно слышал.
«Ой-ой, зачем я это сделал?» , – подумал Александр, хотел что-то сказать Гефестиону, но друг Александра помчался от царевича во всю прыть по саду.
– Стой, Гефестион, я всё объясню, ты не так понял! Послушай меня! – крикнул Александр и побежал за Гефестионом, но дело это было бесполезным: напуганный юноша мчался ещё быстрее…
Беготня по саду продолжалась минут пять, а потом Гефестион решил: «Ну, и?! Куда я бегу?! Я ведь раб, все равно меня вернут хозяину, хоть мне и очень страшно, придется остановиться и объясниться с Александром…» . С балкона за этим трагикомичным действием наблюдали Олимпиада и Птоломей, причём Олимпиада явно переживала: то накручивала на палец пышные локоны, то нервно переводила взгляд карих очей с Александра на Гефестиона, а с ребят на охотничий домик.
– Как вы думаете, о, мудрец Птоломей, может, нам вмешаться? У мальчиков явно какое-то недопонимание… – обратилась Олимпиада к Птоломею.
– О, прекрасная царица Олимпиада, я считаю, что мы обязаны вмешаться, только очень деликатно, потому что ваш муж, видно, уже вмешался и всё испортил! – ответил Птоломей.
… Тем временем Александр изловчился, схватил Гефестиона за руку и стал уговаривать:
– Гефестион, друг, ты чего испугался? Отец меня не так понял, он очень жестокий, безнравственный, развращённый человек, я вижу в тебе только друга и названного брата, ни о какой любви, кроме братской, родственной, речи не идёт, тебе не надо меня бояться…
Гефестион заплакал, облокотился на Александра и сквозь слёзы признался:
– Я… я так испугался. Пойми, Александр, то, что имел ввиду твой отец для вас, македонян, естественно. Для нас же, греков – страшный позор. Хорошо, что ты – не такой, как твой отец, и я могу тебе доверять…
Тут от пережитого потрясения Гефестиону стало хуже, он резко побледнел, губы посинели…
Гефестион облокотился на Александра, и македонский царевич довёл друга до их палаты, помог лечь, дал успокаивающие травы, и Гефестион уснул…
Тут появились мать Александра и Птоломей с вопросом:
– Что у вас случилось?
– Мама, учитель, тише, пожалуйста, Гефестион уснул после серьёзного потрясения. Дело в том, что я пошёл к отцу попросить вольную для Гефестиона, а отец меня не правильно понял и своими пошлыми глупыми советами очень напугал моего… названного брата, ему придётся какое-то время отлежаться. Мама, ты же примешь Гефестиона, как названного сына? – объяснил тихо Александр.
Олимпиада вздохнула и ответила:
– Конечно, приму, сынок, будет теперь у меня два сынка. Только, заклинаю всеми богами, не ходи за советами к отцу, советуйся со мной или учителем Птоломеем…
… Два дня Гефестион отдыхал после пережитого потрясения, а Александр, как настоящий брат, заботился о друге, и на третий день, когда Олимпиада зашла проведать, как она выразилась: «двух своих сынков», то обрадовалась: ребята выглядели оба весёлыми и вели себя так же, как обычно, даже, казалось, они стали ещё ближе…
– Ну, сынки мои дорогие, послала мне мудрая богиня Гера двух сыновей, одного родного, другого – названного. Если вы в юности такие вспыльчивые и горячие, что ж будет, когда вы мужчинами станете? Я, наверное, с ума сойду от переживаний за вас, сохрани меня от этого Афина Паллада… – по-доброму ворчала царица Олимпиада, пока друзья развлекались настольной игрой и подшучивали друг над другом.
– Слушай, Александр, а ты о какой девушке мечтаешь? Как ты представляешь свою будущую жену? – спросил Гефестион.
– О, Гефестион, друг, это сложный вопрос: я хочу жениться на девушке, в которую влюблюсь так, чтобы искры из глаз от страсти летели! А какую девушку возьмёшь в жёны ты? – воскликнул Александр.
– Я предпочту скромную симпатичную гречанку, с которой бы мы жили в понимании без особых разборок и страстей… – признался Гефестион.
Александр по-доброму рассмеялся и бросил в Гефестиона бархатную подушечку со словами:
– Ты у меня, братик, чего такой робкий и худой? Бери пример с меня, ешь лучше и знай: жизнь – это умение рисковать!
Гефестион рассмеялся в ответ…
Тут ребята резко оборвали смех и баловство и с натянутыми от напряжения лицами застыли: в покои вошёл царь Филипп, и, судя по его ехидной ухмылке, ничего хорошего ждать от него не приходилось. Гефестион медленно переместился подальше от Филиппа, в дальний угол спальни…
– Ну, привет, сын. Так ты поимел Гефестиона или передумал, и тебе найти хорошенькую рабыню? – прохрипел Филипп.
Александр раскраснелся от обиды и закричал в ответ:
– Отец! Отстань от нас с Гефестионом и прекрати нести чушь несусветную про какую-то нашу связь, которой никогда не существовало! Прекрати портить мне жизнь, порождение Аида!
Филипп принял разозлённое до зверского состояния выражения лица и бросился с кулаками на Александра с криком:
– Да как ты разговаривать так со мной смеешь?! Я – великий полководец и царь, ты, сын, просто убожество на моём фоне!
Драка шла ожесточённая, отец и сын были одинаково сильны и разозлены, поэтому, сцепившись, пустили в ход и кулаки, и зубы, и ногти…
«Надо спасать Александра, они друг друга ели не убьют, то искалечат точно!» – подумал Гефестион, ловко выскочил из покоев и стал искать единственного человека, который мог бы разнять Александра и Филиппа – Птоломея…
… Птоломей сидел в саду, спокойно пил козье молоко и беседовал с Олимпиадой, когда к ним подбежал Гефестион с криком:
– Птоломей, учитель, помогите! Александр и царь разодрались не на шутку, они могут искалечить друг друга, остановите их!
Олимпиада с криком ужаса схватилась за голову, но Птоломей встал и ответил:
– Сделаю всё, что могу, веди меня к ним!
Гефестион проводил Птоломея, мудрый учитель оценил одним взглядом ситуацию и оттащил Филиппа…
– Великий царь, что вы творите?! Разве дело драться со своим сыном?! – обратился Птоломей к Филиппу, но тот только гаркнул в ответ:
– А что мне остаётся делать, если мой сын – ничтожество?!
– Птоломей, скажите, я должен был молча это терпеть?! – возмутился Александр.
Филипп ушёл, Александр и Гефестион отдышались и сели, прибежала Олимпиада и с ахами стала смазывать расцарапанное лицо Александра…
Птоломей же покачал головой и тихо изрёк:
– Ребята, хорошие вы мои, я думал, что после неприятного инцидента и чудесного примирения несколько дней назад, ваши проблемы кончились, но, поверьте мне, после такого у вас проблемы с Филиппом только начнутся…
Александр и Гефестион пристыжено посмотрели на Птоломея, учитель же поспешил заверить:
– Я ни сколько не обвиняю вас, конечно же я понимаю, что виновен несносный характер Филиппа. Я же сказал, что всегда буду на стороне вашей дружбы, но царь Филипп такой человек, … он просто убьет тебя, Александр, если вы сцепитесь ещё раз…
– Ничего, пусть отец поймёт, что я не позволю ему командовать мной! – воскликнул Александр.
– Александр, ради всех богов, уйми свой нрав! Я понимаю: юность, гормоны скачут, да ещё сила в руках немереная, но не будь таким, как твой нездорово жестокий отец, будь мудрее его… – попросил Птоломей и вышел…
Какое-то время друзья-братья жили, вопреки прогнозам Птоломея, спокойно, но тут пришло известие о кончине царя Филиппа, о восстании в Греции и огромной сумме долгов иноземным правителям, которые Филипп обещал выплатить…
Александру, молодому царю, было всего двадцать лет, правда в день восшествия на престол царь Александр Македонский выглядел роскошно в пурпурной мантии с золотой вышивкой, золотым лавровым венком и другими предметами одеяния, демонстрирующие его богатство, силу и красоту. Все восхищались осанкой Александра, мудрой речью, природной красотой золотых кудрей, только некоторые знатные вельможи ворчали:
– Александр презрел наши обычаи и оделся по-гречески! Это возмутительно, и, конечно же, случилось из-за влияния этого ненавистного грека Гефестиона! Посмотрите на этого греческого выскочку! Сияет, одет не хуже самого царя Александра: в бархат, шёлк, на каждом пальце перстень! Возмутительно просто!».
В первую очередь, став царём, Александр написал вольную Гефестиону и его семье, и всем дал титулы при дворе…
Александр и Гефестион ближе к полночи ушли с пира, вышли на балкон и Александр с восторгом стал рассказывать свои планы:
– Гефестион, братик мой названный, я мечтаю покорить всю Азию и построить на этой территории империю, которая превзошла по красоте, могущественности и гуманности законов все остальные империи! Мы воздвигнем новую столицу, город Александрию! Ты же веришь, что у меня получится?
– Даже не сомневаюсь, я буду во всём тебе помогать! Теперь ты стал царём, тебя всем будут уважать, добиваться твоего расположения, но только мне ты можешь доверять безоговорочно, как брату… – отвел Гефестион с задорной улыбкой…
Но прошла первая неделя царствования Александра, и Гефестион с Олимпиадой и Птоломеем серьёзно забеспокоились: почему-то у Александра стали проявляться внезапные и неконтролируемые вспышки гнева и злости, которые он выливал на рабов и другую прислугу, теперь в его обществе всегда стоял крик…
