Бумажный театр. Непроза

– Спасибо. Я поставила машину за углом. Не надо меня провожать.

И они пошли в разные стороны по пустынной площади.

…В мастерской у Сержа.

– Знаешь, Женя, я не очень внимательно слежу за этими группами. Хотя несколько имен ничего… Но это мне совсем не нравится. Ни с какой точки зрения. Ни музыка, ни тем более текст. У них совершенно другие задачи. Послушай вот Чарли Паркера. – Серж встал, положил перед мальчиком его кассету и поставил пластинку с Чарли Паркером. Томительно заныл гениальный саксофон…

Раздался телефонный звонок. Серж выключил проигрыватель.

– Междугородний, – извиняющимся тоном сказал Жене и снял трубку. – Да, да, здравствуй, дорогая… Двадцать седьмого, да. Приезжай! Телеграмма. Жду, жду… А-а, всё будет в порядке, не волнуйся.

Повесил трубку.

– Это племянница ваша звонила? – спросил Женя.

– Племянница? – недоумевающе переспросил Серж. – А-а… нет, нет, а, да… дорогой мой… Девочки мои уехали… – И Серж снова включил проигрыватель.

…Возле старой части “Националя” останавливается белая интуристская “Волга”. Из нее выходят Гвидо и Вера, загорелая, с отросшими, но еще довольно короткими волосами. Шофер несет за ними два чемодана, большую коробку. Минуют швейцара. Останавливаются возле администраторши, грубо намазанной тетки.

Гвидо улыбается.

– Здравствуйте. Я Гвидо Скарпи. Номер заказан. – Он вынимает документы. – Ключ, пожалуйста.

– Сначала оформление, – поджимает губки дама и начинает шуршать бумажками. Гвидо улыбается, кладет руку Вере на плечо.

– Сегодня ты совсем другая. Новая. И волосы… – Он шевелит пальцами прядь на затылке.

– Не нравлюсь? – тихо спрашивает Вера.

– Очень, очень, очень, – шепчет Гвидо. – Ты не знаешь, как очень.

Администраторша положила на барьер карточку и ключ и прошипела:

– Простите, с вами дама…

– Моя невеста, – улыбнулся Гвидо.

– Когда она будет вашей женой, мы поселим ее с вами. Правила нашей гостиницы запрещают пребывание в номере посторонних, – важно говорит администраторша.

Гвидо кривится.

– Но подняться со мной она может?

– С предъявлением паспорта, – кивнула тетка.

– Вера, паспорт, – попросил Гвидо у Веры, едва сдерживая раздражение.

– У меня с собой нет, – подняла глаза Вера.

– Прекрасно, – жестко сказал Гвидо. – Попрошу этот чемодан… – он потерял слово, – положить в мой номер. Шофера, пожалуйста.

– Шофер уехал, кажется, – изменившимся тоном сказала администраторша.

– Не уехал. Я плачу “Интуристу” за автомобиль. Просите отнести эти вещи в машину. – Он кивнул на коробку и оставшийся чемодан и, взяв Веру под руку, вышел.

…В мастерской у Сержа Гвидо дал волю своему итальянскому темпераменту:

– Какая страна! Какая страна, Серж! Самые интеллектуальные, самые тонкие, самые лучшие люди. Но как это?

– Хамство, – подсказывает Серж.

– Империя хамства! – восклицает Гвидо.

– Изумительная по точности оценка! – усмехается Серж.

Встал, раскрыл новенький, только что распечатанный проигрыватель, подключил его и, бережно вынув из конверта пластинку, поставил ее.

– Андрей Волконский. Качество звукозаписи не лучшее. Зато хорошая музыка и уж наверняка хорошее воспроизведение…

И зазвучала бесплотная музыка Возрождения.

Гвидо и Вера сидят друг против друга и смотрят друг на друга – так долго, как будто забыли о Серже, о музыке, обо всем. Серж встал и, обернувшись у двери, сказал:

– До свидания, дети мои.

Хлопнула дверь. Гвидо и Вера встают из-за стола и, как во сне, двигаются навстречу друг другу.

– Здравствуй, душа моя, – говорит Гвидо.

…Вера в белом изысканном платье, Люба его подкалывает. Платье чуть широко.

– Тот зеленый костюм, классный. Балансияга?. Ты мне его оставишь, когда уезжать будешь? – спрашивает Люба.

Вера кивает.

– Слуш, ну и как твой италиано, он лучше Вадима? – продолжает Люба.

– Он лучше всех, Люб. И не вздумай пикнуть ему про Вадима, – с жалким каким-то оттенком просит Вера.

– Ты же меня с ним не знакомишь, как я могу говорить или не говорить? – пожимает плечами Люба.

– Завтра увидишь, когда расписываться будем, – обещает Вера.

– Вот и спасибочки хотя на этом, – хмыкает Люба. – Отца не позовешь?

– Да я сказала, что его и нет, – отвечает Вера.

– И правильно, – соглашается Люба.