– Как ты могла опозорить нашу семью?! – гневно кричал заведующий крупным оптовым складом, меряя свой кабинет быстрыми шагами, обращаясь к дочери, испуганно прижавшейся в углу мягкого дорогого дивана. – Да ты не только семью опозорила, но и весь наш род! У нас четыре поколения: раввины, праведники и большие люди в нашем народе, и вдруг такое! За что страдали наши отцы и мы, сохраняя Заповеди Торы?! Чтобы вот такая неразумная девчонка одним глупым поступком выбросила все это на помойку?! Незаконнорожденный ребенок, да еще и от гоя1! А ты куда смотрела? – обратился мужчина к жене, сидящей на диване рядом с дочерью с опущенной головой. – Это ты распустила детей, и они делают все, что захотят! И вот, полюбуйся! – он указал пальцем на старшую дочь, – принесла «в подоле». И что прикажете с этим делать? Если хоть кто-то узнает, мы лишимся всего, что у нас есть! Весь наш бизнес держится на кошерности2 и чистоте во всем. Кто поверит, что у нас кошерная продукция, если в доме творится такое! Все, что мы сейчас имеем, как материальное, так и уважение в обществе – все исчезнет! Лопнет как мыльный пузырь! Разве кто-то поверит мне, что я тщательно слежу за чистотой того, что мы поставляем нашей общине, если собственную дочь не научил правильному поведению? Да и твои родственники будут опозорены! Дочь раввина в четвертом поколении и вдруг не смогла научить своего ребенка Заповедям. Какой позор! – гневно взглянул он на жену. Затем перевел взгляд на дочь. – Ты можешь сказать, какой у тебя срок?

– Я не знаю. Но обычных… – поперхнулась девушка, – у меня давно не было.

– Я то думаю, почему это тебя вдруг «разнесло»! Но разве я мог предположить, что это не лишний вес, а позор всего нашего рода! – продолжал кричать мужчина. Затем он вдруг осёкся и вспомнил, что младшие дети могут услышать его крик через закрытую дверь кабинета приглушенным голосом закончил. – Я найду врача и мы прервём твою беременность!

– Папа! Как ты можешь! Ты же соблюдаешь Тору! За что убивать маленького ребенка? Что он тебе сделал? – побледнев, Софочка обняла живот, словно пытаясь защитить своего крошку от обезумевшего деда.

– Это не ребенок, а выродок! – поморщился мужчина.

«А все наши считают его праведником! Да какой же он праведник после этого! – поразилась девушка. – Он – убийца!» Но ничего произнести не решилась, глядя на своего отца расширенными от ужаса глазами. Она продолжала прикрывать свой чуть округлившийся живот руками, будто ее отец собирался ударить по нему. Но девушка знала, что он никогда не поднимет руку на нее. Но то, что она услышала в адрес ее ребенка поразило её. Теперь Софья поняла, почему некоторые знакомые очень осторожно относились к «праведности» ее отца. Некоторые считали, что для Мойши только видимость важна, что он не настолько искренен в своём желании жить праведно, каким хотел казаться.

София давно поняла, что носит под сердцем малыша, но дома молчала об этом, боясь родительского гнева. И все же, она и подумать не могла, что отец потребует сделать аборт! Девушка думала, что родители покричат, но потом все же согласятся на ее брак с Васей – бывшим одноклассником, в которого она влюбилась без памяти.

Узнав о будущем ребенке, Вася сначала испугался, но потом сказал, что не бросит любимую, и будет заботиться о малыше. Но его мать заявила, что не примет еврейскую сноху в дом, и если сын собирается жениться в свои неполные восемнадцать лет, то должен уходить из дома и жить самостоятельно. Понимая, что они с любимым сами еще дети, и испугавшись, что не справятся с воспитанием ребенка, Софья решилась сообщить своим родителям, надеясь, что они, пусть и поругают, но помогут вырастить малыша. Раньше она планировала просто сбежать из дома, чтобы родители не помешали их планам. Но когда узнала, что бежать им некуда, решилась сообщить своим о будущем ребенке. Но то, что она услышала, сильно испугало молоденькую будущую маму.

София уже сейчас очень любила своего крошку, и не могла согласиться потерять его. Она не знала, кто у нее будет, мальчик или девочка, но все равно любила крошечную жизнь внутри себя, как плод своей первой большой любви. Говорят, что чистота души женщины переживает ее первое падение. В жизни Софьи так и было. Несмотря на нарушение Заповеди, она не ощущала вины за это, потому что очень сильно любила.

Отец заставил ее пойти на приём к его знакомому доктору, и дочь не смогла противиться власти отца. Гинеколог очень обрадовала будущую мамочку, но вызвала сильный гнев ее отца.

– Беременность прерывать нельзя. Срок уже большой, – сказала она.

– Сколько? – уточнил бизнесмен.

– Семь месяцев. При таком сроке нередко рождаются жизнеспособные младенцы, – доктор была сдержана и строга.

– Как семь месяцев?! Поразился мужчина, – но у нее живота нет! Она только немного поправилась!

– Я и сама удивлена, – пожала плечами женщина. – Но такое бывает, особенно при первой беременности. Живота не видно почти до самых родов. У нас иногда молодые мамочки в джинсах на роды приезжают. Но, бывает, что живот вырастает быстро в последние пару месяцев. Поэтому нужно просто ждать и наблюдаться. Я поставлю ее на учёт.

Мойша попросил Софию выйти из кабинета, а сам остался побеседовать с врачом. Девушка не знала, о чем они говорили, но он вышел рассерженным, с решительным огнём в глазах.

Для девушки начался период кошмара. Месяц она оставалась под домашним арестом. Ей запрещали видеться не только с Васей, она вообще ни с кем не могла общаться. Даже младших братьев и сестер не впускали в ее комнату, потому что отец боялся, что дети узнают о беременности и кому-нибудь расскажут. Отец узнал, что София до сих пор никому не говорила о будущем малыше, и потребовал, чтобы все так и оставалось.

Девушку кормили всем, что на хотела, но лишили всякого общения и та плакала сутки напролет. Однажды ночью, возможно из-за всех нервных потрясений, у нее начались роды. София понимала, что ребенку еще рано появляться на свет, но отцу пришлось везти ее к той самой женщине – знакомой ее отца.

Роды были тяжелыми. София едва выжила. Доктор не раз причитала:

– Да что же это такое! Сама еще ребенок, а все туда же, детей заводить. Да у тебя организм еще совершенно не готов! Конечно, встречаются «скороспелки», которые и в пятнадцать рожают, но это не твой случай! Вот неразумная девчонка!

После родов София почти неделю не могла подняться с постели. И потом не один месяц не выходила из своей комнаты, впав в глубокую депрессию. Сообщение врача отняло последние силы и желание жить.

– Твой ребенок не выжил, мне жаль!

– Но как?! Я же слышала плач! – простонала молодая мать.

– Он прожил лишь несколько минут. Тебе бы самой выжить! – услышала она в ответ, теряя сознание.

Когда опасность для ее жизни миновала, София спросила у матери, посетившей ее в больнице:

– Это был мальчик или девочка?

– Дочь, те трави себе душу, – со слезами ответила женщина. – Зачем тебе это?

– Но я очень хочу знать! – не отступала она.

– Это был мальчик. Врачи сказали, что восьмимесячные мальчики очень редко выживают, – ответила женщина.

Услышав ответ, София замолчала и отвернулась к стенке. Больше она ничего не спрашивала.

Когда, наконец, молодая женщина оправилась и смогла выходить на улицу, она узнала, что Васю забрали в армию и он попал в «горячую точку». А через полгода в его дом привезли цинковый гроб.

Мать парня возненавидела Софию и ее родственников, считая, что назначение ее сына на службе не обошлось без вмешательства отца Софии. И молодая женщина не могла уверенно это опровергнуть. Теперь она точно знала, что ее отец способен на подобное. «Розовые очки детства» исчезли в тот вечер, когда она сообщила ему о своей беременности.

Через несколько лет Софию отдали замуж за крупного бизнесмена из ее народа, и ее родители остались довольны выбранной партией. Но для самой Софьи все потеряло смысл. Ее жизнь лишилась красок и теперь она жила словно робот, по необходимости, не зная, что еще может делать? И только рождение детей дало ей стимул дальше жить.

Глава 1

Виктор с Марией уже не один год брали на воспитание детей из детского дома. Они получили право открыть свой центр в виде исключения, как эксперимент. Семья брала «бегунов», которые ни в одном детском доме не приживались. Кого-то из своих пятнадцати приёмных детей они брали в детском доме, других в специальном интернате, куда определяли особо трудных подростков. Обычно Виктор сам выбирал тех, кто поступал к ним. Он беседовал с ребятами и потом принимал решение, возьмётся ли за воспитание этого ребенка? Мужчина не сообщал критерии, по которым выбирал мальчиков. Его жена согласилась с выбором мужа, но отказалась наравне с мужем участвовать в этом, поэтому «мальчишеский дом» был отдельным строением на их участке и она лишь изредка посещала его и иногда помогала. Ребятами занимался Виктор.

Мужчина был искренне верующим христианином и он верил, что сможет научить мальчиков жить самостоятельно и стать достойными людьми. Он выбирал не агрессивных, тех кто убегал из детских домов ища добра и тепла. Он учил их правильно общаться с различными людьми, закупать продукты и готовить, следить за чистотой в комнатах и общих помещениях. Когда подростки взрослели, они вместе беседовали, выбирали учебные заведения или работу, в зависимости от способностей и устремлений каждого.

Весь этот проект оплачивал крупный бизнесмен, и для властей было приятно, что за всю эту работу им не нужно платить, а с «беглецами» системе пока не удавалось справиться. Воспитанники посещали обычную школу района, в котором находился «мальчишеский дом».

К удивлению многих, эксперимент удался. Из «мальчишеского дома» ребята выходили изменившимися, более ответственными и самостоятельными. Они уже не попадали в места заключения, как предполагали их бывшие воспитатели. Раньше, на опыте многих лет за такими «беглецами» закрепилось прочное клеймо: «будущий зэк».

Глядя на взрослеющих ребят, определяющихся в жизни и рассуждающих почти как взрослые, некоторые члены комиссии отметили:

– У него получилось направить этих сложных подростков.

– Думаю, что мы можем отправлять желающих в этот дом. Хотя контроль нужен всегда! – согласился другой член комиссии.

Так Виктор получил официальное признание «работоспособности» своей идеи.

Сначала мужчина не сообщал проверяющим о том факт, что они с ребятами каждый вечер собирались для чтения Библии и молитвы. Мальчики не могли переносить никаких проповедей и лекций, поэтому их воспитатель рассказывал тему не больше чем за десять минут, после чего каждый из желающих рассказывал о том, как прошел его день, соблюдая то же условие – не больше десяти минут на одного. И ребятам очень нравилось это время общения в гостиной, в которой стояли только мягкие кресла и диваны, хотя некоторые предпочитали сидеть на полу, на мягком ковре, покрывающем весь пол.

Позже члены комиссии все же узнали об этих вечерах, но не возражали, видя, как благотворно влияют беседы на ребят.

Дима попал в «мальчишеский дом» после пятого побега из спец. интерната. Раньше он убегал из других учреждений и его воспитатели приняли решение отправить его в спец.интернат, надеясь, что стальные двери и решетки на окнах, удержат мальчика. Но Дима сбежал оттуда даже быстрее, чем из других мест. Когда Виктора пригласили для беседы с «трудным подростком», тот ожидал увидеть озлобленного закрытого «зверька», потому что, подавая его «дело», секретарь произнесла:

– По этому ребенку тюрьма плачет.

Но к своему удивлению Виктор увидел мальчика, мечтающего о нормальной жизни и добрых отношениях.

– Надеюсь, что ты понимаешь, что у тебя сейчас не богатый выбор, – сообщил Виктор в беседе. – Ты можешь поехать со мной. Я не буду тебя держать, ты сможешь жить как все нормальные люди, но тогда тебе нужно будет учиться жить полностью самостоятельно, и посещать школу. Или тебя ждет колония для несовершеннолетних. Ведь ты залез в магазин и украл.

– Но я же просто был голодным, и взял только чуть-чуть, чтобы пожрать, – буркнул мальчик, – я даже в запас ничего не захватил

– И все же ты взял еду без спроса и не заплатил за неё, это и называется воровством. Поэтому тебя сейчас готовят к переводу в колонию для несовершенно летних, – сообщил Виктор.

– А что у вас в этом «мальчишеском доме» тоже «старшаки» всех бьют? Вы тоже через них «воспитываете» младших? – напряженно поинтересовался Дима.

– Нет, у нас никто никого не бьёт. Но в наказание за серьезное непослушание ребята возвращаются сюда. Я не жду от ребят ничего, кроме того, что вам все равно потребуется для нормальной жизни. Да, могу сказать, что у нас строгие правила, но ты можешь поговорить со мной, и если сумеешь обосновать и доказать, что правило неверное, мы его изменим.

– Тогда я лучше с вами поеду, – решил Дима.

– Ты знаешь, почему у тебя фамилия «Зверев»? – вскользь поинтересовался мужчина, когда они ехали в «мальчишеский дом».

– Мне сказали, что я родился у какой-то женщины восточной национальности, а врач всех таких называла «зверями», вот и записала меня «Зверев». Я мечтаю как можно скорее избавится от этой фамилии!

– Знаешь, на самом деле не фамилия делает человека уважаемым, а наоборот. Ты можешь или пытаться избавиться от фамилии и сбегать от проблем, а можешь сделать свою фамилию достойной уважения, – Виктор произнес это негромко, глядя на дорогу, а но мальчик услышал и задумался.

Диме еще не исполнилось тринадцать, когда он попал в дом Виктора. Мальчик оказался удивительно способным. Он с большим рвением учился, «нагоняя» школьную программу, потому что в интернатах, где он учился раньше, обучение было рассчитано на плохую обучаемость. Преподаватели в школе уже привыкли к тому, что новенькие из «мальчишеского дома» в начале все приходят с отставанием иногда на два-три класса и с ними приходится заниматься дополнительно. Виктор всегда доплачивал за дополнительные занятия, поэтому учителя не возмущались. А напротив, с радостью встречали новичков.

Но через время становилось понятно, стоит ли пытаться «вытянуть» ученика на общий уровень или позволить ему просто хоть как-то окончить школу. Некоторые ребята не проявляли желания учиться и тогда их не заставляли заниматься больше, чем было необходимо.

Но Дима буквально «загорелся» учебой. Ему было трудно, но мальчик не пропускал ни одного занятия и выполнял все задания насколько мог тщательнее.

Скоро учителя заметили, что Дима проявляет особые способности к языкам и Виктор согласился оплатить еще больше часов по английскому языку, чтобы тот, в своё время, смог общаться в иностранцами или получить работу в международной компании.

У Виктора к этому времени появились ещё спонсоры из-за рубежа. Один американский миссионер узнал о проекте Виктора и предложил помогать тем ребятам, кто пожелает учиться.

– Мы можем оплачивать учебу тех, кто стремится к знаниям, – сказал Джерри. – И потом можем пригласить в Америку в летний молодёжный христианский лагерь того, кто освоит язык на достаточном уровне.

– Вы это серьёзно?! – обрадовался мужчина.

– Более чем, – улыбнулся миссионер. – Ведь для молодого человека, сумевшего подняться с уровня почти преступника до того, чтобы свободно общаться с людьми на другом языке – это огромное усилие и мы уверены, что оно должно вознаграждаться.

– Да! Вы подарили нашим ребятам почти нереальную мечту! – воскликнул воспитатель. – Да я и сам с радостью побывал за рубежом!

– Наши жертвователи считают, что взрослые сами должны заработать на путешествие, – улыбнулся Джерри. – А детям они готовы оплатить.

– Что ж, поспешу обрадовать ребят! – улыбнулся Виктор.

Когда Дима узнал, что возможна поездка, он не сразу поверил. Но один из старших ребят, Саша, который готовился к выпускному и также неплохо говорил по-английски, получил билет до Нью Йорка на целый месяц после окончания школы, и Дима увидел, что данное обещание – реальность. Мальчик с двойным усердием принялся учить список неправильных глаголов, который взял в школе на лето.

– А можно мне хотя бы один урок в неделю заниматься летом? – спросил он у Виктора.

– Я буду только рад, – ответил тот.

У Димы вновь глаза загорелись энтузиазмом. Он не часто делился с окружающими своими мечтами, но однажды признался Виктору:

– Я бы очень хотел повидать мир! А еще я хотел бы стать летчиком, командиром самолета.

– Я постараюсь помочь тебе всем, чем только смогу, – пообещал Виктор. – Но у меня нет денег, чтобы оплатить тебе такое. Но я верю в Бога, у которого бесконечные возможности. И, если ты готов «выложиться по полной», тогда шанс всегда есть. – Мужчина подумал, затем добавил. – Хотя должен тебя предупредить, что иногда Бог все же не даёт нашей мечте воплотиться точно так как мы просим. Но Он знает нас лучше, чем мы сами себя можем узнать. Поэтому Бог посылает нам то, что действительно является для нас самым лучшим, даже если мы мечтали о другом.

Дима подумал и в его глазах загорелся решительный огонёк:

– С тех пор как вы пригласили меня к вам, происходят странные вещи, о которых я раньше даже мечтать побоялся бы. Поэтому мне кажется, что я почти могу поверить, что Бог может дать мне не просто мою мечту, но что-то лучше, чем она. Поэтому я хочу научиться молиться как вы и доверять Ему.

Лексикон Димы, как и всех новичков, при поступлении к Виктору, был очень беден, загрязненным жаргонными и матерными словами. Но теперь речь его была чистой и довольно грамотной, и воспитатель невольно гордился успехами мальчика.

– Я рад! – спокойно ответил Виктор. – Но надеюсь, ты понял, что Бог не воспитывает нас бездельниками и Он хочет, чтобы мы до конца раскрывали свои таланты и трудились.

– Это я уже понял, – ответил Дима. – Если бы я не учил английский, то не понял бы, что у меня к нему есть способности. Хотя иногда мне кажется, что учительница сильно переоценивает мои возможности. Но я все равно готов работать сколько надо. Я очень хочу в этот лагерь!

– Ну вот и хорошо. Надеюсь, что до твоего выпускного это предложение останется в силе, – Виктор старался быть осторожным и не обещать ребятам то, чего не мог гарантировать.

Дима был счастлив, что смог воспользоваться приглашением спонсора, когда сдал выпускные экзамены в школе. Летом он впервые в жизни вошел в салон самолета. И первым городом, который он увидел после своего родного – был Нью Йорк, где его встретил провожатый из американской миссии, который отвез юношу в молодёжный лагерь, где отдыхали ребята со всего мира.

Вернулся Дима переполненным впечатлениями и совершенно изменившимся. Увидев Виктора, встречавшего своего воспитанника в аэропорту, паренек бросился ему на шею:

– Виктор! Вы подарили мне так много чудес, что я не устаю благодарить Бога за то, что тогда согласился поехать с вами! Страшно представить, что если бы я тогда отказался, то пошел бы в колонию! И я уверен, что дальше была бы только тюрьма. Наша встреча – реальное чудо Божие!

– И все же это был твой выбор, – напомнил Виктор. – И, если бы ты не трудился «выкладываясь по полной», тогда твоя жизнь не изменилась бы настолько кардинально. Поэтому я горжусь тобой! Ведь из всех ребят только вы с Сашей смогли пройти этот путь. Кстати, у нас есть и грустная новость, Витя, мой тёзка, сел в тюрьму.

– За что?! – поразился Дима. – Когда?

– Пока ты отдыхал в лагере и набирался впечатлений, он залез в магазин с дружками из интерната. И попались при продаже краденного. – Сообщил со вздохом Виктор. – Мне немало нервов помотали, за этот месяц, было три проверки подряд. Кто-то говорил, что я не справляюсь с вашим воспитанием. И кстати, спасибо тебе. Ты у меня оказался доказательством, что из нашего «мальчишеского дома» можно и другой опыт вынести. Ведь Саша уже три года как «выпустился» и живет взрослой жизнью.

– Ну конечно вы очень даже справляетесь! Я так счастлив и так вам благодарен! – вновь повысил голос Дима. – Но больше всего я благодарен Богу! Жаль Витьку! Неужели ему нормальная жизнь не по душе? А тем более с таким возможностями!

– Не всем труд по нутру… кто-то мечтает «проехать за чужой счёт». Вот и сидит в тюрьме. Но да ладно, хватит о грустном, – Виктор вновь посмотрел в лицо воспитанника, и подмигнул, – ты там случайно девушку себе не присмотрел? А то женишься, не успев окончить школу и умотаешь куда-нибудь на край света.

– Нет, что вы! Я учиться дальше хочу. Вы же сказали, что попробуете помочь. Вот и я хочу попробовать. – В голосе Димы появилось напряжение.

Он понимал, что у него, да и у воспитателя нет ни малейшей возможности для оплаты обучения, но он уже узнавал, что от авиакомпании есть подобные программы, хотя на них очень сложно попасть.

– Думаю, что ты уже знаешь, что до совершеннолетия никто тебя и тестировать не станет. Но заявку можно подавать за полгода до восемнадцати лет, так что скоро сможешь попытаться. – Сообщил Виктор, будучи уверен, что он не сказал парню ничего нового. И он не ошибся.

– Я уже просмотрел все и подумал, что будет лучше, если я попытаюсь устроиться в авиакомпанию и поработаю в ней до момента подачи заявки, – Дима, несмотря на долгий перелет и усталость, был собран и готов к действию.

– Притормози! – рассмеялся Виктор, – кажется это ты с дороги, и должен просить об отдыхе. Тебя до восемнадцати вряд ли на работу возьмут. Так что я предлагаю поступить в лётную академию у нас в стране, чтобы потом ты мог подать заявку как студент.

– Но мне необходимо на что-то жить! – напомнил Дима. – Да и откуда у меня деньги на учебу?

– Кажется ты решил меня перещеголять по практичности, – опять улыбнулся воспитатель.

– Но вы же сами говорили, что мужчина – священник семьи, и должен уметь отвечать не только за себя. Я это хорошо помню. А если я сейчас не начну, то к тому времени, когда женюсь, у меня не будет в этом опыта. – Убежденно продолжал Дима, в то время как Виктор стоял, и молча улыбался, глядя на парня.

В глазах Димы была усталость. Он почти не спал в дороге, но парень помнил о том, что никаких добрых перспектив без Виктора у него не было бы, и старался извлечь максимум полезного из тех возможностей, что для него представились.

– Ладно. Теперь тебе нужно просто поспать. Хоть ты и выпускник, я никому не отдал твою комнату. Живи дома пока не уедешь в лётную школу. – Сообщил он. – И, еще, я нашел для тебя спонсора. У тебя ведь прекрасные результаты на выпускных экзаменах.

Дима не ожидал от себя такой реакции, поэтому не смог сдержаться. На глазах парня выступили слёзы. Ведь Виктор сказал сразу несколько слов, которые запали в самую глубину души молодого человека. «Дома» и «пока не уедешь в лётную школу». Это означало, что у сироты, который никогда не знал своих родителей, и у которого никогда не было своей комнаты, здесь есть дом и своя комната. И еще, Виктор не сказал «если поедешь», но сказал «пока не уедешь». Значит он верит в силы его, Димы. Верит в его успех.

И кроме того, Виктор нашел для него спонсора, и теперь можно учиться дальше и стремиться к своей мечте! Последнее сообщение оказалось огромным «довеском», после которого парень не смог сдержать слёзы. Никто и никогда не делал для него и десятой части того добра, что он получил через Виктора прямо или косвенно.

Глава 2

В жизни парня Виктор оказался первым самым значимым человеком, которому тот рискнул поверить. Виктор никогда не называл ребят своими сыновьями, но заботился так, как не многие отцы умеют. Он был довольно строг к ним, но ребятам это было нужно.

Дима резко отвернулся, чтобы скрыть слёзы, считая их проявлением слабости. Виктор тоже не знал, как себя вести в подобном случае и поэтому сделал вид, что не заметил их. Но все же отметил, как расправились усталые плечи юноши и он зашагал к машине намного легче и бодрее.

Когда они уже ехали по улицам родного города, Виктор добавил:

– Я перенес тот чемодан, который ты собрал перед лагерем в верхнюю комнату.

Дима хорошо помнил, как тяжело было у него на сердце, когда он собирал тот чемодан. В его комнате стояло сразу два багажа: «грустный» и «счастливый». Грустным был тот, в который он складывал вещи, которые должны были пригодиться ему после возвращения. Ведь все ребята, кто заканчивал школу, должны были перебраться в общежитие, которое предоставляло государство всем сиротам. В «мальчишеском доме» жили только школьники. А в «веселый чемодан» Дима складывал вещи, которые нужны будут ему в поездке .

И сейчас Виктор говорил о том самом, «грустном» чемодане. Вместо переселения в общежитие Диме не только позволили продолжать жить «дома», но и отдали комнату, которую ему не придется делить ни с кем. Верхняя комната была маленькой и в ней вмещалась только одна кровать и стенной шкаф, рядом с большим окном, выходящим в сад но зато Дима будет иметь СВОЮ комнату! Об этой самой «верхней комнате» мечтали почти все мальчишки в доме. Не много было тех, кому комфортней было, когда кто-то еще спит с ним рядом на соседней кровати. Комната имела необычное расположение и форму. Она была на уровне почти третьего этажа, но кроны яблонь и груш сада раскачивались у самого окна.

<<1 2 3 4...6 >>

На страницу:

Перейти

2 из 6