Тайна старинного зеркала. Фантастическая повесть в четырех книгах

– Ладно, жди местных религиозных праздников. У них паломничество намечается, в такие дни никто не работает, и наша стройка тоже. Вот, может, тогда, и съездим куда-нибудь, может на розовое озеро, слышал про него?

– Слышал, там говорят много марганцовки?

– Ну да, а красотища, представляешь, малиновая вода и берег на солнце малиновыми огнями сверкает. Фотоаппарат готовь. Я здесь столько снимков сделал, даже некоторые в Интернете разместил, экзотика! У них здесь и фестивали бывают, а как начнут паломники идти, это тоже необычно, или ралли своими глазами увидишь, а в прошлом году я заснял нашествие саранчи! Снимочки редкие! У меня дома целый альбом. Жалко, что везде не поездишь. Тут же и зверья полно, и крокодилов, и обезьян! Мангровые заросли! И вообще, представляешь сюда семью на месячишко! Вот бы пацаны порадовались! У тебя кто?

– Сын и дочка, – ответил Виктор. Дочка просила марки на конверты наклеивать красивые.

– Во, точно! А я про это не подумал. Фигурок всяких и сувениров навез, а про марки забыл! Ты купи мне тоже, когда своей будешь покупать, а то вечером почта уже не работает, ладно?

– Ладно, – махнул головой Виктор.

– А вообще – то я у тебя хотел кое-что попросить, – сказал Иван. – Я тут с горничной познакомился, хороша, двадцать два года! Шоколадка! – Иван замялся. – Ну, ты понимаешь, она согласна, а я, так просто спать не могу, как ее вспоминаю! Фигурка! Грудь! Ножки! Разве в Москве, такую, увидишь? Может, ты погуляешь завтра подольше? Ну, выручай!

– Хорошо, – сказал Виктор, соображая какие неприятности могут выйти из этой просьбы. – Вроде никаких!

Он не рассчитал, что такие просьбы последуют не один раз, а потом превратятся в повинность. Иван уже привычно не просил, а просто сообщал Виктору о своих свиданиях. И Виктор шел в ближайшее кафе, и сидел там, слушая музыку, посасывая сок, и усмехаясь, вспоминая благие речи Ивана в самолете.

– Вот трепло! Меня предостерегал, а сам!

Виктор пока держался, но, грешные мысли начали проникать и в его голову.

***

Прошло еще несколько месяцев. Виктор не чувствовал себя здесь уж совсем чужим. Он стал немного своим для этого города и этих людей, которые окружали его. Ему было приятно, что все здороваются с ним, узнают и улыбаются. Ему нравилось, что теперь у него были свои средства, и он уже свободно мог ими распоряжаться, и поход в местную столовую, где они первый раз ужинали с Иваном, уже не казался ему верхом счастья.

Он упивался возможностью разговаривать на французском, который из школьных его познаний превратился в, довольно сносный, разговорный. Он легко объяснялся на заправке, в отеле и на улице. Он гордился этой возможностью и проникся к французской музыке, которая здесь звучала с избытком, и просто влюбился в музыку Сенегала, с ее неповторимыми ритмами и совершенно новыми музыкальными темами.

Как-то раз, с шефом он посетил местную деревню, где увидел настоящий деревенский праздник, и музыка барабанов привела его в мистическое состояние. Он не мог оторваться от этой, казалось монотонной музыки, и слушал, и слушал незамысловатые, повторяющиеся удары, и не мог понять, за счет чего он вошел в восторг. Виктор готов был не уходить из этого прекрасного места с огромным баобабом в середине деревни и хижин с крышами из пальмовых листьев, если бы это было возможно. Но, это была маленькая туристическая экскурсия, и группа, к которой присоединились они, садилась на автобус. К тому же, завтра нужно было снова заниматься делами.

– Чего они так на тебя смотрят? – спросил его шеф, незаметно, показывая на обитателей этой деревни. Он замолчал, потому что, к ним шел вождь.

– Вы русский туриста? – спросил он их, улыбаясь.

– Да! – ответил Виктор, напрягая театрально мышцы.

– О, русский мужчин хороший солдат! Крепкий! Вождь потрогал бицепсы Виктора, немного задев рукав майки. – Почти как мои воины! – засмеялся он. – Только белый.

– Откуда вы знаете наш язык? – удивился Александр Николаевич.

– Я учился в Ленинграде, – весело сказал вождь. – Это же специальное представление для туристов. Это мой второй заработок.

– Я тоже Ленинградец, – расплылся в улыбке шеф.

– О! Подождите секунду, я хочу подарить вам сувенир, – сказал вождь, вернувшись с подарками.

– Возьмите тоже, – сказал Виктор и протянул вождю руку с часами.

Вождь на минуту остолбенел, и Виктор принял это за удивление такому хорошему подарку. Затем он протянул им обоим по талисману из черного дерева.

Он повесил талисман на шею шефа, а перед Виктором склонил голову, протягивая талисман, и, взяв его руки, положил их себе на голову.

Виктор не знал, что ему делать. Он решил, что должен был повторить такой же жест и, взяв, руки хозяина возложил их на свою голову.

– Моамба, моамба! – закричали жители.

А старик обнял Виктора, и, вернувшись назад, к группе крестьян, долго махал им рукой вслед.

– Ну, и чудеса! – проговорил шеф, как только они отъехали. – Это чтобы могло обозначать? Здесь к чужой голове нельзя притрагиваться, я просто остолбенел, когда ты полез руками к ней. Ну, думал, сейчас нас копьями зашвыряют. Обычаи дело такое! Но, я так и не понял…

– Я тоже, – сказал Виктор. – Просто не знал чего мне делать и сделал также. Сошло!

– Сошло! – покачал головой шеф. – Что-то в тебе, наверное, есть? Может быть, потому, что ты такой же кудрявый как они? – пошутил он.

– Наверное, бабушка согрешила, – поддакнул Виктор. – Или, часы мои ему понравились!

***

Кроме достопримечательностей и магазинов, Виктор, доставляя шефа на обед или ужин, потихоньку изучил и местные ресторанчики, выделив из них, приемлемые, для своего кармана. В общем-то, ему было не для кого копить каждый евро, в отличие от Ивана.

– Мог бы купить своей две кофточки, – говорил тот, истратив деньги на их очередной вылазке. С другой стороны, один раз живем, а ей всегда мало, – успокаивал он свою семейную совесть.

И, в конце концов, они тоже вошли во вкус прекрасной кухни, благо дело, что такие походы были не частые.

Многие лица стали ему знакомы, и в его голове вдруг возникло чувство, что он и раньше был здесь, и что видел эти места, и этих людей.

– Все спуталось в голове? – думал он, прошлое и настоящее, потому что, смешались географические точки, потому что, информация наложилась на информацию. Наверное, так?

– Ты, как всегда мудр, – польстил ему его внутренний голос.

***

Однажды, вечером, сидя в машине около торгового представительства, куда он привез шефа на прием, Виктор скучал и разглядывал гостей. Он вздрогнул, и сердце его забилось гораздо чаще, потому что ему показалось, что из автомобиля, остановившегося, метрах в пятидесяти от него, вышла та самая негритянка из самолета.

Она была одета в белый шелковый наряд, из полупрозрачного и, видно, очень тонкого шелка, отстроченный нежным серебряным рисунком, с наплывами в два слоя вдоль тела. На голове был намотан тюрбан из той же материи. Сквозь разрез была видна ножка в красивой туфельке. А фигура очень легко проглядывала своей стройностью сквозь эти струящиеся линии. Она напоминала луну на фоне черной южной ночи. Виктор угадал и красивую спину, и круглую попку, и изящные руки с браслетами.

Женщина, как будто кого-то хотела увидеть, но, не показывала это явно. Лишь незаметный какой-то королевский поворот головы и улыбка, предназначенная красивому и рослому негру, шедшему с ней под руку. Виктор заметил, что мужчина тоже приглядывался к окружению и автомобилям, и их глаза встретились.

В таком наряде она смотрится как черная богиня! Но, этот наряд и головной убор, делали эту женщину лишь отдаленно похожей на ту в самолете, хотя, ощущения от ее облика, были те же. Любопытство и желание смотреть и смотреть. Виктор не понимал, почему образ той женщины стал для него таким заманчивым.

– Возможно, сейчас, в дверь вошла совсем другая дама, но, почему я вспомнил и представил именно ту, из самолета? Я ее и не видел толком, и не могу даже вспомнить, если бы захотел нарисовать ее лицо. Но, увидев, что-то подобное, в голове моей сразу всплыл именно ее образ! – размышлял Виктор.

Он не замечал за собой раньше тяги к экзотике. Ему скорее нравились блондинки, их нежная кожа, их розовый румянец на щеках, и непременно ямочка при улыбке. Может быть, и к Тамаре он не питал страсти, потому что она была брюнетка, и он, всю жизнь, сравнивал ее с женами друзей, и всегда считал, что она выглядит гораздо хуже них.

Теперь он видел красоту в этой черной женщине, у которой были не только черные волосы, но черная кожа! Мало того, в своих фантазиях он испытывал дикий интерес к подробностям ее лица и тела, он вожделел ее! И только сейчас, понял смысл этого слова.

Он, даже, и не заметил, что образ Вали куда-то ушел и потускнел, может быть, просто спрятался, где-то в глубине сердца. Увидев сейчас эту женщину, он вдруг почувствовал красивую мелодию, фантастический аромат, или даже какое-то другое ощущение, соединяющее эти два понятия вместе. Он понял, что оно уже присутствовало в нем слабой, но настойчивой ноткой, еще с самолета, и именно по ней он и узнал в этой даме, ту.

– А! – пришла к Виктору мысль.