Моя свекровь – мымра!

Я удивилась:

– С чего это вдруг?

– Больше у меня нет с собой, – буркнул Интеллигентный, нахально запихивая обратно в карман толстенную пачку «зеленых».

– Как нет? – возмутилась я. – Как это нет, когда глаза у меня на месте.

– Пока, – уточнил самый крутой, чем насмешил Арнольда.

Мой партнер просветлел, представив меня безглазой – настроение у него поднялось.

У меня же, напротив, совсем «опустилось», но виду я не подала.

– Чем глядеть на тебя, лучше и вправду родиться слепой, – небрежно бросила я Арнольду и обратилась к жлобу-Интеллигентному: – «Бабки» гони. Работать я не привыкла, даром – тем более.

– «Бабок» нет у меня, – нагло ухмыляясь, ответил он.

– А что в карман положил?

– То не мое, то пахана.

Я рассудила: «Пахан он потому и пахан, что с ним не договориться».

– Фиг с тобой, – согласилась я, тщательно укладывая то, что урвала, за лиф комбидреза и не собираясь добровольно расставаться с этим ни при каких обстоятельствах.

Выполнять прихоти верзил и партнера я тоже не собиралась, но об этом умалчивала, кротко и глупо похлопывая глазами.

Таких дур мужики обожают, поэтому верзилы вздохнули с облегчением и расслабились, да поспешили – не знали они, что я за штучка. Вдруг одна из дверей распахнулась, оттуда выбежал маленький человечек и пропищал:

– К съемкам все готово.

Демонстрируя супер реакцию, я сразу вцепилась в «фэйс» крутого верзилы – он ближе стоял.

– Никогда! Никогда! – визжала я, безбожно царапаясь и лягаясь.

А зачем себя ограничивать, раз уж так повезло, что и я попала в неприкасаемые – не все же одной Тамарке иметь привилегию так беспредельничать и борзеть, что даже самый отъявленный чиновник (взяткобратель, мерзавец и плут) тронуть ее не смеет – боится руки испачкать.

До Тамарки, разумеется, мне далеко, но и я беспредельничала как могла, пользуясь тем, что мой «фейс» верзилам жизни дороже: и ногтями орудовала, и каблуками молотила куда ни попадя и выражений при этом не выбирала.

Верзилы пришли в отчаяние. У Интеллигентного крошка летела с зубов, но он взял себя в руки и терпеливо начал меня уговаривать, словно маленькую.

– Ну чего ты боишься, дурочка? – увещевал он. – Ты же баба. Секс – дело конкретно твое, тебе дело привычное. И не пыльное, мы же не картошку сажать тебя заставляем.

Много чего говорил, но я оставалась неумолимой – такой выдала им концерт! Бенефис еще тот!

Маловато, жаль, зрителей было.

– Удавлюсь, а на промискуитет не пойду! – дурным голосом вопила я, сражая верзил эрудицией. – В моногамности выросла в ней и умру! Что скажет мой восемнадцатый муж?! Что скажут единственные подруги, соседи?!

Верзилы опешили и изумились.

– У нее есть муж! – закричал самый огромный. – Про это базара не было.

– Хорошо, что муж. Так даже прикольней, – успокоил его Интеллигентный и пояснил: – Больше кипешу будет.

– Ах, так! – разъярилась я и активизировалась нечеловечески, удивляя верзил и радуя себя потрясающим здоровьем. И энергией.

Есть еще порох в пороховницах, а свекровь все пилит меня, что я уж не молода – такого шороху я не производила даже в двадцать пять лет – дай бог здоровья и моему третьему мужу, если он еще жив.

Или четвертому? Или пятому?

Впрочем, неважно. Речь не о том.

Хочу сказать о партнере. Партнер мой очухался от удара и, скрестив на груди руки, с наслаждением наблюдал за премьерой своей потенциальной коллеги, то бишь меня. Было видно, что о женской чести он где-то слыхал, но не ведал, что ею так дорожат. Мои боевитость и здоровый азарт его ублажили, партнер улыбался. Сокрушая верзил, я краем глаза за ним наблюдала и мысленно констатировала, что он уже симпатизирует мне, а значит не держит зла. Радовало меня и его спокойствие, поскольку в недрах сознания я готовила партнеру сюрприз. Люблю контрасты. Чем спокойней сейчас он, тем громче будет орать потом, когда я вцеплюсь ногтями в…

Короче, меня радовало его спокойствие. А вот за верзил порадоваться я никак не могла. Уже с огромным трудом они держали себя в руках. В конце концов рассвирепел даже миляга Интеллигентный.

– Как хотите, – заявил он безвкусно, – но я эту стерву сейчас пристрелю!

– Так бы сразу и говорили, – ответила я, мгновенно обретая спокойствие.

«Пора бы уже осуществить свое коварное намерение да вцепиться в рабочий орган Арнольда», – подумала я и, решительно оттолкнув верзил, сама бодро вошла в распахнутые двери.

Вошла и остановилась…

Глава 5

Комната была пуста. Во всяком случае, никакой кровати я там не обнаружила. Лишь дорогая видеокамера стояла на штативе в углу да несколько стульев расположились перед темной потрепанной шторой.

Я растерялась:

– Где же мне раздеваться?

Верзилы пришли в изумление:

– Раздеваться?!

– Ну да.

– Зачем?

– Как – зачем? – рассердилась я. – Мы что же, одетые будем порно снимать?

Маленький человечек вдруг психанул – бывают же такие уроды.

– Вы что, ничего ей не рассказали? – взвизгнул он и давай убиваться: – Нет, так невозможно! – вопит. – Никаких условий нет для искусства! В такой пошлой обстановке я не могу свои шедевры творить!

– Шедевры? – рассмеялась я. – Со мной вы собрались творить шедевры? В сексе? В скучном постельном деле? Ха! Слышали бы это мои мужья! Сдохли бы со смеху! Все двадцать! Или тридцать человек, сколько там их было? Мелочей я не помню.