Пусти козла в огород

– Аля, слушаю тебя, – устало произнесла я, но Алиса прохрипела что-то невнятное, потом раздался шум падающего тела и тишина.

Охваченная ужасом, я бросилась звонить Симочке. Симочка, на этот раз вооруженная ключами, помчалась к Алисе и позвонила мне уже от нее.

– Соня! – кричала она. – Не знаю, что делать, Алиса вся черная! Она задыхается!

– «Скорую» вызывай! – крикнула я и бросилась собирать чемодан.

* * *

Я долго и звонила, и стучала в квартиру Алисы, потом вспомнила, что у меня есть ключи, открыла дверь, но Алисы там не оказалось. Я устремилась к Симочке. Она отпаивала лежащую на диване Алису молоком и кормила таблетками.

– Почему вы здесь? – удивилась я.

– Сима ждет звонка, – сказала Алиса. Я присела рядом с ней, положила руку на ее влажный лоб, спросила:

– Что на этот раз с тобой?

За Алису ответила Симочка:

– Отравление. Ее рвало.

Я рассердилась:

– Так почему, черт возьми, вы еще здесь, а не в больнице?

– Мы же там были, – пропищала Алиса, – Врачи все равно скажут, что я здорова, здорова. Я беспомощно посмотрела на Симу и спросила:

– Она теперь что, до конца жизни может не обращаться к врачам? Лишь на том основании, что когда-то они ей поставили диагноз «практически здорова»?

Симочка пожала плечами, я же скомандовала Алисе:

– Поднимайся, отвезу тебя в больницу.

– Нет-нет, – испугалась она, – Герман будет мне звонить.

– Какой Герман? Посмотри на себя! Ты же полутруп! Встать сможешь?

– Конечно, – Алиса вскочила с дивана, но, покачнувшись, едва не упала на пол. Благо Симочка удержала ее. Я возмутилась:

– Видишь? Видишь? Едва стоишь на ногах!

Вдвоем с Симочкой мы отвели Алису в ее квартиру, уложили на кровать и принялись убеждать, что надо срочно ехать в больницу. Она стояла на своем:

– Ехать бесполезно, я здорова. Дайте мне лучше еще молока, еще молока.

Возмущенная таким упрямством, я принялась ругать Алису, а Симочка отправилась на кухню за молоком. Вскоре мы услышали ее душераздирающий крик.

– Что там? – испугалась Алиса.

Симочка вбежала в спальню, на ней не было лица. Она с ужасом показывала в сторону кухни и беззвучно шевелила губами. Я словно окаменела от страха.

– Соня, – не своим голосом попросила Алиса, – пойди посмотри, что там случилось.

– Боюсь, – призналась я.

– Самой мне, что ли, идти? – Алиса сделала попытку подняться с кровати. Я строго взглянула на Симу:

– Что там? Говори.

Бедняжка не могла вымолвить ни слова. Цепенея от ужаса и мысленно читая «Отче наш», я отправилась в кухню и… обнаружила там трупик кота Шустрика, не так давно подаренного мною Алисе. С криком я вернулась в спальню.

– Что там? – спросила Алиса.

– Шустрик мертв, – сообщила я. – Алиса откинулась на подушку и разрыдалась.

– Мой Шустрик, Шустрик, – жалобно приговаривала она.

– Ну да, Шустрик погиб, но зачем, как говорит Фаня, гнать волну? Я же сама чуть не умерла, когда Сима завопила как потерпевшая. Так же можно и заикой сделаться.

– У меня тоже сердце едва не выскочило, едва не выскочило, – рыдая, пожаловалась Алиса.

Я уставилась на Симочку, которая пришла в себя и виновато пожимала плечами.

– Сама не знаю, что на меня нашло, – оправдывалась она. – Показалось, что-то мне в последнее время чудится всякое, тоже нервы ни к черту.

Посоветовав Симочке лечить нервы, я отправилась обследовать трупик кота. С первого взгляда на беднягу Шустрика складывалось впечатление, что он умер совершенно здоровым. Я сразу вспомнила профессора, убеждавшего меня, что Алиса совсем не больна, и пришла в ужас.

– Срочно едем в больницу! – скомандовала я. На этот раз возражений не поступило.

* * *

Алиса напрасно боялась, что ее и на этот раз сочтут симулянткой. Когда мы привезли ее, трясущуюся от озноба, в приемное отделение, доктор сразу начал бедняжку пытать, что и когда она ела.

– Отравление? – спросила я.

– Отравление, – кивнул доктор. Симочке стало дурно.

– Алиса вчера и меня угощала, – пролепетала она. – И я ела.

– Признавайтесь, как вы себя чувствуете? – спросил у нее доктор.

– Уже плохо. В ногах прямо сейчас слабость появилась.

Доктор усмехнулся:

– Это от страха. Скажите, чем вас угощали?

Симочка задумалась.