Время Индиго

– Расскажи подробно. Я тоже посмотрю. Проверю, какой ты, знающий.

Люди в метро отличаются бронированными опустошенными взглядами. Человеки-невидимки, думающие только о себе. Жизнь сверкающего подземелья из года в год, от станции к станции превратила горожан мегаполиса в лицедеев. В часы пик или в редкие минуты сравнительного отсутствия толпы, каждый (или почти каждый) норовит найти место ближе к выходу, причем сидячее. Нашел? Необходимо плюхнуться и обратить взгляд вовнутрь себя любимого. А лучше прикинуться спящим.

– Дырявых много. Красные, зеленые, белесые, желтенькие. Цветник из одуванчиков! Младенец у женщины в фиолетовом сиянии, и форма странная бриллиантовой огранки.

Словесный бред, который несли два попутчика, никого не интересовал. Обыкновенное словоблудие.

– А мой цвет?

– Васильково-синий, – руки сами потянулись к голове парня, но не коснулись волос, остановились в сантиметрах тридцати от растрепанной шевелюры. – Всполохи золотые по краю.

– Наш, – прошептал мальчишка. – Пошли, горемышный. Я тебя одного не оставлю.

* * *

Чердак был теплый и сухой.

Бродяга голубь без страха прогуливался по спящему мужчине, как по неодушевленному предмету.

– Петюнь, зачем нам лысый «зеленый» с проблесками индиго, который себя не помнит? Его учить и учить, а лучше сразу в дурку.

– Выучу. Хорошо, что он память потерял. Старый жизненный опыт, как старый чемодан без ручки. На свалку выкинуть не проблема, но лучше ручку крепкую заменить. Все! Берем дядьку с собой.

– Ха! Зачем тебе долгосрочные инвестиции? Забыл? Мы на море едем. Шесть месяцев по станциям милостыньку собирали, машины на морозе драили. А его на халяву? Я спонсором не буду.

– Будешь. Ты берешь с собой младшего братишку. А я – дядьку. Поровну на каждого получается.

– Прижал, значит? Он тебе кто?

– В него как в ребенка вложиться можно. Феномен! Чтобы аура на моих глазах цвет меняла?! Я такого еще не видел. Знаменитый мужик, писатель.

– Докаж!

Парень демонстративно вытащил из-за пазухи книжку в мягком переплете. Повертел в воздухе, как знамя или билет на Луну:

– В его кармане нашел. Книженция. И фотка на обложке. Узнаешь?

– Ёёёршики, детский сад! Один малец, другой блаженный писака.

– На крыше поезда больше не поедем, опасно. Скажемся племянниками, этот подтвердит. На «дядьку» же откликается.

– У писателя паспорта нет.

– Билеты по его книге купим. Как его там?

– Рябина О. В.

– Явно псевдоним. А пропустят?

– Обязательно. Знаменитым все можно.

Этот довод оказался существенным. За последние два года ребята привыкли всё делать самостоятельно и прекрасно знали, как можно извлечь выгоду из казалось-бы, патовой ситуации.

– Приодеть бы сие растение. Знаешь, сходи в сэконд хэнд к тете Зине. Она должна за разгрузку тюков из Европы, – собеседник нехотя встал. – Только стоящее выбирай.

– Не маленький. Ты его что? Без меня лечить собрался, может ну его?

– Забомжует или в психушку попадет, это в лучшем случае, – жалость, как ни странно, достаточно часто соседствует с холодным расчетом. – А я на ноги поставлю. Со временем, правда.

– Разреши посмотреть?

– Нет, – с металлом в голосе отказал Петр. – Это требует особенной концентрации. А у тебя чувства грани пока нет, когда можно гипнозом пользоваться. А когда опасно.

– Опасно для кого?

– Для людей! Иди, не мешай.

* * *

Следователь Карапетян был уверен, что внеочередная звездочка на погонах ему не светит. С такими-то делами? Закрыть бы парочку-другую дел за отсутствием состава преступления. Чтобы статистику по не раскрываемости не портить. Взять, например, историю с пропавшим писателем. Что мы имеем.

Выписка из протокола №1331

«… На съемной даче в поселке Ключевское со слов соседей проживает писатель Рябинин Олег Владимирович, литературный псевдоним Рябина…».

«… У потухшего камина, найдены подгоревшие листы рукописи (предположительно принадлежащие Рябинину О. В.)

Так же обнаружено две бутылки вина. Первая стоит на журнальном столике в корзине с фруктами. Вторая – разбита и лежит на полу в пятидесяти сантиметрах от столика. На одном из осколков видны следы крови, и несколько слипшихся волосков.

На столе у камина два бокала с недопитым вином.

Рукопись, два бокала, а также бутылка и осколки второй бутылки изъяты».

«…При обработке поверхности стекла бокалов дактилоскопическим порошком «Коралл» выявлены следы папиллярного узора размерами…

На стекле второго бокала отпечатков не обнаружено.

Следы сфотографированы, перекопированы на темную дактило пленку и упакованы в бумажный конверт, скрепленный биркой с подписями понятых…».

«…Тело Рябинина О. В. не обнаружено».

– Ну, не бред? – злился Карапетян, вчитываясь в документы. – Где же экспертиза самого вина? Не успел он подумать, как в дверь кабинета постучали.

– Экспертиза, экспертиза. Кому экспертизу? – в кабинет вплыла тучная фигура дамы лет пятидесяти. – Мимо шла, дай думаю, подброшу бумаженцию господину следователю. Пляши, да-ра-гой…

– Что там? – вот где раскрываются любые секреты и тайны. – Результаты по изъятому вину?

– Держи, страдалец, – экспертиза пестрела сложными химическими формулировками и требовала внимательного изучения.