Возьми меня с собой!
Дон поднялся, виновато переминаясь с лапы на лапу, и, глянув на котенка, который пополз к миске, сердито рыкнул.
– О! Процесс воспитания пошел! Молодец, Дон! – Кира посмотрела, как собака ест, и облегченно выдохнула. Ей не хотелось себе признаваться в том, что, если бы не этот маленький комок шерсти, Дона они скорее всего потеряли бы. В их семье все были с характером. И собака исключением не стала.
Ольга взяла на себя кормления по ночам, настояв на том, чтобы Кира спала.
– Ребенок, тебе сессию закрывать надо и диплом писать. Вот и займись. А с младенцем, пусть и кошачьим, я уж как-нибудь справлюсь.
Котенок рос, и скоро стало понятно, что это кошечка.
– Как назовем? – Ольга держала на коленях котенка и, отталкивая Дона, который пытался забрать свою подопечную, кормила его из бутылочки. – Дон! Я тебя накажу! Дай поесть ребенку!
– Не знаю… – Кира теребила на запястье браслет, который когда-то подарил ей отец.
Ничего особенного, просто низка маленьких бирюзовых бусинок, но ей он очень нравился, а теперь она носила его не снимая. Нитка вдруг не выдержала и лопнула. Кира ахнула и опустилась на колени, пытаясь поймать раскатившиеся бусины.
– Ну вот! – она чуть не плакала.
– Не реви! Соберешь и на новую нитку нанижешь. Только покрепче выбрать надо. Придумала! – Ольга подняла на ладони наевшегося котенка. – Бусинка! Отличное имя для кошки, а?
Дон, поняв, что кормление окончено, тут же ухватил свою приемную дочь и потащил к своей лежанке. Устроившись там, он принялся вылизывать сонного котенка.
– Никогда бы не подумала, что у взрослого серьезного пса могут проснуться отцовские инстинкты.
– Я тоже! – Кира подобрала последнюю бусину. – Все! Мама, найдешь мне хорошую нитку…
Договорить она не успела. Дон сорвался с места в сад.
– Что там? Кира, не ходи сама! – Ольга поднялась и поспешила вслед за дочерью.
Громкий лай Дона привел их к самой большой из яблонь.
– Ясно! – Кира рассмеялась, глядя на перепуганные рожицы мальчишек, которые сидели на дереве, поджимая под себя ноги и боясь пошевелиться.
Дон прыгал внизу, пытаясь достать непрошенных гостей.
– Дон! Рядом. Молчи!
Мальчишки удивленно ахнули, глядя, как собака мгновенно выполнила команды и села рядом с девушкой.
– Умный… – протянул самый чумазый из сорванцов.
– Еще бы! Скажите мне, друзья мои, а что вы здесь забыли?
Мальчишки опустили глаза и замялись. Наконец, тот же мальчик, что подал голос первым, буркнул:
– Яблоки у вас вкусные!
– Конечно, вкусные. Только зеленые же еще?
– Все равно вкусные. Знаешь, какие? Если солью посыпать…
Кира усмехнулась и взяла Дона за ошейник.
– И не побоялись лезть? Знали же, что здесь собака?
– Знали. Только собака ваша последнее время даже не лаяла. Все лежала на веранде и не двигалась почти.
– Так вы еще и следили за нами? – Кира нахмурилась.
– Не за вами. За собакой. А как его зовут?
– Дон его зовут. Слезать-то будете?
Горе-грабители дружно замотали головами.
– Да не бойтесь вы. Без команды он не тронет, и я его держу.
– Слезайте уже! – Ольга подошла ближе. – Яблоки пока рано рвать. Потом придете, я вам разрешу собрать. Когда дозреют. А пока есть вкусные булочки и варенье. Устроит?
Мальчишки посыпались с дерева как горох. Дон удивленно разглядывал ребят, но, когда к нему потянулись грязноватые ладошки, сменил гнев на милость.
– Можно погладить?
– Уже не боишься? – Кира улыбнулась и кивнула. – Можно.
Компания уничтожила весь запас малинового варенья, которое Ольга наварила на зиму. Ягоды в этом году было мало и получилось его всего ничего. Но, глядя, как мальчишки уплетают булочки, которые она испекла утром, щедро намазывая их вареньем, она только улыбалась и подвигала банки ближе и подливала чай.
– Ешьте на здоровье!
– А это что у вас? – Матвей, тот самый чумазый заводила, кивнул на Бусинку, которая, пристроившись между лап своего собачьего папы, подставляла ему бока, позволяя привести себя в порядок.
– Да вот, Дон нашел себе дочку.
– Хорошая! На тети Раину Мурку похожа.
– А, тогда понятно, откуда она у нас во дворе, – Ольга кивнула. Раиса Александровна была их соседкой.
– Только теперь кошка ее обратно не примет, – Матвей важно кивнул. – От нее собакой пахнет.
– А Дон ее и не отдаст, – Ольга оглядела стол. – Наелись?
– Да! Спасибо! – вразнобой загалдели мальчишки. – Тетя Оля, а можно мы еще придем?
– Приходите! – Ольга рассмеялась. – Только варенья у меня больше нет.
– Зато булочки вкусные, – Матвей еще раз погладил Дона и запрыгал вниз по ступенькам. – Мы купаться!
– Холодно же уже!
– Кому как! Нам в самый раз. Мы закаленные! Да, парни?
Кира с Ольгой смотрели вслед веселой компании, которая унеслась к калитке. А наутро Ольга проснулась от того, что Дон глухо гавкнул пару раз и замолчал, но во дворе послышались какие-то странные звуки. Она, закутавшись в шаль, вышла на крыльцо и засмеялась. Вся ватага, во главе с Матвеем, дергала траву, которая росла между плитками дорожек. Раньше за этим следил муж, но сейчас Ольга и Кира совсем запустили двор, и трава росла, как ей вздумается.
– Здрасьте, теть Оль! А булочки будут? – Матвей широко улыбнулся.
– Будут! За такое дело хорошее, так даже с изюмом!
Мальчишки стали частыми гостями на даче Ольги. Скоро начались занятия в школе, а Кира стала чаще оставаться в городской квартире, чтобы не добираться с утра пораньше на учебу. Ольга привыкла с утра ставить тесто и после обеда ждала своих помощников. Они помогали ей в саду, а потом долго пили чай. Узнав, что у Матвея есть проблемы с учебой, Ольга предложила его матери позаниматься с ним.
– Зря я, что ли, столько лет в школе проработала?
– Оль, у меня на репетитора денег нет… – Света замялась, поглядывая на сына.
– А я что-то сказала о деньгах? Обижаешь, Свет! Столько, сколько Матвей мне помогал последнее время, это я не рассчитаюсь с тобой!
Матвей идею поначалу не оценил, но, получив первую пятерку за диктант, приободрился и возмущаться перестал.
Бусинка подросла и превратилась в пушистую красивую кошечку, которая шустро носилась по дому и саду. Дон уже не поспевал за своей «дочкой». Он настолько привязался к ней, что даже уже не ворчал, когда она подходила к его миске. Кира, глядя, как эта парочка спит, прижавшись друг к другу, говорила матери:
– Как-то слишком вовремя она появилась, тебе не кажется, мама? Этакий кошачий ангел-хранитель для всех нас.
Осень вступила в свои права окончательно, и Ольга, глядя на зарядившие дожди, стала думать о возвращении в город. Но тут Кира, краснея, призналась ей, что Дима, ее давняя любовь еще со школьных времен, наконец-то набрался храбрости и сделал ей предложение.
– А все-таки хорошо, Кирочка, что папа успел довести дом до ума, да? Квартира – вам, живите, а я останусь здесь с Доном. И всем будет хорошо!
– Мама, но как ты тут одна?
– А как все? Был бы это просто дачный поселок, а так, ты же знаешь, сколько людей здесь постоянно живут. Да и от города здесь всего ничего. Ты на машине. Если случится что – телефон есть. Не придумывай проблемы там, где их нет!
Кира с Дмитрием тихо расписались в конце ноября, и к Новому Году Ольга узнала, что скоро станет бабушкой. Готовя стол и ожидая в гости дочь с зятем, она весело напевала.
– Дон! Забери Бусю, пока я на нее не наступила! – Ольга в очередной раз увернулась от снующей под ногами кошки. – И вообще, пошли бы вы, погуляли!
Она открыла дверь и шуганула животных за дверь. Вдохнув свежий, морозный воздух, она замерла на секунду на пороге. Вчера пошел долгожданный снег, и теперь сад стал похож на рождественскую открытку. Ольга посмотрела, как прыгает, увязая в сугробе, Бусинка, и рассмеялась:
– Дон, присматривай за ней, а то потом не найдем!
Закрыв дверь, Ольга глянула на часы и заторопилась. Дети приедут с минуты на минуту, а у нее еще ничего не готово. Поставив в духовку утку, она принялась лепить маленькие пирожки, которые так любил ее зять.
Диму Ольга любила. Воспитанный бабушкой, так как рано потерял родителей, мальчик рос у нее на глазах, и Ольга всегда удивлялась, сколько рассудительности и доброты всегда было в нем. Когда Кира объявила в пятом классе, что теперь решила сидеть с Димой, Ольга только порадовалась. Конечно, ни о чем серьезном она тогда и не думала, но мысль о том, что она рада была бы иметь такого сына, у нее тогда мелькнула. Бабушки Димы не стало пару лет назад, и теперь он еще больше потянулся к Ольге, которая стала для него близким человеком, всегда стараясь поддержать и помочь.
Глядя на Матвея, Ольга невольно сравнивала его со своим зятем, видя в нем те же качества, которые так нравились ей в Диме.
– Хороший из тебя человек получится, Матвейка, если не сбавишь темпы.
– Вы так думаете? – Матвей спрятал язык, который по детской привычке до сих пор высовывал, когда сильно старался.
– Я знаю, мой дорогой! Ну-ка, давай проверим, что ты тут написал?
Сочинения Матвея Ольга читала с удовольствием. Ее удивляло, как в этой вихрастой голове умещалось столько свежих мыслей. Правда, скакали они как ретивые кони и Матвей не всегда мог их облечь в правильную форму. Но, видя, как он старается, Ольга поддерживала его.
– Вот это очень хорошо! Нет, просто отлично! Ты – молодец!
Поставив противень с пирожками в духовку, Ольга вдруг услышала лай Дона. Странно! Собака лаяла громко и сердито, как на чужого. Ольга выглянула за дверь и увидела, что Дон кидается на калитку, отчаянно пытаясь выбраться из двора.
– Что такое? Дон! Перестань немедленно! Что там? – она сунула ноги в стоптанные сапожки и накинула на плечи пуховый платок.
Уже почти добежав до калитки, она внимательнее глянула на собаку и вдруг похолодела. Дон был один. Кошки рядом не было.
Ольга распахнула калитку и замерла, увидев то, что было за ней.
Еще осенью Дима с Матвеем прошли по всему периметру участка и поправили забор. Набив понизу доски, они решили, что кошка теперь точно не выберется на улицу, где часто бегали брошенные нерадивыми хозяевами собаки.
Но шустрая Бусинка нашла способ выбраться. Старая яблоня, ветки которой свисали над забором, стала для нее отличной «лесенкой». Дон пытался остановить кошку, но только впустую щелкнул зубами, когда она серой молнией метнулась по стволу наверх. Она вовсе не собиралась прыгать на улицу, но снег, который накопился за ночь на ветках, вдруг начал осыпаться и просто сбил кошку на дорогу, что шла вдоль забора.
Ольга едва успела ухватить за ошейник кинувшегося на защиту Бусинки Дона. С трудом сдерживая разъяренного пса, Ольга лихорадочно искала способ спасти кошку, которая, прижавшись к забору, сердито шипела на целую стаю собак, окружившую ее.
– Нельзя, Дон! Они просто разорвут тебя!
Собака уже хрипела, пытаясь вырваться из рук хозяйки, как вдруг из-за соседнего забора прилетел снежок. Попав прямо по морде собаки, которая яростнее всех кидалась на Бусинку, он заставил ту закрутиться на месте. Второй, третий, и вот уже целая лавина снежков обрушилась на стаю, которая с перепуга не поняла, что происходит, и отступила. Следом полетело что-то еще, и Ольга буквально подпрыгнула на месте, когда раздался первый громкий хлопок. Дон все-таки вырвался из рук Ольги и мгновенно оказался рядом с кошкой, заслонив ее собой. Опустив голову, он зарычал, глядя на вожака стаи, готовый в любое мгновение кинуться на него, но собаки уже разбегались.
Матвей подтянулся и уселся сверху на забор, перекатывая в ладонях очередной снежок.
– Нечего нашу Бусю обижать! – погрозил он кулаком вслед убегавшим собакам.
– Господи, Матвей! Как же я рада тебя видеть! – Ольга прислонилась к калитке, чувствуя, как подкашиваются у нее ноги. – Что ты здесь делаешь?
– А мы петарды пускали! Новый Год же! Только вы маме не говорите, а то она ругаться будет!
В конце улицы показалась машина, и Матвей, присмотревшись, лукаво усмехнулся:
– Я пошел! Вон Кира едет. Теть Оль, а завтра булочки будут?
– Наполеон будет! И все, что захочешь! Приходи с мальчишками. Будем Новый Год встречать! И, Матвейка…
– Что? – Матвей обернулся, готовый уже спрыгнуть с забора.
– Спасибо!
Матвей кивнул и спрыгнул вниз, скрывшись из глаз. Ольга, глядя, как Дон, ухватив за шкирку Бусинку, тащит ее во двор, покачала головой.
– Поводок куплю твоей дочке! Не справляетесь с воспитанием, папаша!
Притихшая, перепуганная кошка всю ночь жалась к Дону, не отходя от него ни на шаг и не реагируя даже на любимую свою Киру. И только под утро, когда уставшая Кира улеглась наконец спать, Бусинка тихо запрыгнула на кровать и свернулась калачиком у нее под боком, уткнувшись носом в живот. Кира обняла одной рукой мужа, другой – кошку и уснула, уже не услышав, как в комнату тихо вошел Дон и устроился рядом с кроватью.
А два года спустя Ольга поставила на плиту тазик с вареньем и выглянула в сад, где Кира с Матвеем собирали яблоки.
– Спит еще? – помешивая варенье, спросила она у дочки.
– Спит.
– Глянуть?
– Не надо, мам. Там обе няньки на посту.
Кира потянулась к следующей ветке, а Ольга прикрутила газ и вышла на веранду. Внучка крепко спала, раскинув ручки. Бусинка лежала рядом с ней в коляске, тихо мурлыча, а Дон вытянулся рядом на теплых досках веранды. Он поднял голову, вопросительно глядя на хозяйку.
– Ничего. Все хорошо! Пусть спит.
Ольга потрепала пса за ушами, провела по спинке замурчавшей чуть громче кошке, поправила простынку, которой была укрыта внучка, и улыбнулась.
Жорик
– Сережа, что мне с ним делать? Ты же знаешь, у меня никогда собак не было! Я не знаю о них ничего! Ни как кормить, ни как обращаться! А он такой маленький! Вдруг я ему наврежу? – женщина в черном платье и с чуть опухшими от слез глазами осторожно приняла на руки щенка английского бульдога.
– Ох, Лиля, что ты выдумываешь? Когда и кому ты делала что-то плохое? Справишься! Иван очень хотел эту собаку. Ждал, когда щенки подрастут. Мечтал, как вы будете выгуливать этого песика по вечерам.
– И бросил меня…
Лиля прижала к себе сонного щенка и нахмурилась.
Плакать сил у нее уже не было. Всего две недели прошло с тех пор, как она простилась с мужем. В голове все еще не укладывалось, что тот, кого она так любила, ушел так рано, оставив ее совершенно одну на белом свете.
Родственников ни у нее, ни у Ивана не было.
Родители ушли один за другим довольно рано. Ни Лиле, ни Ивану не было тогда еще и сорока. За один год не стало сначала матери Лили, а потом и родителей Ивана.
Отца своего Лилия никогда не видела, зная о нем лишь то, что человеком он был важным, высокопоставленным, а мать работала у него домработницей. Как и что случилось между ними – Лиля тоже не знала. Мама об этом никогда ей не рассказывала. Аккуратно откладывала «на книжку» деньги, которые присылал на содержание ребенка Лилин отец, и проявила недюжинную смекалку, умудрившись сохранить эти средства в условиях вечно меняющейся экономической ситуации в стране. После того как Лиле исполнилось восемнадцать, мать купила ей небольшую однокомнатную квартиру и успокоилась, когда дочь поступила без особых проблем в институт. Училась Лиля всегда очень хорошо. Девочкой была тихой, спокойной. По крайней мере, для мамы. О том, какие страсти кипели у нее за душой, Лиля никогда и никому не рассказывала. Зачем? Это ее переживания и ее фантазии. Пустить туда кого-то казалось ей чуть ли не кощунством.
Единственным, кто удостоился этой чести, стал Иван. Они познакомились с Лилей на свадьбе друзей. Танцевали весь вечер, боясь даже на минуту отойти друг от друга, потом гуляли почти всю ночь по улицам, потому, что не могли наговориться, а уже через неделю решили пожениться.
Их скоропалительного решения родители не одобрили, но Ивану и Лиле было все равно кто и что скажет.
Они согласились подождать с регистрацией, но уже не мыслили даже минуты друг без друга. Мать Лили, приходя иногда в квартиру дочери, пока та была в институте или на работе, видела, что Лиля живет там явно не одна, но молчала. Иван ей нравился. Серьезный, молчаливый, очень спокойный. От него так и веяло надежностью. А какой матери не захочется отдать свою дочь в надежные руки?
На свадьбе Лили и Ивана она плакала так, что ей то и дело предлагали то воды, то валерьянки, но это были слезы радости. Лиля обнимала мать, пытаясь успокоить ее, а сама не сводила глаз с того, кто стал для нее самым близким человеком после мамы.
Благодаря своему характеру и отменному терпению, которому научила ее мама, Лиля сумела найти общий язык с родителями мужа. И хотя видела, что свекровь поглядывает на нее искоса, когда Иван в очередной раз разводит руками на вопросы о внуках, понимала, что та ее жалеет, а не осуждает.
Детей Лилия с Иваном так и не нажили. Ходили по обследованиям, лечились, горевали, а потом смирились, решив, что если уж так угодно было небу и родителями им не стать, то стоит жить друг для друга, стараясь не думать о том, как могло бы быть.
Поначалу получалось неважно. Не говоря ничего, они втайне винили каждый себя в том, что семья так малочисленна. Страдали по-своему, думая, что нужно бы отпустить партнера, ведь, возможно, с кем-то другим все сложится иначе. Но сил в себе ни один, ни другая на это так и не нашли. Жили по инерции, удивляя окружающих отношением и заботой друг о друге.
Прорвало их лишь раз, сразу после серебряной свадьбы. Они уехали тогда в небольшое путешествие, которое планировали уже давно. Жили у моря какое-то время, а потом поехали в горы. И что нашло там на них, объяснить потом не могли долгие годы. Уйдя как-то раз без проводника по уже знакомой тропинке, они вдруг начали говорить так, как не позволяли себе никогда до этого. Что-то кричали, слушая, как эхо возносит их общую боль к небу, обвиняли друг друга и себя, а потом просили прощения. Плакали и смеялись снова и снова. А когда опомнились, оказалось, что высказано было все, что накопилось за эти годы. И в сухом остатке лишь понимание того, что стали они лишь ближе друг к другу, ведь расстаться даже на миг немыслимо… Невозможно…
Домой, в Москву, они вернулись обновленными и спокойными. Какой смысл оглядываться назад, когда большая часть пути уже пройдена? Не лучше ли взяться за руки и идти дальше столько, сколько отмерено, без упреков и злости? Ведь какой путь ни возьми, он покажется слишком коротким, когда тот, кто рядом, вдруг отпустит твою руку и уйдет вперед, не в силах даже обернуться в ответ на твой удивленный вопрос:
– А ты куда? Без меня…
Лиля задавала этот вопрос снова и снова на протяжении тех двух недель, что прошли с того дня, как она узнала, что Ивана больше нет. Сначала вопрос этот звучал удивленно, потом зло, а после с горечью и обидой. Она не спала по ночам, перебирая свою жизнь снова и снова, пытаясь понять, не обидела ли где-то ненароком того, кто был ее светом все эти годы и дал ей так много любви, что казалось, она никогда не закончится. Лиля все еще чувствовала, что любовь эта, золотая, теплая, нежная, как прикосновения губ Ивана к ее щеке по утрам, до краев наполняет ее сердце.
И от этого было больно и светло… И очень непросто.
Она вставала по ночам с дивана в гостиной, на котором спала, не в силах даже зайти в спальню, где подушка еще помнила запах Ивана, бродила по квартире и подолгу стояла у окна, глядя на темную улицу и дома по соседству. Когда начинало светать, мимо окон проходили и пробегали собачники, и Лиля немного завидовала им. Ведь у них есть хоть кто-то рядом, заставляющий двигаться, куда-то идти, что-то делать. Кто-то, о ком нужно было заботиться…
Может быть поэтому, когда друг мужа, Сергей, неожиданно появился на пороге ее дома и, не глядя в глаза, сунул в руки щенка, она, конечно, запротестовала, но в душе обрадовалась.
Сергей, как всегда, деловито и без лишних слов, выгрузил в прихожей две большие сумки с кормом и аксессуарами для собаки, начиная с поводка и кончая игрушками, а потом отбыл, отмахнувшись от Лилиной благодарности и пообещав заглянуть на днях, чтобы проверить, как она справляется.
С Сергеем Лиля была знакома примерно столько же, сколько и с мужем. Лучший друг, балагур и насмешник, Сергей был для их семьи тем самым братом, сватом или добрым дядюшкой, которого так не хватало среди кровной родни Лиле и Ивану. Несмотря на то, что Иван и Сергей были почти ровесниками, Лиле всегда казалось, что ее муж чуть младше своего друга. Было в Сергее что-то такое, что позволяло ему брать на себя роль руководителя. Он мог решить любой вопрос в кратчайшие сроки, находя каких-то нужных людей, средства и возможности. И все это при том, что его совершенно не нужно было просить об этом. Он появлялся, словно чертик из табакерки, как раз тогда, когда это было просто необходимо. Не задавая лишних вопросов, принимал эстафету, и в скором времени оказывалось, что проблема решена и беспокоиться больше не о чем.
Единственный раз, когда не помогли ни связи Сергея, ни его старания, был связан как раз с Иваном. Сергей, руководитель крупного медицинского центра, светило хирургии, плакал как ребенок, заперев дверь в свой кабинет и перебирая результаты анализов и обследований друга.
«Упустил… Не заметил… Проморгал грозные симптомы… Светило, чтоб тебя… Бездарь…»
В ярости он наливал себе коньяку, чтобы успокоить хоть как-то бушующую в душе злость, но снова и снова, не сделав даже глотка, швырял стакан о стену, не обращая внимания на вкрадчивый стук в дверь своих сотрудников.
Когда, спустя час, переколотив всю «тару», он вышел из кабинета, узнать его было сложно даже тем, кто хорошо знал Сергея Петровича Соколовского. Осунувшийся, бледный, но решительный… Перед ними был человек, который готов был на все, чтобы не потерять ту крупицу надежды, что еще оставалась, но уже понимающий, что усилия эти будут тщетны…
Ближе Лили и Ивана у него на свете никого не было. Мальчишка, приехавший в столицу из глухой сибирской деревни, он два года пытался поступить в медицинский, понимая, что никто и ничем ему не поможет. Работал санитаром, едва сводя концы с концами, иногда жил впроголодь, не зная, когда удастся поесть в следующий раз, до тех пор, пока не познакомился случайно с матерью Ивана. Та шла с рынка, осторожно ступая по присыпанным солью скользким дорожкам, но у самого крыльца своего подъезда все-таки упала, тяжело и неловко, успев лишь охнуть от острой боли, пронзившей руку.
Сергей, который шел мимо, спеша на занятия, подбежал к ней и, увидев, что она без сознания, вызвал скорую. Бригада приехала довольно быстро. Находчивого парня похвалили и ничуть не удивились, когда он вызвался доехать с незнакомкой до больницы, чтобы проконтролировать, как и что.
Так началась его дружба с семьей Ивана.
Мать Вани, разобравшись что к чему, взяла «шефство» над «мальчиком», и у Сергея появился, пусть и не родной, но дом, в который он мог прийти в любое время, точно зная, что там его ждут.
Будучи хитроватым от природы и понимая, что люди не склонны помогать друг другу просто так, первое время он старался быть полезным, вызываясь исполнить какие-то поручения или хотя бы просто сбегать за хлебом. Но мать Ивана, Анна, подобные попытки быстро пресекла:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
