Полынь – красавица моя! Пессимистические стихи

Заплетать в основание истины

непреложный библейский закон.

Отогреться у счастья чужого

(солнцетканны его берега),

и бесчестного, мелкого, злого —

возлюбить своего врага.

Кошмы в ноги ему персидские,

соболей по плечам не счесть,

на ступени дворцовые, склизкие,

чтоб залезть ему и не слезть…

Мне пора на хрустящем пергаменте

крупной вязью сплетать письмена,

где в рифлёной оправе орнамента

дорогие стоят имена!

* * *

ПОПЫТКА МОЛИТВЫ.

Прости, Всевышний, линию грехов и подступ к непросчитанному краю.

За пафосной ажурностью стихов так редко о тебе я вспоминаю.

Одета в тяжесть снежного ковра, распята безысходностью и бытом.

Царица, мать, красавица, раба, старуха над разбившимся корытом.

В былую незапамятную старь, когда внутри меня скипались реки,

в прозрачный облепиховый янтарь моя душа впечаталась навеки.

И этот вздох из памяти веков, и этот взлёт безудержного транса

унёс меня от жизни далеко – в долину нереального пространства.

Пора бы мне проснуться и сойти на землю, сбросив кокон сожаления…

О Господи! И смею ль я просить? Любая просьба – искус самомнения.

Позволь на время, на короткий срок испить глоток давящего запрета,

войдя в зыбучий ускользающий песок и испытать, хоть раз, мученье это.

Чтобы потом, без всякого труда, взлететь легко, свободно и беспечно,

когда закончится дорога в никуда, которая казалась бесконечной…

* * *

ПИСЬМО.

Вот так случилось – пролетело время. Покорная волнам и естеству, несу, как обречённость, своё бремя, разящее чужбиной за версту. Как дважды два – проста и безыскусна врождённая податливость души, берёт начало в высушенном русле, кончается в нехоженой глуши. Над бездомовьем горестным моим, распятого обугленного крова, клубится ядовитый чёрный дым – сцепление колечек прожитого. Из мёртвых глин болотистого дна выкраиваю веером судьбу. Да что там я… Родимая страна в похмельном задыхается бреду. Кто сеет ветер – пожинает бурю, их лозунги – безлики и пусты. И всё равно – награду или пулю, спускаться или падать с высоты. Не жду давно обещанных чудес, довольствуюсь дарёным понемногу. И, слава богу, никому окрест с пустым ведром не перешла дорогу. Пусть в вашем доме плещется покой (не представляю росчерка иного), пусть зло чужое ходит стороной походкой обречённого больного. Ну, вот и всё. Кочуя в прожитом, пространство, как наручники, сомкнётся, где мне идти под проливным дождём навстречу нарисованному солнцу. Слагать стихи, тряся родную речь, проваливаться в вырытые ямы… Вот мой удел… До всевозможных встреч на перепутьях вымысла и яви.

* * *

Лето жизни сквозь узкий прищур

зацепилось за тонкую вербу.

Рано утром двух птиц отпущу,

двух бездольных – Надежду и Веру.

Будет небо лиловым костром

полыхать над желтеющей рощей.

Покосившийся домик – на слом…

Так, наверное, лучше и проще.

Волчьей ягодой скалится куст.

Не судьба, знать, досадный случай!

Сколько хочешь зови – не вернусь,

заплутаю по жизни дремучей.

А когда невзначай забреду

к водам Стикса иль к стрелам Амура,

помяни мя на том берегу

чёрствым хлебом иль чёрным загулом.