Не вызрел плод распада и тоски.
Нет почвы для недуга и не будет.
Так высоки сиреневые дуги —
Отводья Млечного Пути,
Так звонок звон колоколов,
И рыболову мнится втуне —
Добыча плещет рыбою в воде,
Но это бьётся Сила
В мир подлунный.
Течёт, сметая времена и годы
Та Сила, что повсюду и нигде,
А значит —
в сердце Духа и Свободы.
ОСЕНЬ
Прозрачные октябрьские лужи
На асфальте
Вмещают облака и корабли.
И золотая флейта листопада
Поёт, роняя листья в никуда.
Вода – прозрачный гравитометр —
Показывает верх и низ.
Карниз, как в омут, в лужу заглянул
И вдруг увидел – в голубом затоне
Средь облаков
Плывущий журавлиный клин.
Они летят, а город в лужах тонет,
Прикованный к асфальту
исполин.
ЯЩИК ПАНДОРЫ
Из ящика Пандоры, как навек,
Окатит взором некий сонный зрак —
Откинув шторы век, навылет бьёт
Кровавой мглою первобытный мрак.
И вот уже проходят сквозь тебя
Прохожие и толпы прихожан,
Не видя, не любя, но торопясь
Успеть, покуда грязь к ногам прильнула
И есть возможность вымазать других.
Кольнуло что-то – так, гостинец – пуля,
А, может, чёрный след от каблука,
Похожего на коготь дьяволицы.
От радуги Души до волоска
у тонкого виска
зарница или молния
сверкнула.
НОЧЬ
Термоядерной плазмой играет прибой —
Как железо галактик,
Человечьей судьбой
Не Рождённых ещё и Ушедших во тьму.