Иоанн III Великий. Первый российский государь. Летопись жизни. Часть II

Началось с того, что двое из представителей правящего класса Новгорода на приёме у Иоанна, то ли подражая окружающим, то ли по иной какой причине, назвали его государем. А государь – это полновластный правитель, глава государства. Стало быть, Новгород в их лице признал себя его подданными, частью этого государства. Позже виновники отреклись от сказанных слов, но вот как рассказал об этом московский летописец, а стало быть, представил окружающим и самим новгородцам хитроумный великий князь:

«Лета 6985. Месяца марта

архиепископ Новогородскои Феофил и весь Великы Новгород прислали к великым князем, Ивану Васильевичю и сыну его Ивану, послов своих, Назара подвоиского да Захариа дьака вечного, бити челом и называти себе их государи, а напред того, как и земля их стала, того не бывало, ни которого великого князя государем не зывали, но господином. Тое же весны князь великы посла в Новгород послы своа месяца априля 24 в четверток, Федора Давыдовича и Ивана Борисовича, а с ними дьяка Васильа Долматова, ко владыце и к своему Великому Новугороду покрепити того, какова хотят государьства их отчина их Великы Новгород. И они того запрелися, ркуще: «с тем есмя не посылывали». И назвали толжею».

.

Иоанн и прицепился к словам. Конечно, он мог найти много других поводов для похода на Великий Новгород, но именно теперь видел, что вопрос, как говорится, созрел. Ибо мудрый правитель понимал: невозможно склеить прочное государство одной лишь силой. Чтобы стать реальностью, идеи должны завладеть умами людей. Захватить силой Новгород он мог гораздо раньше. И захватывал. Но это покорение чужаку не было добровольным, а стало быть, прочным. Ведь чтобы новгородец, исстари, от сотворения его собственного мира считавший себя вольным, превратился вдруг в часть иного мира, покорился в уме, в своем сознании – такое сразу не делается. Теперь же, после неоднократных походов на Новгород и демонстрации подавляющей силы, после того как его жители признали за ним право судить их, когда там стали привычными московские наместники и приставы, великий князь видел, что нравственная почва для окончательного покорения великого вольного города подготовлена.

Иоанн в своих посланиях к новгородцам требует, чтобы они признали его государем и начали жить по тем же законам, что и в других русских городах. Те отказываются. Московский летописец подробно рассказывает, как новгородцы, узнав о требовании великого князя признать его их государем, подняли мятеж, как «без милости убиша» Василия Никифорова и назвавшего Иоанна государем Захара Овина. И, понятно, тут же начали обсуждать давний вопрос о переходе республики под покровительство польско-литовского короля Казимира: «а от того часа възбеснеша, яко пьании, ин инаа глаголаше, и к королю пакы въсхотеша».

Узнав об этом, Иоанн по традиции, совещается со своим окружением и «въоружается на свою отчину на отступников и крестного целованиа преступников, на Новогородцев». Затем «молебнаа съвершает в всех храмех», «разосла милостыню» и посылает за помощью в Тверь. Великий князь тверской Михаил Борисович, не посмев ослушаться, «посылает князя Михаила Федоровича Микулинского с многими вои своими».

«В лето 6986. Месяца сентября 30 посылает князь великы к Новгороду съкладную с Родионом именем Богомоловым подъячим. Месяца октября 9 день в четверток на память святаго апостола Иякова Алфеова выиде князь великы с Москвы к Новугороду за их преступление казнити их виною, а сына своего великого князя Ивана остави на Москве».

Начинается срочная подготовка к походу на Новгород со всеми воинскими силами. Из источников нельзя точно сказать, кто конкретно разрабатывал план осады города, кто командовал теми или иными действиями. Однако ясно: весь поход и осада Новгорода были организованы превосходно, всё было сделано чётко и продуманно, согласованно. Войска двигались из разных городов одновременно, но по разным, удобным именно для них дорогам, были прекрасно оснащены всем необходимым для боёв и для осады, заняли самые удобные для длительного проживания места вокруг города – в окрестных монастырях, отрезав новгородцам пути для доставки провизии. И хотя некоторые историки считают, что Иоанн не был полководцем, не снискал воинской славы, объективности ради, надо отметить, что все самые важные военные походы, которыми он руководил лично, в том числе на Новгород, на Угру против хана Ахмата, на Тверь, – завершались его победой, достигали поставленной цели. И самое главное – с минимальными людскими потерями. Мало того, стоило лишь осаждённому городу признать его власть, Иоанн тут же отдавал приказ не обижать покорённых, признавал их своими гражданами, брал под свою защиту. Суд и наказание ждали лишь «крамольников».

Шаг за шагом фиксирует летописец, как двигался Иоанн к несчастному Новгороду, где останавливался, с кем и у кого ел и пил, по каким дорогам и куда рассылал свои войска. Естественно, новгородцы всполошились, испугались, начали слать гонцов за «опасной» грамотой для переговорщиков – владыки и посадников.

Начинаются длинные и трудные переговоры. Иоанн требует не только признать его государем, но и передать в его владение часть монастырских и прочих новгородских земель, признать за ним полное право на судебную власть, установить конкретные пошлины и налоги в пользу великокняжеской, государственной казны, очистить Ярославов двор в центре города, якобы принадлежавший в древние времена князьям. Требует признать полную свою власть над республикой, и, что самое горькое для древней вольницы, отменить вече, отдать и сам символ новгородской свободы – их вечевой колокол. Новгородцы торгуются, рядятся, умоляют, просят.

Войска великого князя, тем временем, занимают все окрестные монастыри, осаждают город и перекрывают все поставки туда продуктов. Люди внутри него начинают испытывать голод, слабеют, вспыхивает эпидемия. Переговорщики то возвращаются к себе, совещаются, то едут обратно к великому князю, упрашивают его через братьев и бояр снизить запросы. Наконец, они готовы признать Иоанна своим государем, спрашивают лишь, какого же государства он хочет от них, каких порядков. Он велит им ответить: «хотим государства своего, как есмы на Москве, так и хотим быти на отчине своей Великом Новегороде». Представители осажденных снова совещаются, торгуются.

28 декабря отказался от присяги новгородцам их князь и защитник Василий Васильевич Шуйский. Он отправился к Иоанну и был принят им на службу. «И Новгородци, блюдяся великого князя, не смели ему ни слова молвити».

Осажденные люди доведены до крайности:

«Генваря 8 в четверток прииде из Новагорода к великому князю владыка с посадники и з житьими и с черными бити челом, что бы государь пожаловал отчину свою, христианьство бы не гибло, поне же бо теснота бе в граде и мор на люди и глад. И князь великы велел с ними боаром говорити о дани».

Наконец, новгородцы сдались и целовали крест своему новоиспеченному государю.

«Генваря 15 в четверток послал князь великы в Новгород боар своих, князя Ивана Юрьевича да Федора Давыдовича да князя Ивана Стригу ба Борисовичев с ними Василья и Ивана, привести весь Великы Новгород к целованию на той грамоте, на чем великым князем добили челом Новогородци <…>. Генваря 20 князь велики из Новагорода послал на Москву к матере и к митрополиту, да и к сыну своему к великому князю князя Ивана Ивановича Слыха с тем, что отчину свою Великы Новгород привел в всю свою волю и учинился на нем государем, как и на Москве».

Обратим внимание на послания великого князя домой, в Москву. Некоторые историки говорят об огромном влиянии жены Иоанна Софьи Палеолог на все государственные дела великого князя, о её чуть ли не заслуге в объединении русского народа и освобождении его от татарского ига. Несомненно, жена играла опредёленную роль в жизни и делах Иоанна. Однако его современник, а возможно, и постоянный спутник – летописец, даже через пять лет совместной жизни Иоанна и Софьи, не заметил её роли в осуществлении планов мужа. О своей победе над новгородцами, о столь значительном событии, – великий князь сообщает, в первую очередь, матери, затем – митрополиту и сыну – наследнику. О Софье – ни слова.

Захватив Новгород, едва ли не наполовину заполненный его недоброжелателями и даже врагами, великий князь не торопится с расправой. Этот принцип – сбережение своих подданных, своего народа, русской силы – является постоянно основополагающим во всей его деятельности. Эту черту одним из первых подметил его современник – объективный и сдержанный псковский летописец, объясняя, почему Иоанн не штурмовал новгородские стены: он берег людей «с обеих сторон».

«И князь же великои виде, что город крепко в осаде стеноу огражден, а поити под стеноу ино со обою стороноу головы начноут пасти, кров литися. И князь же великои, всего того не хотя кровопролитиа оучиннть, и нача оу них под Великым Новымгородом под стеною стояниам стояти со всеми своими силами, и с братьею своею и с тферскою силою и с пъсковьскою силою».

Сбережение не только мирных граждан, но, по возможности, и воинской силы – основной принцип всех военных мероприятий Иоанна. Он не торопится достичь цели, не гонит войска на штурм, если уверен в конечной цели. В самом деле, зачем рубить яблоню, если достаточно потрясти её и яблоко само упадет в руки.

Этот же объективный псковский летописец хорошо описывает настроения, которые царили в осаждённом Новгороде. Большинство людей всёе-таки хотели сдаться великому князю, а не биться с ним. Многолетние его заботы о приобретении там сторонников не пропали зря: «и оуже бывше неделям и осмим, как князя великого силы под городом стали, а людем мятоущемся в осаде в городе, иныа хотящи битися с князем великим, и инии за великого князя хотяще задати, а тех болши, котори задатися хотять за князя великого».

Заканчивая свое повествование о покорении Новгорода, другой псковский летописец, сочувствующий давним своим союзникам, горько сокрушается: «Иное бы писал, и не имею что писати от многия жалобы».

Проведя тщательное расследование, изучив полученные договорные грамоты с Литвой, под крыло которой в очередной раз хотели перейти новгородские властители, Иоанн арестовывает лишь самых главных зачинщиков, всего восемь человек, включая знаменитую Марфу Борецкую с внуком. Но не казнит, не демонстрирует власть и силу, а отправляет арестованных в Москву, затем ссылает в монастыри.

Для самых непримиримых своих противников, как уже говорилось, Иоанн изобретает новый для Руси способ наказания – массовое переселение людей вместе с семьями, слугами и скарбом на новые места. Таким образом, тушатся возможные заговоры и сберегаются люди, которые продолжают жить, рожать и растить детей, словом, размножаться. Однако на этот раз Иоанн не использует даже такой способ наказания. Бедный город и без того сильно пострадал: среди ослабленных голодом людей начался мор.

Снова новгородцы несут Иоанну многочисленные подарки – золотые кубки, чары, цепи, пояса, деньги. Наконец, он выезжает из Новгорода домой. За ним следом везут новгородский вечевой колокол, символ новгородской свободы.

«Того же месяца 17 вторник

рано выехал князь велнкы из Новагорода, а был ему один стан в Ямнах, и на тот стан приехал за ним владыка проводити его, а явил бочку вина да жеребец, а боаря Новогородскые и житии являли мехи вина и меду, да ели у него вси, пили с ним, и дарил владыку и боар и отпустил их в Новгород назад. Месяца марта 5 на Москву приеде князь великы в четверток на 5 недели поста, а после себя велел князь велики из Новагорода и колокол их вечной привести на Москву, и привезен бысть, и вознесли его на колокольницю на площади и с прочими колоколы звонити. А как и стал Новгород, Русская земля, таково изволенье на них не бывало ни от которого великого князя, да ни от иного ни от кого».

Заметим, что одновременно с покорением самого Новгорода войска Иоанна вынуждены завоевывать и новгородские вассальные территории. Ибо, признав когда-то свою зависимость от Новгорода, его власть над собой, те могли отказаться подчиниться Москве. Чтобы этого не произошло, великий князь решает показать свою силу и вассалам Новгорода. Благо, войска все наготове. Заодно досталось и давним врагам новгородцев: «и воеваша воеводы великого князя по Заволочью и по западнои стороне, и за Ямоу городок и до моря, и в Немецкую землю ходил за Ругодив и Немец побиша роугодивцев».

Весь север, до самого Белого моря, покорился Иоанну III Великому. Новгородские летописи обо всех этих событиях пишут сухо и коротко. В самом деле, хвастать нечем:

«Взятие Великого Новагрода лета 6986. Князь великии Иван Васильевич всеа Русии поиде к Великому Новугороду со многими силами, воюючи и пленяющи; и прииде, ста у Троицы в Паозерии. И владыка Феофил и новгородцы добили челом великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии, и назвали его государем, и Новгород ему Великии отворили»

.

Так закончилась Новгородская республика, став частью нового государства «всея Руси», «Русии».

Забрав у новгородцев и, в первую очередь, у их богатейших монастырей, большое количество земель, Иоанн получил возможность учредить систему поместного землевладения, начал раздавать земли своим подчиненным «за службу». В России появляется новая система сбора и организации войска. Теперь, за владение выделенной государем земли с крестьянами, помещик обязан был нести воинскую службу и по вызову государя являться со своими воинами при оружии и в доспехах, готовым к сражению.

Отныне великий князь стал называться и в Москве, и в Новгороде, и в других русских городах господином и государем всея Руси: «Господине Государь князь великы Иван Васильевич всеа Руси»

, – титулуют его на приёмах новгородцы. «<…> при благоверном и христолюбивом великом князе Иоанне Васильевиче Володимерском и Новогородском и всеа Руси самодеръжци»

, – величает московский летописец.

Конечно, не остались равнодушны к покорению Великого Новгорода в Литве, которая почему-то считала его своим. Возможно, это связано с договором, который заключили новгородцы с королем Казимиром в расчёте на его помощь и защиту от посягательств Москвы. Может, вспоминали о нескольких давних случаях удачных походов на Новгород, когда Литве выплачивались отступные деньги и даже приглашались на княжение её представители.

Короче, это событие в Литве восприняли как огромную потерю. Автор «Хроники литовской и жмойтской», рассказав о событиях в Новгороде, перепутав при этом даты и события, ностальгически вспоминает, что прежде Новгород был литовским, а Москва была в большом рабстве у татар. Но он почему-то забывает при этом, что именно Московская Русь прикрыла их от основного удара татар, хотя рабства и данничества не избежала и Литва. Автор с завистью рассказывает, как много «маетков», то есть, имущества забрала «москва» у новгородцев. Обратим внимание, что в ту пору поляки и литовцы ещё не называли москвичей «москалями», но просто «москвой».

«О взятю Новгорода Великого от Москвы. Року 1486

. Иван Васильевич, великий князь московский, муж рицерский, зобравши войско свое московское великое, тягнул под Новгород Великий, на той час литовский. А новгородци, не ждучи облеженя, ушиковалися и звели з ним битву у реки Солоны

, але от москвы поражены, утекли до места Новгорода своего, которое през недбалство литовское и кроля Казимера, притягнувши, москва