Сибирская сага. История семьи

После освобождения мужа к Кате вернулось ее остроумие, веселый характер и звонкий смех. Она словно помолодела, расцвела. Сумрачного, всегда настороженного Ивана, еще не привыкшего к свободе, ее насмешки и дурашливое настроение раздражали, и тогда он резко обрывал Катю. А временами на Ивана Егоровича находила «блажь», и он требовал, чтобы обед ему подавали в зале за большим столом. На этот случай у Катерины был специальный наряд горничной: черное платье с белым воротничком, накрахмаленный белый фартук с крылышками, белый, тоже накрахмаленный, чепчик. Все это она быстро надевала, ставила тарелки на поднос, торжественно открывала дверь и семенила по ковровой дорожке через весь зал, неся на вытянутых руках обед. Остановившись перед мужем, Катя приседала в низком реверансе:

– Пошалуте, Ифан Екорофич!

Подобные шутки приводили Ивана в неистовство. А ведь когда-то он безумно любил Катю именно за юморной, веселый нрав. Как время меняет характеры! Но Катерина все понимала и прощала своему Ване грубые слова. Она его очень любила.

Постепенно жизнь налаживалась. У Адама было крепкое хозяйство, Николай жил с родителями. Еще в раннем детстве Коля проявил любовь к музыке. Однажды в городе на ярмарке он услышал игру на гармонике и с тех пор мечтал о том, как сам будет играть. Родители не против были купить гармонь, но кто будет учить? Вскоре преподаватель нашелся – им стал учитель местной школы, обладатель дорогого по тем временам баяна. Коле купили маленькую гармонику, и он погрузился в занятия. Учитель говорил, что у мальчика хороший слух и способности к музыке.

Когда с Иваном стряслась беда, всем, конечно же, стало не до музыки. Но гармонику не бросили и не продали, взяли с собой в Сибирь. Коля, уже получивший азы музыкального образования, продолжал играть, подбирая мелодии по слуху. Это стало самым любимым его увлечением на всю жизнь. Когда Коля вырос и превратился в видного, красивого парня, его призвали на службу в царскую армию. Волею судьбы он оказался в начале XX века в Петербурге, где познакомился с настоящими музыкантами, узнал нотную грамоту, научился почти профессионально играть на баяне. Друзья говорили, что у него хороший голос. В Петербурге Николай встретил односельчанина Егора Зуева, служившего в казацком полку. Молодые люди подружились, и это была настоящая мужская дружба, до самого конца жизни. Погибнут они в один день и один час. А пока – столица, молодость, веселье, музыка, застолья!..

Домой, в село Каратузское, друзья вернулись вместе. Егор позвал Колю к себе. Просторный дом, большая семья – три сына и шесть дочерей. Хозяйка, мать Егора Лиустиния Ивановна, невысокая, изящная, жизнерадостная женщина, приветливо встретила друга сына. Познакомила с дочками:

– Смотри, сколько их, и одна краше другой. Выбирай себе невесту!

Все смеялись, а Николай уже выбрал. Он глаз не мог оторвать от юной Лины, тоненькой девочки с глазами газели, почти не принимавшей участие в хлопотах и веселье честной компании. Уходя от Зуевых, Коля сказал Егору:

– Как хороша ваша Лина! Сколько ей лет?

Егор ответил:

– Шестнадцать.

С того дня Николай ходил сам не свой. Все валилось из рук, все мысли были только об этой девочке с удивительными глазами. Коля зачастил к Зуевым, чтобы хоть мельком увидеть Лину, а та, робкая и застенчивая девочка, иногда насмешливо поглядывала на парня, которому явно нравилась. На свадьбе сестры Лина услышала, как играет и поет Николай. Она поняла, что играет и поет он только для нее одной, и ее сердечко забилось чаще.

А в дом Веберов опять пришла беда – тяжело заболел и вскоре умер Иван Егорович. Лишения и беды, выпавшие на его долю, не могли не отразиться на здоровье. Смерть мужа стала слишком тяжелой утратой для Екатерины Ивановны. Навсегда перестала она быть веселой насмешницей, да и поводов для шуток у нее больше не было.

И все-таки жизнь брала свое. Николай и Лина ходили, не замечая того, что их влюбленность давно уже очевидна для всех. Однажды Екатерина Ивановна сказала сыну:

– Надо идти и сватать этот Лина. Красифый тефка, сильно молотой, а мне нушен помокать.

Хотя не прошел год после смерти отца, мать и сын пошли к Зуевым сватать Лину. Девушке еще не исполнилось семнадцати. Сговориться сразу не смогли – отца Лины уже не было в живых, и вопрос о замужестве должен был решать сход казаков, которые подошли к вопросу, мягко говоря, сурово. Решено было не допускать брака Лины с немцем, да еще с сыном бывшего каторжанина. Если же она самовольно выйдет за него, то будет лишена всех прав казачки, денежных и других пособий, которые ей полагались по закону.

Это решение только подлило масла в огонь, Лина, девочка с характером, начитавшаяся сентиментальных романов, сказала на семейном совете так: «Я его люблю, а другой мне не нужен. Не надо мне вашего наследства, мы сами заработаем себе на жизнь». Подружки смотрели на Лину с завистью и восторгом – не у каждой был такой жених! В Колю многие были влюблены – хорош собой, очень обходителен и ласков с девушками, баянист, певун, ну просто первый парень на селе.

Сыграли свадьбу. Казаки своего решения не отменили, но Коля и Лина не горевали. Они поселились в большом, просторном, светлом доме Веберов. Для жизни у них было все. Николай свою молодую жену боготворил, свекровь тоже по достоинству оценила смелый поступок Лины и любила ее как родную дочь. Лина с детства отличалась большим пристрастием к чтению, несмотря на то что ее образование ограничилось двумя классами приходской школы. В мансарде у Веберов разместилась довольно большая библиотека, которая год за годом пополнялась новыми книгами. Это было самое любимое место обитателей дома, там всегда было уютно и интересно. Екатерина Ивановна относилась к пристрастию невестки терпимо. Конечно, женщине нужна была помощница, но она быстро поняла, что заставить строптивую Лину невозможно, а вот лаской можно уговорить на любое дело.

В то время были в моде у мужчин соревнования в силе и ловкости. Обычно в воскресные дни и праздники молодежь собиралась за селом. Играли в разные игры, устраивались и кулачные бои, в которых непременно участвовал Николай – тут он был непревзойденный мастер. Бабушкина сестра – тетя Степанида – рассказывала, что родственникам и друзьям его противников нередко приходилось бегать по селу в поисках Лины, чтобы она прекратила бой. Зрелище было завораживающее. В самый разгар схватки, когда мужики дубасили друг друга кулаками, появлялась невысокая, тоненькая Лина, молча брала Колю за руку и решительно и быстро уводила с поля боя, а он виновато улыбался, глядя на окружающих, и, пожав плечами, послушно, как ягненок, шел за ней. Иначе остановить его было невозможно.

Часто зимними вечерами Коля брал в руки баян. Играл и пел, когда один, а когда и вместе с женой. У Лины был хороший высокий голос. Они любили петь русские народные песни и романсы – в то время все начали увлекаться городскими и цыганскими романсами.

Я помню еще то время, когда бабушка Лина, растапливая печку в доме на Старом Базаре в Красноярске, пела тоненьким голосом «То не ветер ветку клонит». Она и раньше в наших компаниях пела, но вместе со всеми, я и внимания не обращала, а тут одна – да так задушевно, задумчиво… Потом, как будто очнувшись, глянула на меня:

–?Что смотришь? Мы ее пели с твоим дедом в молодости.

Так я узнала, что у бабушки Лины хороший слух и голос (в то время ей было шестьдесят четыре года). А про то, что она в молодости была не только красавица, но и певунья, рассказывала дочь Адама, Мавра Адамовна Вебер-Маркова, когда мы с мамой жили у нее в Красноярске.

Брат на брата

В новой семье дети появились не сразу. Только через пять лет, в 1910 году, родится моя тетя Клава, в 1912 – дядя Шура, в 1914 – моя мама, Мария Николаевна. Летом 1917 года родилась Аля, Алечка – так ее звали всю жизнь. Моя прабабушка очень любила своих внуков, детей Коли и Лины. Они жили под одной крышей, она их растила, воспитывала. Дети Адама не жили с бабушкой, и к ним она относилась спокойно, а этих любила всем сердцем и прощала все шалости.

Война 1914 года разлучила Лину с мужем, а Екатерину Ивановну с сыном.

Николая Вебера и Егора Зуева призвали в армию. Они вместе воевали, были ранены, но остались в живых и вернулись домой, зараженные большевистскими идеями, привезя с собой в разобранном виде винтовки. Еще в 1909 году в Петербурге они посещали кружки противников царизма, а теперь организовали большевистскую ячейку в Каратузском. Прабабушка Екатерина негодовала:

– Какой такой партия, зачем польшевик, кто такой?

Лина же, с ее мятежным характером, понимала мужа и брата, поддерживала их. В массе же казаки были против преобразований, оставшись верными государю. Огромная семья распалась на два лагеря. Близкие люди в одночасье стали врагами.

Не стану описывать в подробностях, что происходило тогда в Сибири. Власть переходила от белых к красным и наоборот, а страдали непричастные к этой борьбе люди – старики, дети и просто обыватели, не понимавшие, зачем все это. Часть сестер Лины и их мужей оказалась по одну сторону баррикад, другая часть – по другую. Прабабушка была в ужасе: «Люти пелены объелся!» Сына и невестку она уговаривала «не сфясатьса» ни с кем, а сидеть дома с «репятишка». Когда образовался полк белоказаков, большевики организовали партизанский отряд и скрылись в лесу. С отрядом в качестве руководителей ушли Егор и Николай, муж Степаниды Ивановны Алексей, младшая сестра Лины – Капитолина.

Права была Екатерина Ивановна, говоря, что люди белены объелись. Родственники творили друг с другом такое, что не могло присниться в страшном сне. Предавали, убивали – брата, сестру, отца, мать…

Однажды, когда верх одержали белые и Николай не успел уйти в лес, Лина спрятала его в стоге сена на подворье. Прибежала двоюродная племянница и сказала: ее мать, двоюродная сестра Лины, донесла казакам, что «в доме Веберов сейчас Капа Зуева и Николай».

К счастью, Капитолина ушла раньше. Вслед за девочкой ворвались белые с шашками наголо. Кинулись в дом, обыскали двор, а двоюродная сестра Лины подошла к ним и сказала:

– А вы в сене поищите.

Солдаты побежали на подворье, стали протыкать шашками копны сена. Когда подошли к стогу, где был спрятан Николай, Лина вздрогнула и побледнела.

– Поджигайте, он там! – завопила доносчица. На глазах матери и жены солдаты подожгли стог и ушли вместе с ликующей доносчицей. Женщины кинулись разгребать горящее сено, но Николая в стогу не оказалось. Как выяснилось позже, он успел уползти с подворья и скрыться, а потом уйти в отряд.

Через некоторое время красные отбили село. Лина доносчицу не выдала, но наедине сказала:

– Запомни, я твоя должница.

Конечно, моя бабушка ничего не сделала двоюродной сестре, но навсегда вычеркнула из своей жизни ее и всех ее близких.

В 1918 году красные на некоторых участках отдали позиции белой армии и белоказакам. Опять большевики ушли в леса. Опять в дом за речкой пришли белые, опять допрашивали Лину:

– Где муж? Брат? Сестра?

В доме – седая, раньше времени постаревшая Екатерина Ивановна с маленькой Алечкой на руках, еще трое малолетних детей в страхе жмутся друг к другу. Лину трясет за плечи белый офицер:

– Говори, где твой муж?

Лина молчит. Она не плачет, смотрит куда-то мимо офицера сухими остановившимися глазами, лицо белое как мел. Екатерина Ивановна, отдав Алечку Клаве, бросается офицеру в ноги, хватает его за полы шинели, неистово кричит:

– Упей меня, упей, не трокай тефка, у ней четыре репенки, он такой молотой, я старый! Тепе нато упить, упей меня! Не трокай тефка!

Офицер пытается отбиваться, но она с такой страшной силой держит его ноги, что он понимает – старуха отпустит его только мертвая, и нет такой силы, которая могла бы ей помешать. Лина так и стоит в оцепенении, не шевелясь и не говоря ни слова.

Офицер, потрясенный этой сценой, начал уговаривать женщину, обещая, что не станет убивать ее невестку. Но когда бедная Екатерина Ивановна отпустила его, он схватил Лину, выволок во двор, поставил в повозку, на которой приехал, и сунул в руки вожжи. Сам вскочил в повозку, уткнул Лине в спину ствол револьвера и скомандовал:

– Вези в отряд, не то пристрелю!

Лина сама не знала, сколько часов и где возила его, стоя в повозке. Затекли ноги, вожжи впились в ладони, глаза пересохли и ничего не видели. Обратно к дому она подъехала почти без сознания. Офицер выбросил ее на дорогу, как мешок, и уехал. После этого Лина долгое время почти не разговаривала. Она была как мертвая, хотя пила, ела, двигалась. Ей казалось, что любые чувства покинули ее навсегда.

Вскоре, после очередного задания, погибла Капитолина. Ее выследили и убили на опушке леса, когда она возвращалась в отряд.