В пересечении параллельных миров

Разговор оборвался.

– Ах, доча-доча, что же ты наделала! – расстроенная мать присела на корточки и скрючилась, словно от боли.

В дверь заглянул ДикСан. Увидев Кормилицу в разрушенном состоянии, лизнул её коленку.

– Да-да, конечно, вечером поговорим, – прозвучали прерываемые всхлипываниями слова Кормилицы.

Время до заката тянулось бесконечно. Ох уж эти длинные летние деньки! Как только за горизонтом скрылся последний солнечный луч, ДикСан опять заглянул в комнату:

– Я всё слышал. Ничего хорошего точно не будет. Хотелось бы, конечно, минимизировать потери. Ты точно решила его оставлять?

– Как же я малыша могу кому-то доверить, коль его коснулось имя моего заветного друга?

– Ладно. Тогда для начала попробуй как можно дольше сына моего не забирать. А потом оставить его у дочери. Если уж она имя ему дала в честь любимца, пусть и живёт у неё. Это может оказаться выходом из нашей сложной ситуации. Формально вы сейчас двумя отдельными домами живёте. Но только вы объедините свои хозяйства, вероятность опасности вновь станет велика. Как на пороховой бочке будешь себя ощущать. Решай в этот раз сама. Я знаю, что тебе важно наладить контакт со своей Беллочкой. Вмешиваться не стану.

Глава 3

Прошло два месяца. Уля затеяла ремонт на даче и попросила заводчиков подержать малыша возле мамы ещё две-три недели. Но этот срок пролетел как одно мгновение. По плану нужно было звонить дочери и договариваться, что Ладисик приедет к ней в квартиру на постоянное место жительства, поскольку она захотела иметь своего близкого друга. Звонок обернулся для Ули настоящим кошмаром. На высказанное предложение дочь недружелюбно ответила:

– Я давно живу не одна. У меня уже есть тот, кто «хвостом мне виляет и руки лижет». Кроме того, сильно мучаюсь от токсикоза. Мне сейчас не до чужих малышей.

Трёхлитровая банка с мёдом, которую во время разговора Уля зачем-то взяла в руки, выскользнула и разбилась вдребезги. С тяжёлым сердцем опечаленная женщина склонилась над желтоватой прозрачной лужей, источающей ароматы луговых трав. И, наблюдая, как в осколках стекла мерцает солнечный лучик, подумала: «Сколько труда, времени, изобретательности потребовалось, чтобы собрать и накачать целую банку мёда. И тут в один миг всё превратилось в груду отходов. Как же неустойчиво равновесное состояние в жизни, как непросто держать баланс!» Голова шла кругом. Рыдания душили.

– Не задался разговор? – вдруг услышала Уля из прихожей.

ДикСан подошёл к ней ближе:

– Если бы я принёс тебе эту странную новость, ты, пожалуй, не поверила бы. И, ещё чего недоброго, думала бы обо мне дурно. А я, хоть и не демонстрирую, насколько ты мне дорога, всё же очень ценю и глубоко уважаю свою верную Кормилицу. А мёд прямо с осколками собери в кастрюлю, сделаем на его основе живило. Пришла пора посвящать тебя в родовые секреты… Да будет так.

Этим вечером они вдвоём колдовали над гремучей смесью из стекла и мёда. А утром следующего дня поехали за сыном ДикСана. Он оказался крепким, костистым малышом с выразительными карими глазами, немного прищуренными, что выдавало особую остроту ума, со смешными огромными подвижными ушами. Своей какой-то особой, свойственной детям неуклюжестью в сочетании с забавным обликом Ладис напоминал доброго гнома.

– Вот это да! – озадаченно вздохнул ДикСан. – Нужно как-то замаскировать его потустороннее происхождение, иначе мы малыша вообще защитить не сможем. Каждый и без очков рассмотрит в нём потомка Великой Цивилизации, Наследника Высокородной Династии. Вот ведь заботушки привалило…

Мысли ДикСана замелькали. Он срочно пытался найти нужное решение.

К счастью, Ладисик проявлял себя как очень послушный и не по возрасту рассудительный ребёнок. С утра до вечера занимался самообразованием. Умнел на глазах. Ульяна этому радовалась, но всё равно держала «маленького принца» в поле зрения. Он, впрочем, и не пытался никуда улизнуть. Беда в дом пришла сама.

Произошло это в конце сентября. Месяц выдался на диво жаркий. В тот день на дачу привезли машину дров и свалили в створ ворот. Хозяюшка хлопотала вокруг горы поленьев, аккуратно укладывая их вдоль забора. Нужно было до вечера разгрести завал, чтобы поставить машину на стоянку. Вдруг с веранды раздался резкий писк малыша. Ульяна в тревоге бросилась к дому. Вихрем влетела на веранду и остолбенела от ужаса.

Ладис стоял в углу с поджатой ножкой, из которой сочилась кровь. В центре на ковре, подняв голову над яркими кольцами гибкого тела, грозно шипела змея. ДикСан медленно ходил вокруг неё. Он осторожно переступал, не отрывая глаз от широкой змеиной пасти, из которой то и дело выскальзывал тоненький раздвоенный язычок.

Уля тут же вспомнила слова ДикСана, что он никак не сможет защитить сына. И поняла, что должна что-то предпринять. Пока внимание гадины было приковано к плавно движущемуся силуэту, она выскользнула из помещения и быстро вернулась с ватным одеялом. Расправила его и встала напротив ДикСана.

Он замер. Женщина слегка постучала каблучком по полу. Шипящая голова обернулась в сторону звука. Ульяна набросила одеяло на змею. ДикСан вскочил поверх покрова и через него вцепился во что-то зубами. Таким грозным своего царственного подопечного Кормилица ещё никогда не видела. Перед ней возник сильный, бесстрашный воин. Глаза его метали молнии, шерсть на спине вздыбилась и начала излучать нестерпимый жар. Смотреть на эту борьбу было жутко.

Уля бросилась к малышу, который уже стёк на пол и прерывисто дышал. Лапа распухла, глаза остекленели. Она сняла с ноги гольф, уверенно наложила жгут выше места укуса и побежала за валокордином. Когда вернулась с мензуркой, ДикСан стоял рядом с сыночком и нежно лизал его неподвижные глаза. Задушенная тварь лежала у кромки одеяла. Валокордин с трудом удалось влить в зажатый рот Ладиса. Змею запаковали в мусорный пакет. И рванули в ближайшую больницу. В приёмном отделении вытряхнули гадину из мешка в мусорное ведро, упросили врача подобрать противоядие. К неописуемой радости нужный антидот нашёлся.

Вечером Ладис начал оживать, глазам вернулась подвижность, отёк на ноге заметно уменьшился. ДикСан и Кормилица не отходили от лежака, на котором распростёрся беспомощный пострадавший. И в этом была их сила. Неважно, кто кому служил все прошлые годы, кто чьи указания выполнял, главное, результат был очевиден. Жизнь продолжалась. И как только солнце село, ДикСан торопливо заговорил:

– Скорее неси живило. Каждые десять минут по чайной ложке в течение двух часов.

Не один месяц прошёл с того страшного дня. Пуще прежнего Ульяна наблюдала за молодым воспитанником. Понимание собственной ответственности за Ладиса многократно возросло.

Зимой она опять услышала долгожданную мелодию телефона:

– Ну что, бабушка, внучку прописывать будешь? Или занята слишком?

Так Уля узнала, что её любимая Беллочка стала мамой. Она сожалела, что не посчастливилось опекать свою «капельку» во время беременности, поддерживать проверенными советами и нежной заботой. Но про эгоистические материнские амбиции сейчас нужно забыть. Все живы и здоровы. А это главное.

Глава 4

С той поры прошло немало лет. Дочь так и жила своей семьёй отдельно от матери. Внучка подрастала вдали от бабушки. Ей дали странное имя Ксения, что означает «чужая, чужеземная». Как-то малышка пришла из садика и спросила маму:

– А почему за мной в садик всегда папа приходит? У меня что, бабушки нет?

– Есть бабушка. Только она живёт далеко. И неудобно ей оттуда к тебе приезжать.

– А за другими детками каждый день приходят бабушки. Приносят мороженое и игрушки.

И стала Ксения после этого разговора мечтать, что бабушка будет жить рядом и станет каждый день забирать её из садика. А по дороге домой они непременно будут заходить в игрушечный магазин, а потом выбирать самое вкусное мороженое в киоске у перехода. Какой же здоровской сделается тогда жизнь!

Ульяна жила в окружении своих воспитанников, много работала. Купила небольшую квартиру в том районе, где живёт дочь. И иногда во время прогулок проходила мимо садика, куда водили её внучку. Дети часто подбегали к забору полюбоваться красивой парой четвероногих. Иногда сквозь заборные прутья тянула к ним руки и Ксюша, так ей хотелось потрогать блестящую упругую шубку ЯКИРИ. Но воспитательница начинала строго браниться и отгоняла детей от ограды. Ульяна не знала, что общительная девочка за забором и есть неведомая ей внучка – малышка Ксю. А Ксюша даже представить себе не могла, что с её бабушкой могут жить такие удивительные существа.

Каждое лето садик уезжал за город на дачу. Уезжала на свою дачу и Ульяна с воспитанниками. Однажды на прогулке – травы тогда высоченные стояли – шла Ульяна со своими высокородными спутниками по лугу. Красотища неописуемая их окружала. Солнце высоко поднялось, но не пекло, а приятно грело сквозь лёгкую дымку. Кузнечики самозабвенно стрекотали. Травинки напряженно застыли, будто внимательно прислушивались к их стрёкоту. Благоуханный аромат осыпающейся пыльцы наполнял неподвижный воздух. Отец и сын веселились. Бегали наперегонки, взлетая в энергичных прыжках над зелёной густой духовитой кромкой.

Маленький принц вырос образцовым существом, искренне обожающим отца. У людей нечасто встречается такое почтение перед старшими в роду. Ульяна наблюдала за их отношениями, удивлялась. Понимала, что Древняя Цивилизация, представителями которой они являлись, смогла так долго просуществовать только благодаря тому, что дети внимательно учились у предков. Безоговорочно перенимали их знания и опыт, который в будущем служил незыблемым фундаментом для устойчивого развития всего рода, а вместе с ним и всего их мира. Причём потомки, превосходя родичей в силе, ловкости, знаниях, энергичности, никогда не теряли чувства глубокого уважения к ним. И не чинили бессмысленной конкуренции.

Уля шла, погрузившись в свои мысли, как вдруг перед ней возник встревоженный ДикСан. И тут же опрометью метнулся куда-то вглубь травы. «Что за игры?» – подумала Кормилица. Но настойчивый отец вновь выбежал ей наперерез. И тут она будто услышала его голос:

– Скорее. Опасность.

Женщина бросилась вдогонку, путаясь ногами в шелковистых стеблях. До неё донёсся детский крик:

– Смотрите! Собачка тонет!

Затем раздался всплеск, словно кто-то в воду прыгнул. И практически сразу, как сирена, зазвучали призывы о помощи. Уля сломя голову неслась на эти тревожные голоса. ДикСана уже не видела, он растворился в луговом просторе. Обрыв реки возник у неё под ногами, как мгновенно разверзшаяся пропасть. Ульяна вцепилась руками в высокую траву, чтобы удержать равновесие и не упасть в воду.

А там внизу, борясь с быстрым течением, цепляясь лапами за осыпающийся край берега, пытался выкарабкаться из потока испуганный Ладис. Рядом с ним бултыхался мальчик, который, похоже, за что-то ухватился одной рукой, потому что его не сносило течением. Второй он удерживал беспомощно сучащего ногами маленького принца. ДикСан нервно бегал вдоль места трагедии, понимая, что сам ничем не может помочь ни сыну, ни мальчику.

На противоположной стороне показались мужчины. Один из них с разбега прыгнул в реку. Течение быстро принесло его к малышам. Уля легла на край обрыва и, насколько могла, протянула руки. Мужчина подсадил Ладиса. Женщина ухватилась за шлейку и потянула питомца вверх. Он старался помогать ей, упираясь ногами в сыпучий отвесный берег, но только засыпал спасителей рыхлой землёй. Когда малыш оказался рядом с ДикСаном, растроганный отец любовно лизнул сына в щёку.

Уля бросилась на помощь мальчику. Он оказался ловким и смелым, перебравшись на плечи мужчины и держась за Ульянины руки, легко подпрыгнул и оказался на берегу. Спасатель оттолкнулся от берега и поплыл к противоположной стороне.

– Идите вверх, вдоль русла! Там мост! – крикнули его товарищи.

Испуганная Ульяна стояла на коленях перед парнишкой, помогая ему снять мокрую одежду. Невысокий, худенький, кучерявый мальчик с весёлыми лучистыми глазами и слегка вздёрнутым носиком бодро смотрел сверху вниз на суетящуюся вокруг него тётю.

Ладис лежал рядом с отцом ни жив ни мёртв, прижав уши в ожидании нагоняя. ДикСан несколько раз обошёл вокруг сына, а потом лёг рядом и упёрся носом в его сырую шубку, перепачканную береговой грязью. Уле показалось, что Старший из Древнейшего Династического рода заплакал. Она перевела взгляд на ребёнка: