Формула от смерти

– Но…

Она не даёт мне договорить, резко встав со стула и бросив ручку.

– Прости, Руслан, ты не оставил мне другого выбора. Это третья драка за месяц! Ты вынудил меня наказать тебя таким образом. Может, после этого, ты станешь думать! Каждое твоё действие несёт последствие, а в твоём случае – это сплошь сломанные носы и ушибы тех, кто встречается на твоём пути!

Я вижу, что она нервничает. Снова взяла ручку и стучит ею по столу в такт своих слов, но по глазам видно, что с ней спорить бесполезно. Она настроена решительно – ни намека на сомнение.

– Всё, Руслан, разговор окончен. Сегодня у тебя последнее занятие. Я предупрежу Виктора Николаевича.

Я тоже встаю со стула и предпринимаю последнюю попытку:

– Но, Людмила Александровна…

– Нет, Руслан, это не обсуждается, – она подходит к двери и открывает её, давая понять, что разговор окончен, и мне пора отсюда выметаться.

Мне ничего другого не остаётся, как выйти из кабинета.

Глава 3

Пинаю дверь, она отлетает и ударяется о стену. Злость распирает меня изнутри. Хочется что-то сломать! Нет, хочется пойти к Коле и избить его так, чтобы на нем живого места не осталось!

Кулаком со всей силы бью по косяку двери, вхожу в комнату и застываю. Вот кого я не ожидал сейчас увидеть. На моей кровати сидит Яна, погружённая в телефон. Она залезла на кровать с ногами, оперевшись спиной на стену и согнув ноги. Видимо, она ждала моего эпичного появления, даже не вздрогнула.

– Привет, – быстро просканировав меня взглядом, кивает, при этом продолжая что-то набирать в гаджете.

Не ответив, подхожу к шкафу и, открыв его, начинаю собираться на тренировку, выплескивая злость на одежде, комкая ее и резко пихая в сумку.

– Руслан, мне К… мне рассказали о драке, – она снова поднимает на меня глаза, но я продолжаю не подавать виду, что слушаю ее, запихиваю в сумку спортивные штаны.

Не знаю, зачем она пришла. Она очень давно не заходила ко мне в комнату вот так просто, чтобы поговорить. После того, как Яна стала встречаться с Колей, мы стали реже видеться и разговаривать, и я отвык от наших обыденных посиделок. Так почему она пришла? Любопытно? А Колю спросить не могла?

– Из-за чего вы подрались?

Снова не отвечаю. Пришла очередь боксерских перчаток влезать в сумку, что я и осуществляю с преувеличенным рвением. Я не могу рассказать ей, что случилось. Либо я сорвусь и что-нибудь сломаю, либо расплачусь. А при Яне плакать совершенно не хочется.

Она некоторое время молча сидит, не спуская с меня взгляда, а затем, словно что-то поняла, садится на краешек кровати и убирает телефон в задний карман.

– Что тебе сказала Людмила Александровна, Руслан?

Да что она пристала?! Разве не видно, что я не хочу сейчас разговаривать?!

Делаю медленный вдох и выдох, как меня учил тренер, но это совершенно не помогает. Тогда я поддаюсь эмоциям и бью кулаком по дверце шкафа. Затем ещё раз и ещё.

Такое ощущение, будто моя жизнь рухнула за один день – мой лучший друг, ради которого я готов был пойти на всё, стал моим врагом! Мечта, к которой я стремился полгода, которая снилась мне по ночам, просто рассыпалась в прах! И я не знаю из-за чего!

Неожиданно злость развеивается, оставляя ноющую пустоту в груди. Поворачиваюсь спиной к шкафу и сажусь, прислонившись к нему спиной и спрятав лицо между колен. Я даже не знаю из-за чего мне больнее: из-за бокса или друга. С Колей я дружил с детства – он был единственным, кому было плевать, есть у меня родители или нет. Он дружил со мной не из жалости, а просто, потому что со мной ему было легко общаться. Мы знали всё друг о друге – от любимой музыки до любимой девушки. И я не понимаю, что такого могло случиться, что он меня так возненавидел. Что я такого сделал?

Ощущаю, как Яна садится рядом. Начинает гладить меня по затылку и шее.

– Она тебе запретила ходить на бокс, да? – спрашивает тихим голосом. Она всегда меня понимала, и знает практически так же хорошо, как Коля.

Яна обнимает меня за плечи. От её близости по коже бегают мурашки. Хочется обнять её в ответ, запустить пальцы в ее мягкие волосы, притронуться к лицу и…

Так, стоп. Она встречается с Колей. Она мне не больше подруги, даже если он стал моим врагом.

Только кого я обманываю?

Я встаю и беру сумку.

– Она лишила меня бокса на три месяца, – с этими словами я, не оглядываясь, выхожу из комнаты.

Инара

Мама прижимает меня к себе и не хочет отпускать. Слёзы, которые она всё это время сдерживала, текут по щекам. Она всхлипывает. Мне невыносимо смотреть на неё такую расстроенную – сердце разрывается на части, хочется уткнуться в ее плечо, расплакаться и сказать, что я никуда не пойду, и пусть они ищут себе другую Избранную. Но я сдерживаюсь. Я должна быть сильной…

– Мам, всё будет хорошо, – шепчу ей на ухо и нежно освобождаюсь от объятий. – Мне пора идти.

– Да, да, – произносит чересчур быстро, вытирая щеки тыльной стороной ладони. Это движение снова заставляет сердце сжаться, горький комок слез подкатывает к горлу.

– Мам, – двумя руками хватаю её мокрую от слёз руку, чувствую, как она дрожит, – не волнуйся ты так, я вернусь. Все Избранные возвращались живыми и невредимыми. Я вернусь.

Она, избегая моего взгляда, с излишне предельным вниманием поправляет замок на моем костюме, сшитым специально для меня. И, хотя он должен спасти меня от всевозможных опасностей в лесу, я продолжаю ощущать себя уязвимой как никогда.

Наконец, мама поднимает глаза, и от ее взгляда мне только больше хочется закричать всем, что мне без разницы на них и Тезурию, и пусть всё пропадёт пропадом, но я остаюсь, лишь бы не видеть бездну боли в маминых глазах! Но я продолжаю молча стоять и не отводить взгляда, пытаясь выглядеть уверенной в своих словах.

– Обещаешь? – спрашивает тихим и таким по-детски наивным голосом, что внутри что-то обрывается, а в горле снова застревает ком.

– Обещаю.

Глава 4

Пот стекает по спине и лбу, заливая глаза. Мышцы напряжены до предела, но я, не обращая на это внимания, продолжаю бить боксёрскую грушу. У меня из головы не выходят слова, сказанные Людмилой Александровной. Я просто не понимаю, как она могла лишить меня тренировок по боксу, когда знает, как это для меня важно. Как она могла сделать это, зная, что я смогу съездить на чемпионат в Москву, если выиграю соревнования через месяц?! Я пропущу возможность стать мастером спорта!

Бью грушу, вкладывая в удары всю злость, но это не помогает. Только руки болят все сильнее от напряжения.

– Руслан! – ощущаю руку тренера на плече. – Хватит, слышишь?

Останавливаюсь и оборачиваюсь к Виктору Николаевичу, встречаюсь с его сочувствующим взглядом.

– Не надо так расстраиваться, – подбадривающим тоном произносит он.

Расстраиваться?! Да это ещё мягко сказано!

Вытираю пот со лба. Виктор Николаевич продолжает говорить, хотя, наверное, видит, что его слова не особо утешают:

– Это не единственная возможность стать мастером спорта.

– Ага.