Сказ о богатыре Добрыне и Змее Горыне. Волшебные хроники

Глава 10 Схватка на берегу

Бес мрачнел, удача от них могла и отвернуться, а второго промаха он не сможет простить себе сам, а уж об Олеге и Перуне и говорить нечего. Этот змей и на самом деле был не так прост, как все остальные. Но Добрыня должен с ним разделаться. Только вряд ли нынче это случится. И почему так по – щенячьи радуются эти недотепы?

Змей только застрял, но он был силен по-прежнему и очень опасен. Он лопухнулся, залезая воду, и не повторит больше такой ошибки, конечно, если вообще останется жив.

– Шевелись, если хочешь остаться, жив, идиот, – завопил княжеский Банник. Он тоже был на берегу, хотя прежде почти никогда не покидал своей бани. И ему все было страшно интересно. Змей понял, что на его стороне есть хоть кто-то, злость Банника придала ему невероятные силы. Он старался изо всех сил, давно забыв, как забавлялся, глядя на богатыря.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним. О том или о чем-то подобном подумал сейчас Змей. Ему больше ничего не оставалось.. Об этом или о чем-то подумал сейчас Змей. Его огонь почему-то не причинял вреда богатырю. Он умел с невероятной ловкостью от него уворачиваться, а схватить его будет еще труднее. Вот ему, со всей его массой, от меча, который был у него в руках увернуться, так просто не удастся. Его настроение со временем становились все мрачнее.

– Похоже, что я влип, – с грустью понял Змей.

№№№№№

В то время, когда все нечистые разделились в своих пристрастиях и ждали на берегу, где готова была начаться схватка, появилась Вила. Сначала всем показалось, что прилетела еще одна птица или небольшой Змей – змееныш спешит навстречу первому. Но потом они разглядели ее, и поняли, что это не так. Насторожились все. Она отвлекла Змея, почти налетев на него. И он, как огромен не был, от неожиданности покачнулся и ухватился лапами за землю. И это все расставило по своим местам. Добрыня с мечом своим бросился на него, причиняя невероятную боль, навалился на голову и придавил его длинную шею к земле. Бес расхохотался, а Змей ошалел от такой наглости и совсем перестал соображать.

– Я прилетела, чтобы сказать тебе, что Земля не спасет тебя, и ничто не спасет, – торжественно произнесла Вила.

Она узнала от вороны о богатыре и о том, что ему грозит опасность.

– А ты сама не можешь ему на помощь прийти? – спросила она ворону, когда та ей обо всем рассказала.

– Я слишком легка для этого Дракона, как пушинка, а потом я все еще на богатыря сердита, хотя он ни в чем особенно не виноват. И мне не хочется, – вдруг зло оборвала свою речь она, и прибавила, – чтобы он погиб так быстро. А мне потом еще придется триста лет жить. Нет, мы еще какое – то время должны побыть вместе.

Вила так и не могла понять, защитить ли она его хочет или наказать. Этого, наверное, она и сама не знала, но было ясно, что Добрыня должен остаться жив, а уж победит он или нет, это его дела. Такой вывод сделала волшебница. Для нее это было еще одно приключение, о котором она не подозревала минуту назад, но могла в нем поучаствовать. На лету она смотрела, как воин расправляется со Змеем, с ее помощью, конечно, и могла бы и гордиться этим. В те минуты, когда воину больше ничего не грозило, ей по-женски стало жаль Змея – как и всякого, слабого, каких бы огромных размеров он не был.

Змей почувствовал, что это конец и припомнил все глупости, которые он за последнее время совершал. Их было больше, чем достаточно для одного раза. Из шеи его сочилась кровь, голова была плотно прижата к земле. Силы Добрыни для этого хватило. Но финала он ожидал почти спокойно, хотя голова никак не отделялась от шеи. Воин медлил. Но почему? Он слышал вопли Банника о том, что должен сбросить с себя вояку, но ничего не мог поделать с этим.

– Да ты же его одной лапой задавишь, чудовище, и как только ты дожил до этих времен и уцелел, – возмущался тот, не особенно подбирая слова.

Но вопли были напрасны, потому что богатырь держал его железной хваткой. Но этот вопль не давал Добрыне довершить дела своего. Он понял, что не сможет лишить головы Змей просто так, когда тот не опасен и ничем ему не угрожает.

– Добей его, – кричал Леший, – своим огнем он все мои леса спалить может, и глазом не моргнет. Прикинулся идиотом беззащитным. Но ты не видел, что он тут творил.

– Добей, – вторил ему Водяной, – он меня с грязью смешал вчера и не думал ни о какой пощаде.

Но когда их было слишком много против одного Змея, богатырь тем более понимал, что рука его не поднимается вовсе, и все останется, как есть. Они выходили из себя, сами готовые броситься на Змея и придушить его (это не трудно было сделать). Но разве недостаточно для этого богатыря и меча его? Они роптали, а он все еще ничего не делал. Змей почувствовал, что, возможно, ему сохранят жизнь, потому что убить уже пять раз можно было.

– Ну что же ты вечно так стоять будешь, – взвыл Змей, шея его страшно затекла.

Он все больше убеждался в том, что хотя и позора ему не обобраться. Но жизнь его будет спасена. И голова единственная на месте останется.

– Замолчи, ты мне еще диктовать собирался, что же делать? – это не тебе решать.

– Так уж решай поскорей, – потребовал он, умоляя, – не можем мы так оставаться.

Добрыня усмехнулся и отступил от него.

– Ты наглец, однако, разве так с победителями разговаривают.

– Не знаю, – взвыл он, – меня еще никто не побеждал, я и не научился с ними разговаривать. Но научусь, если окажешься снисходительным. Победители благодарны всегда. Я вот, например не стал же тебя добивать, пока ты меня не видел, а мог бы.

– Тебе помешал гордыня, но ты мог бы, все складывалось просто не так.

№№№№№№№

– Да о чем там говорят, – наконец не выдержал Домовой, – о чем говорить можно с разбойником и вором, грехов которого на всех нас хватит.

Но прижатый к земле бесовскими шутками, Змей уже готов был пройти в атаку. А потому он вспомнил о слабом Добрынином месте:

– Разве я причинял тебе зло? – спросил он

– Ты причинял его другим, – усмехнулся богатырь

– Женщинам, значит, ты женщин защищать собрался, слава о тебе пройдет по всем русским землям. Многие из них тебе на шею помешаются от благодарности.

Это был удар ниже пояса. Но для того, чтобы распрямить шею и освободиться от ноги воина, Змей готов был на что угодно. И эта хитрость и стала последней каплей. Защищать женщин у него и в мыслях не было. И Добрыне не хотелось такой славы, потому он ослабил немного хватку. Понимая, что он попал в точку, Змей продолжал:

– Не стоит их защищать, почти всегда женщины хотят быть похищенными. Кому же из чертовок не понравится полетать со мной и оказался в моих объятиях. Потом, ради красного словца, они, конечно, кричат о том, что их увели насильно. Стыдно признаться, что им это нравилось. Но когда и кому женщины говорили правду. Они лгут даже сами себе.

С любым другим богатырем у Змея бы не прошел этот номер, и кроме новой беды на свою голову он ничего бы не накликал. Но совсем иначе оказалось с Добрыней. Он – то знал, благодаря Маринке, что все это правда, и даже далеко не вся правда. Он только едва придерживал Змея, готовый заключить с ним соглашение. Только условия обдумывал. Змей в это время вздохнул почти свободно.

– Я спасен, – так думал он в те минуты.

И жизнь показалась ему не такой скверной штукой.

Глава 11 Договор

Добрыня взирал на Змея. Он ждал того момента, когда Змей поймет, что с ним не шутят, и начнет говорить серьезно. И Змей, не взирая на него, захрипел.

– У моего позора много свидетелей, что тебе толку от мертвого змея. А живой я еще пригожусь тебе. И ты еще можешь ко мне обратиться, – говорил он вкрадчиво.

– Ничего мне от тебя не надо и вряд ли понадобится, но ты должен обещать мне, что никогда больше не сунешься сюда. И никогда нам вредить не станешь. И всех своих змеенышей не пустишь к нам больше никогда.

– Я обещаю тебе это, – заговорил Змей, – своим здоровьем клянусь.

– Что мне до твоего здоровья, мне нужно просто быть уверенным.

– Хорошо, клянусь, клянусь, клянусь, провалиться мне сквозь землю, окаянному, если нарушу обещание свое.

– Ладно, – согласился Добрыня, – хоть ты и змей лютый, но думаю, что такую клятву все-таки нарушать не станешь. И потому отпускаю тебя и призываю в свидетели всех, кто поединок этот видел. Я так не хочу марать свои руки о кровь твою, что согласен тебя отпустить на все четыре стороны, но учти, если клятву ты нарушишь, то я найду тебя на земле, и никакая сила тебя не спасет от кары моей, ничто не избавит тебя от смерти лютой.

Нечего было Змею на это ответить. И стоял он перед богатырем еще несколько минут, а потом прочь полетел. Ничего больше не держало его тут. Все было напрасно. Долго еще смотрел Добрыня в небо на то, как улетает раненный Змей. И казалось ему, что никогда и ни за что не нарушит тот своего обещания. Он сомневался в том, что верно поступил, но ничего не мог со своей добротой поделать.

– Напрасно ты поверил ему, – подступился к нему Леший, – схитрит он, нарушит слово свое, как только случай подходящий будет, и только себе лишних хлопот прибавишь.

– Но только тогда у меня будет еще больше причин убить его, – ответил Добрыня, довольный тем, что он может покинуть свое сторожевое место, отправиться к великому князю, чтобы рассказать ему о том, как было дело.

– Живой дракон может еще пригодиться, я знаю, как вызвать его, -оправдывался Добрыня, когда князь позвал его к себе, удивляясь тому, как быстро он пришел. – На нем моя отметина осталась, ни с каким другим я его не перепутаю никогда.

Глядя на него, Владимир пытался угадать, что собственно заставило богатыря отпустить чудовище, (он не сомневался в том, что тот легко мог его победить) – хитрость, доброта или глупость. Наивен ли он до того, что даже Змею верит, или еще что-то задумал.

«Он мало чего в жизни испытал, потому и верить всему не разучился еще. Это я с самого детства только вражду лютую, да интриги знал дикие, а с ним все еще совсем иначе было тогда. Потому – то никому и верить не привык, но парень к себе располагает.

И поймал себя князь на том, что он невольно его с Дунаем сравнивает. Это не в пользу его старого любимца оказалось. И знал он, что вольно или невольно, но пройдет немного времени, и Добрыня займет то единственное, главное место, которое гордец этот до сих пор занимать привык. Но в последнее время Владимир понимал, что тот скорее претендует на трон его, а если он окажется слабым в этом, то так оно и окажется. Но он не мог этого допустить.

Добрыня чувствовал, что князю не слишком понравился его поступок, и хотя тот его ни о чем пока не спрашивал, но он осмелился слово молвить:

– Убить я его всегда успею, никуда он от нас не денется. Пусть пока остается должником у меня. Но если нарушит он слово свое, и мокрого места от него не останется.

№№№№№№

День закончился. Пир княжеский во всю мощь гремел в то время, когда Змей лежал в логове своем, залечивая Добрынины раны и думал о том, как ему жить дальше и что делать. Он знал, что был связан страшной клятвой, и вряд ли он ее мог нарушить. Но при этом и оставаться в стороне от всего тоже не мог. Позор не давал ему покоя ни на минуту, когда весь мир перевернулся, то жизнь ему не дорога была. Дурная натура оказалась сильнее рассудка. Все в черных красках перед ним представало. Он знал, что рано или поздно все сделает для того, чтобы нарушить свое обещание и насолить богатырю. Сначала он подумывал спереть свои проказы на кого- нибудь другого, но все знали, что других Змеев поблизости не было, и спирать было не на кого. Но потом он решил, что уж если мстить, то так, чтобы богатырь об этом узнал, иначе все это бессмысленно. И сотворить надо что-то такое, отчего богатыря наказали бы серьезно и подальше послали. И, недолго думая, он понял, как насолить и князю, и ему одновременно. Когда все становилось ясно, он знал, что должен украсть девицу прекрасную, а таковой была племянница Владимира Забава Путятична. Вот это и будет тем возмездием, о котором он помышлял.

№№№№№№№

Несколько дней все было спокойно, никто не собирался им угрожать больше. Они яростно направились на работу, не боялись скот выгонять, и девицы красные не боялись по лесам да полям гулять, зная, что Змей им угрожать не станет. Добрыня чувствовал себя спасителем и героем, и гордился тем, что и людей ему удалось защитить, и Змея приструнить, а ведь редко кому удавалось раньше такое. Говорят, если за двумя зайцами погонишься, то ни одного не поймаешь, кажется, ему удалось поймать обоих зайцев.

Глава 12 Прогулки в лесу

Дунай с большим интересом взирал на Добрыню. Если бы он убил Змея, то, пожалуй, все было бы как всегда. Но парень вел себя странно. Он хотел всем сделать хорошо, и своим и чужим, и это не могло не настораживать – все менялось на глазах. И от этих перемен становилось ему немного неуютно. Он не мог не заметить, что и великий князь взирает на него с не меньшим удивлением и любопытством:

– Он хочет завоевать себе место под солнцем, но не совсем обычным способом:

– Он может далеко пойти, – подумалось в те дни Дунаю.

И он попал в странное положение. И впервые понятия не имел, как же себя вести, чтобы не утратить своего места при дворе великого князя.

– Проклятие, – раздраженно подумал Дунай, – и кто мог подумать, что из- за этого мальчишки я буду себя так неуютно чувствовать в этом мире. Дунай чувствовал, что в эти дни должно что-то значительное произойти. И все переменится тогда, но вот в лучшую ли сторону?

№№№№№

Добрыня же в это время отправился в лес, сам не зная, зачем ему это понадобился. Было чудесное утро. И ноги сами вели его в эту чашу. Там можно было узреть что-то необычное. И он увидел избушку в самой глуши леса. Избушка совсем как в сказке была обнесена частоколом, на котором болтались человеческие черепа, и стояла как-то боком. И лучше было бы уйти от этого дикого места. Но Добрыня понял, что старуха, там проживавшая (или старик), уже видели его, и не стоило прятаться от них, и прослыть после всего трусом ему совсем не хотелось. Воин рассудил при этом здраво:

– Если ноги сами вели меня сюда, значит, мне ничего не остается, как только испытать свою судьбу. И что там за чудище такое может жить, с которым он справиться не сможет.

Нет, этого просто не могло быть. И он, шагнув за частокол, остановился перед избушкой, думая о том, с какой же стороны может находиться дверь в нее.

Никто ему долго не отзывался, но разве могло у воина возникнуть сомнения, что тут кто-то живет?

Старуха же, давно за ним наблюдавшая и видавшая, что он не уходит, решила, что не стоит упускать такого случая. И хотя она знала, что воин пощадил Змея, но она- то не собиралась к нему быть такой добренькой и оставлять его в покое. Она решила отправиться к нему, и его на тот свет спровадить, и спокойненько жить дальше. Да еще перед змеем похвалиться тем, что ей удалось то, что ему, громиле такому мудрому было не силу тогда.

Добрыня злился на себя за то, что как ни старался, он казался невозмутимым. Но ужас дикий, помимо воли поднимался из души его. И понимал он, что простым способом со старухой расправиться не возможно будет. Только при помощи колдовства может он сразить, а если мечом он владел в совершенстве, то здесь все было значительно сложнее. И вовсе не обязательно он должен был справиться с нею

Для всех остальных окажется он пропавшим без вести, и не узнают они того, что с ним приключилось. И бес не подавал на этот раз голос и совета своего ему не давал. Он понимал, что все закончится плачевно. Но постепенно убедил себя в том, что помирает только тот, кто панике поддается. И стал припоминать бесчисленные рассказы о том, как же в таких случаях поступают другие, и злился на себя за то, что не внимательно слушал, считая байками и пустой болтовней. Но поздно было сетовать на свою память и беззаботность, когда старуха была рядом и готовилась с ним расправиться.

Старуха надвигалась, словно вихрь. И нужно было как можно скорее предпринять что-то. Она, выйдя на свет белый, оказалась маленькой и сутулой, и силы физической было у нее с гулькин нос. Но раз она так смело навстречу шагнула, значит, рассчитывала на что-то. И он отступил немного в сторону, и готовился к любой неожиданности. Все могло случиться.

Старуха, вглядываясь в него подслеповатыми глазами, распрямилась, хотя ее руки почти до земли доставали.

– Хорош, ничего не скажешь, – усмехнулась она, на него взирая, – и что ты по лесам рыщешь?

– Да гулял вот и наткнулся на тебя ненароком, – оправдывался он.

– Ничего не бывает просто так. Коли объявился, заходи, гостем будешь.

– Знаю я, как ты гостей – то принимаешь, вон многие из них черепа свои на заборе оставили.

– А будто ты боишься меня, Змея чуть не угробил, а уж я – то старая едва ли справлюсь с тобой.

– Змея я и в самом деле пришиб, но ты- то, небось, бессмертная, да и рука у меня на тебя как- то не поднимается, и силы у нас с тобой неравны будут.

– Ну, это еще вилами по воде писано, равны они или не равны, – прошептала она, и захихикала противным смешком.

– Силен ты, вижу, да только все ли сила решает? Может, пообедаешь со мной. Разносолов я не могу тебе обещать, но угостить, что есть – угощу.

Она хитро сощурила глаза, и становилось понятно, что если он еще не попал в ловушку, то очень скоро попадет

Добрыня вошел в избу, хотя понятия не имел о том, что его там поджидать может. И лишь подумал, что не стоило старушонку за спиной своей оставлять, как она и огрела его со всего размаха черенком от лопаты по голове. Удар был неожиданным и показался, особенно сильным. Богатырь молча рухнул на земляной пол. Он слышал, что старуха склонилась над ним, чтобы убедиться, что хорошо приложила, и он еще долго не очухается. И снова богатырь услышал ее противный смех.

Глава 13 Перехитрил

Он собрался с последними силами, понимая, что понапрасну надеялся на то, что не хватит у неё силы засунуть его в печь, и заслонку она уже приоткрыла, и к нему направлялась. Если сейчас она его изжарит, то кроме себя самого некого ему будет обвинять в беспечности. Он собрался с последними силами и поднялся на ноги, а потом повернулся к ней резко и захохотал.

– Значит, на обед ты меня приглашала. Хорошо, я пообедаю, только после того, как ты изжаришься, там, где мне место уготовила.

С этими словами он схватил ее за плечи, отрывая от земли. Лопата, которую старуха все еще держала в костлявых пальцах, полетела прочь. И он почувствовал, как она заизвивалась и затрепетала в его руках.

– Ты поджаришься, но есть я тебя не стану, уж больно ты, старая, костлява, – хохотал он, рванувшись вместе с нею к огню.

Она сжалась в комок, но вырваться из его железных объятий не смогла.

– Погоди, проку мало оттого, что сгорю я. Тебе – то я зла никакого причинить не успела, а те, кто поджарились, они сами в том и виноваты были – слишком беспечно ко всему относились, и о себе были высокого мнения. Но ведь ты видишь, что со мной, если не растеряться, легко справиться можно, зачем тебе за глупцов заступаться надо? – вкрадчиво спросила она.

И он понял, что старуха права, и не стоит с ней связываться. Еще не хватало, чтобы его потом в расправе над столетней старухой обвинили. Вряд ли это можно назвать героическим поступком.

– Тебе поспешать надо, в отличие от меня, безобидной, Змей таит зло на тебя, и только думает о том, как клятву тебе данную нарушить. И очень скоро случится непоправимое. Но ты еще можешь беду предотвратить, если вовремя на поляне лесной окажешься.

Что-то подсказало Добрыне, что старуха говорила правду, лгать ей не было причины. И она после всего, его зауважала.

– Змей, по добру твоему отпущенный, нарушил уже клятву, – говорила она рассержено, когда воин скрылся из вида.

А подгоняла она для того только, чтобы он ее поскорее в покое оставил.

– Я тебе помогать стану, – обещала она. – Я тебе уж чуть не помогла на тот свет отправится, и еще помогу, если только дорогу ко мне найдешь, – произнесла она, обращаясь к черепам, которые взирали на нее своими пустыми глазницами. Каждый из них мог бы рассказать свою историю. Мог бы, но старуха позаботилась о том, чтобы они молчали. В этот миг бес перед нею мелькнул и заявил:

– Смотри, старуха, сегодня ты превзошла саму себе, и замахнулась на лучшего из воинов великого князя. И это тебе дорого будет стоить.

– А ты не пугай меня, рогатый, давно я уже отбоялась, сам подумай, разве я подняла бы его, да смогла бы в печь закинуть. Ты не рассказывай никому, да народ не смеши лучше.

– Мне некогда пока с тобой разбираться, – уже на ходу закричал бес, – но мы еще потолкуем. Ты Добрыню можешь провести, он не знаком с тобой, но не меня, я- то тебя хорошо знаю, все твои хитрости мне давно известны.

Бес спешил прочь, понимая, что со старухой богатырь и без него справился (это можно ему смело в заслугу поставить), хотя это вовсе не так просто было, как со стороны могло показаться. Но вот там, на лесной полянке все нынче и происходило.