Триумф поражения. Князья и воины

Он не совершил ничего особенно скверного, он просто оказался в нужное время в нужном месте. Он не собирался убивать их или бросать в темницу. Пока не собирался. Он просто хотел, чтобы они исчезли из этого княжества и держались отсюда подальше. Он разрешил забрать им нужные вещи, но приказал смотреть, чтобы они не забирали ничего лишнего.

Несколько слуг и тупоголовых воинов, отказавшихся бросить княгиню, черт с ними, пусть едут, толку от них никакого, только смута в умах и сердцах, хотя он и упрекал себя за невероятную щедрость. Пусть Игорь попробует вернуться, вот тогда он и прикончит его, не задумываясь. На маленького Всеволода он вообще не обращал внимания. Он не убийца, и не собирался начинать княжение с поливания крови. Он благороден и великодушен, хотя смогут ли они это оценить. Еще пусть благодарит судьбу, что ему такой князь достался.

Князь взглянул на священника. Юноша смущался. Взгляд его казался затравленным. И архиепископ, после дерзких слов мальчишки, кажется, раскаивается в совершенном. Ну и черт с ним. Но без поддержки церкви ему не обойтись. Он успел усвоить это за не особенно долгий век. Хотя если он предал один раз, как можно надеяться на то, что не предаст снова. Надо положиться на молодого священника. От него пока можно ожидать поддержки.

№№№№№

Он остановил княгиню в полутьме длинного коридора, ведущего из гридни к нему в покои.

– Все готово к вашему отъезду, – спокойно произнес он, стараясь казаться бесстрастным.

Она взглянула на него спокойно, давно зная и понимая, каким будет его решение, и не произнесла больше ни слова. Да и что говорить. Но во взгляде ее было столько презрения и ненависти, что он сжал кулаки и шагнул в сторону, освобождая ей дорогу. Потом он упрекал себя за минутную слабость, но ничего больше поделать не мог. Жаль, что пока нет надежных и верных людей, которые могут угадывать все желания нового князя. Надо что-то решать. Но все изменится со временем.. Просто начинать всегда очень трудно.

Олег стоял в темной комнате князя, которую уже успел занять, и смотрел, как темные тени покидают дворец и садятся в кареты.

Сильный мороз был в тот вечер на улице. И все корчились от пронизывающего тело и душу холода. Но телеги с изгнанниками покинули дворец и направились к городским воротам. Он вздохнул облегченно, собрался лечь на княжеское ложе – он смертельно устал за проклятый этот день, но потом передумал и улегся на лежанку где-то сбоку. А в тот момент случилось непонятное и необъяснимое. Какая-то невидимая сила вдруг швырнула его на пол, словно он промахнулся. Это произошло так неожиданно, что он влип в паркет, где не было ковра. Он никак не мог понять, что произошло в то мгновение в полумраке.

Лежал князь еще какое-то время, не шевелясь, приходя в себя и соображая, что происходило с ним. И тут раздались странные шаги (в комнате никого не было, он точно это знал). А потом хохот, который не мог ему послышаться, так отчетливо и громко он звучал. В одно мгновение вскочил Олег с пола, и бросился вон из этой комнаты. Никогда не стоило селиться там, где долгое время обитал твой предшественник. Он не хотел даже думать о том, что происходило. Он пошел в дальнюю комнату, там и провел ночь на жесткой лежанке, решив утром устроить свои покои.

Но людей в покоях и на самом деле в тот вечер не было, никто не осмелился бы шутить с новым князем. Это Мефи решил пока не добивать Олега – он пригодится ему для развлечений. Князя можно и с ума свести, но не за одну ночь он это делать собирался. Повеселившись вволю, он так же неожиданно удалился. Олег ему был неинтересен – слишком зауряден. В нем не было ничего, что привлекало рогатого, но иногда развлечься – это совсем другое дело. Он должен был испытывать страх, неуспокоенность. И роль совести приходилось чаще всего играть ему. И он всегда справлялся с этой задачей, придумывая по ходу игры все новые и новые фокусы и издевательства.

ГЛАВА 7 ДОРОГА В НИКУДА

Мороз был жуткий в те дни. Не только вероломные князья, но и природа лютовала. Говорят, что на плечи человека бог не взвалит крест тяжелее того, который он может донести. Но иногда княгине казалось, что она упадет и замерзнет в бесконечном белом поле. Если бы не разжег бес костер мести в душе Игоря, то и он, пожалуй, отступился бы и сгинул где-то в пути, перестал бы сопротивляться. Но этого не произошло, потому что не было так угодно судьбе.

Чем холоднее было вокруг, тем яростнее противился мальчик, и знал, что он не допустит такой никчемной смерти, не подарит такой возможности врагам своим – оставаться в полном спокойствии.

Нужно было вопреки всему добраться, дойти до очага. Но идти было бы легче, если бы ясен и определен был этот путь.

Пока для него это была дорога никуда. Он даже примерно не мог сказать, да и сама княгиня не знала, куда они направляются, кто примет их, не побоится приютить беззащитных и преданных всеми изгнанников. У княгини не было отважных близких родственников. Она не могла противостоять всему, что происходило вокруг. А бед на каждого и без того свалилось тогда так много. Если еще из-за изгнанников воевать – это уж слишком. Особенно осуждать людей этих не стоило.

Так и пробирались они от одного княжества к другому. Для всех соседей князь-самозванец был слишком опасен и совсем незнаком, потому и не стоило его злить и беду на свою голову кликать. Она все это хорошо понимала, и не осуждала своего мужа, когда в такой же ситуации он только пищу дал опальному князю, попросив митрополита объяснить, что не сможет у себя оставить беглецов.

Святослав так устал от бесконечных схваток, она если и не одобряла, то поддерживала его. Изгнанник может принести новые беды, пусть отправляется к более сильному и удачливому князю. Объяснялся с непрошенными гостями тогда тот же архиепископ. Стоило ли его винить за предательство по отношению к ним, он поступил во второй раз так же, как и в первый. Она тогда представить себе не могла, что и ее с сыновьями малыми может ждать такая же участь, но чего только в этом мире не случается.

Она успокоилась немного, понимая, почему они оказались в таком положении. А потом, очнувшись от потрясения и неопределенности, и преодолев в себе все, начала рассуждать здраво.

№№№№№№

Игорь понимал, что один он с задуманным не справится, на бога он рассчитывал меньше всего, оставался тот тип, при появлении которого крестятся и бледнеют добропорядочные его подопечные. Судя по всему, может он много. Княжич знал уже тогда, что как только окрепнет, повзрослеет, будет готов вступить в схватку, он обратится к Рогатому. При помощи черта или дьявола самого он отомстит святоше, тупоголовому варвару.

Бес же радовался тому, что князь никогда не станет рабом. Ему так быстро удалось обратить того в свою веру и сделать бунтарем – это был небывалый успех в последнее время. С другими он возился значительно дольше. Было чем на этот раз гордиться. Он готов был полюбить Игоря, хотя понимал, что это чувство будет скорее мешать, чем помогать делу. Любовь – слабость, но за все века он не может расслабиться ни на секунду. Это когда-то, в седой древности, мог он жить вольготно и забавляться. Нынче, когда были повержены боги их предков, он владел миром и не собирался терять своей рогатой головы. Чувство меры, здравый рассудок, искрометный юмор спасали его и не в таких переделках. Можно ничего не бояться и на этот раз.

№№№№

Они завернули к князю Изяславу. Тот сказался смертельно больным, подопечные распорядились о пище и новых лошадях для незваных гостей, и утверждали, что князь не может их принять, он тяжел и завтра его семью, возможно, ждет такая же участь. Правда это или обман, выяснять было бесполезно, и никому не хотелось этого делать. Пусть он остается и радуется жизни, пока может, – так решила про себя княгиня. Она сдержанно поблагодарила верных княжеских слуг и велела отправляться дальше. Они даже не оставались ночевать на этих землях.

№№№№№№

Князь Владимир сам вышел к ним навстречу. Он когда-то любил ее и хотел на ней жениться. Но он был рад тому, что с ее избранником такое случилось. И его вид говорил о том, что если бы она была разумна и вышла за него, тогда сейчас участь ее не была бы такой плачевной. Но он женат, и жена знает о его прошлом, он не может порождать слухи и вносить смуту в ее душу. Он был (или только казался) благородным и заботливым любящим мужем, и в старании таком преуспел. Расчет княгини на возвращение старой любви не оправдался.

Уезжая от Владимира, она благодарила небеса за то, что не вышла за него замуж когда-то. Этот самодовольный болван остался прежним, годы его совсем не изменили. Можно было проехать все русские земли и нигде не найти помощи и сочувствия. У каждого из братьев-князей нашлось тысячи причин, чтобы не позволить им остаться. Каждый из них мог отыскать оправдания, и не было ни грамма милосердия.

Они должны были ехать – на дворе лютовала зима, дни были очень короткими, и оставаться в чистом поле невозможно, только двигаться вперед по бесконечной дороге в никуда, надеяться на судьбу, удачу, черта и Домового.

На их пути в те часы и оказался Суздаль, и небольшое княжество Андрея – его Боголюбов. Сначала она вообще не хотела туда заезжать. Сей князь слыл суровым, но не боролся за власть и слишком верил в себя и бога своего. Он не откажет им, скорее всего, но и защитить их тоже не сможет. Они просто погубят и его град и его самого. Все князья сразу же обратят сюда свои взоры, будет повод для того, чтобы напасть на них и захватить земли. А мало ли им бед и без того выпало? Она вольно или невольно ставила его под удар, если бы не такое безнадежное положение. Она видела, как заболел Игорь, он был, слаб и совсем плох. И она понимала, что ее упрямство может стоить жизни ее сыну, тогда рухнут и надежды на отмщение. Она решила переночевать в Суздале или остановиться на несколько дней, дальше двигаться не было никаких сил.

№№№№№№

Игорь, которого и на самом деле одолевал жар, и возникали какие-то видения, удивился тому, что мать так долго колебалась. Он понимал, что они не могут столько дней оставаться в пути. Какие-то люди, залитые солнцем поля и реки, мерещились ему, и он шел вперед и радовался жизни в странном бреду своем, но, приоткрыв глаза, видел бесконечное поле, заваленное снегом, в котором так легко было утонуть, затеряться навсегда.

Но мальчик так и не мог понять, снятся ему или на самом деле перед ним распахнулись врата какого-то града странного.

Он облегченно вздохнул, решив, что в любом случае это будет лучше, чем ничего.

ГЛАВА 8 ПРИЮТ. ОСТАНОВКА

Как рано темнеет зимою. Особенно остро он ощутил это в те далекие времена скитаний. И очень часто в разные минуты жизни Игорь вспоминал одну и ту же картину – белое поле вокруг. От жуткой этой белизны начинало рябить в глазах, красивые врата незнакомого города, серую мглу, расстилавшуюся вокруг, и каких-то людей, похожих на призраков. Но они пропустили их в город без всяких объяснений. Хотя в тот момент они уже приготовились остановиться и ждать каких-то разрешений, расспросов и отказа. Но встретили их так, словно они были запоздавшими дорогими гостями, давно здесь ожидаемыми. И когда княгиня попросила слуг доложить о них князю и позволения переночевать здесь, согласие они получили очень быстро.

Сам князь Андрей вышел на порог палат своих в накинутом на плече полушубке и распорядился, чтобы их поскорее проводили во дворец. Пытливо и внимательно разглядывал он приехавших людей, и добрая, светлая улыбка озарила его лицо. Он знал о том, что случилось в Чернигове, он осуждал вероломство Олега, но не собирался сидеть в стороне, его воле и силе всегда мог бы позавидовать любой, и войну самозванцу он готов был объявить в любую минуту.

Немного отогревшись и поужинав, княгиня стала говорить, что дальше они отправятся на рассвете, если он позволит им переночевать здесь.

– Но вам есть куда путь держать? – спросил их князь Андрей.

По тому, как она помешкала с ответом, он понял, что ехать им особенно некуда.

– Ты прав, княже, но мы можем накликать беду на твой град светлый, – говорила она.– Владимир прав, у вас и своих бед хватает, а этот зверь лютый затаился ненадолго, мой мальчик не был сдержан, Олег обязательно захочет отомстить, и тебе вместе с ним.

Улыбка вспыхнула на красивых губах Андрея:

– Я знаю, что меня считают бессильным, – говорил он, – но когда это открыто, признает в моем присутствии женщина, видно дело мое совсем плохо. Только я разочарую врага твоего. Я никогда ни перед кем не трусил, и перед ними не собирался отступать. Что с тобой произошло, если ты оправдываешь подлость и трусость? – удивленно произнес он.

Она внимательно смотрела на Андрея, не понимая до конца, шутит ли он или говорит серьезно. Сколько рассказывали о его спокойствии, призывах к перемирию, о его невмешательстве в споры, которые бесконечно вели между собой его братья. Здесь она меньше всего рассчитывала на приют, и если бы не сын, вовсе бы сюда не заглянула, но вот как все обернулось.

– Хорошо, – согласилась, наконец, княгиня, – если ты так думаешь, то мы согласны на любое жилище. Пусть это будет на окраине града твоего, до наступления тепла мы бы пожили с тобой.

И Андрей видел в тот момент, как она устала и исстрадалась.

– Княгиня, ты очень меня обижаешь, если думаешь, что я допущу, чтобы ты жила в хижине на окраине града моего, – между тем говорил он.– Мои палаты вместят еще несколько семей, если нужно будет. Отец любил огромные хоромы, мне пришлось смириться с этим. Тебе отведут комнаты в правой его стороне, и не до весны можешь оставаться, а до тех времен, пока твой сын не сядет в седло и не отвоюет свое княжество сам, – спокойно говорил князь.

И в тот момент он взглянул на Игоря, в глазах которого он увидел радость и благодарность. Мальчик ему понравился, он понимал, что из него получится настоящий князь.

Игорь с удивлением и неожиданной радостью следил за происходящим. Кажется, все определялось. И они обрели пристанище. И более того, князь ему очень нравился. Они и друга прекрасного обрели, и неправда все, что про него говорили – Андрей решителен и смел, он прекрасен. И Игорь радовался тому, что ему, наконец, улыбнулась удача.

И только одного он не мог понять и воспринять – частого появления во дворце священника (тот был самым близким человеком для князя). Как не старался старик поговорить с ним, он не допускал его и близко к себе. Он не смотрел даже мельком на знаменитые старинные иконы, к которым мужественный и сильный князь относился очень трепетно. Было очевидно, что он по-настоящему верил в бога, вовсе не так формально, как его отец, и в этом было самое странное его заблуждение. Если даже он успел убедиться в том, что религия лжива и предательски коварна, то почему князь Андрей в свои преклонные лета не понимает этого?

В этом было что-то невероятное и таинственное, но сомнения Игоря относились к нему, а не к себе самому. Ему от всей души было жаль князя, который всю жизнь так заблуждался.