Последний отзыв
Так получилось, что книга ко мне попала в тяжелый эмоциональный кризис и многое мне дала. Написано актуально, тут многих полезных вещей, никакого злоу...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Тень Прекрасной Дамы. Марина и Анна
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Она казалась им неуловимой,
И все-таки пленила и звала,
Туда, в высоты, и туда, в глубины,
Где лишь она совсем одна была,
И пела так, что хор смолкал пред нею,
И миг один в том мире проступал,
И там, во тьме укрылись где-то звери,
И исчезали в пустоте зеркал.
Да был апрель, мы это точно знали,
Свет неземной и тихая печаль,
И музыка в давно забытом зале,
Где гаснет перед вечностью свеча.
И вспыхивала снова на закате,
И оставалась в час ночной тоски,
И беззащитно улыбнулась: – Хватит,
И в вечности шаги ее легки.
«Я так была в тот вечер одинока…»
Я так была в тот вечер одинока,
Что только Бродский был тогда со мной,
Казался Люцифером и пророком,
И говорил об участи земной.
Но стол я на троих в тот день накрыла,
Не зная, ждать еще кого к столу,
И вдруг пришел ты, и стихи забыла,
Продолжила отчаянно игру,
И знала, что придется попрощаться,
И окунуться в Бродского стихи,
И все-таки тот лучик света, счастья,
Я не могла, не смела отпустить.
Мир был угрюм, а миг того творенья,
К печальной страсти нас ведет опять.
Пытаюсь написать стихотворение,
Чтобы себя заблудшую понять.
Но ночь темна и пустота ласкает,
А не пугают душу в этот час,
И где-то там, чужие отступают,
Последний день Помпеи тут у нас,
Ты это знал и потому тревога,
Осталась в тихом голосе и сне,
Растаял Бродский, дальняя дорога
Вела по этой трепетной весне.
Вела туда, где лета не настало,
И не настанет больше никогда,
Душа в ту осень позднюю упала,
И растворилась в душах без следа
Я не ваша дворовая девка. Последняя
Памяти Б. Ахмадулиной
Выгнув шею спокойно и дерзко,
Словно лебедь смирила полет.
– Я не ваша дворовая девка, —
Говорит, а скорее поет.
Знала точно, успев оглядеться,
По углям, не поморщась, прошла.
И писала спокойно и дерзко,
И свободной и нежной была.
Вот бы так не бояться угрюмых
Жизни нашей хозяев всегда,
Но сгибают событья и думы,
Хлыст и пряник берут господа.
Заставляют болезни и дети,
То, что было противно, писать,
И куда от судьбы своей деться,
Но поэт возникает опять.
Кто мы в эту лихую годину,
С кем, куда по углям мы прошли,
Даже милую землю покинув,
Даже где-то растаяв вдали,
Произносит достойно и смело,
Глядя прямо в глаза палачу,
Говорит, враждовать не умела,
Но рабыней ей быть по плечу?
И в тумане далеком экрана
Проступает в решительный час,
Слишком поздно пришла или рано,
И легко растворяется в нас.
Дай мне сил и позволь оглядеться,
Мне как будто и жизнь по плечу,
– Я не ваша дворовая девка,
Оторвусь от земли – полечу.
2
Вот вам роман из жизни странной,
Где с Музой гении на «ты»
Беседуя устало с Анной,
Марине принесет цветы.
И так легко и обнаженно
На сцену тихо выходя,
И чуя зала напряженность,
Отдаст так горестно себя.
Взамен гроша не попросила,
Никто не видел, как она
И все-таки пленила и звала,
Туда, в высоты, и туда, в глубины,
Где лишь она совсем одна была,
И пела так, что хор смолкал пред нею,
И миг один в том мире проступал,
И там, во тьме укрылись где-то звери,
И исчезали в пустоте зеркал.
Да был апрель, мы это точно знали,
Свет неземной и тихая печаль,
И музыка в давно забытом зале,
Где гаснет перед вечностью свеча.
И вспыхивала снова на закате,
И оставалась в час ночной тоски,
И беззащитно улыбнулась: – Хватит,
И в вечности шаги ее легки.
«Я так была в тот вечер одинока…»
Я так была в тот вечер одинока,
Что только Бродский был тогда со мной,
Казался Люцифером и пророком,
И говорил об участи земной.
Но стол я на троих в тот день накрыла,
Не зная, ждать еще кого к столу,
И вдруг пришел ты, и стихи забыла,
Продолжила отчаянно игру,
И знала, что придется попрощаться,
И окунуться в Бродского стихи,
И все-таки тот лучик света, счастья,
Я не могла, не смела отпустить.
Мир был угрюм, а миг того творенья,
К печальной страсти нас ведет опять.
Пытаюсь написать стихотворение,
Чтобы себя заблудшую понять.
Но ночь темна и пустота ласкает,
А не пугают душу в этот час,
И где-то там, чужие отступают,
Последний день Помпеи тут у нас,
Ты это знал и потому тревога,
Осталась в тихом голосе и сне,
Растаял Бродский, дальняя дорога
Вела по этой трепетной весне.
Вела туда, где лета не настало,
И не настанет больше никогда,
Душа в ту осень позднюю упала,
И растворилась в душах без следа
Я не ваша дворовая девка. Последняя
Памяти Б. Ахмадулиной
Выгнув шею спокойно и дерзко,
Словно лебедь смирила полет.
– Я не ваша дворовая девка, —
Говорит, а скорее поет.
Знала точно, успев оглядеться,
По углям, не поморщась, прошла.
И писала спокойно и дерзко,
И свободной и нежной была.
Вот бы так не бояться угрюмых
Жизни нашей хозяев всегда,
Но сгибают событья и думы,
Хлыст и пряник берут господа.
Заставляют болезни и дети,
То, что было противно, писать,
И куда от судьбы своей деться,
Но поэт возникает опять.
Кто мы в эту лихую годину,
С кем, куда по углям мы прошли,
Даже милую землю покинув,
Даже где-то растаяв вдали,
Произносит достойно и смело,
Глядя прямо в глаза палачу,
Говорит, враждовать не умела,
Но рабыней ей быть по плечу?
И в тумане далеком экрана
Проступает в решительный час,
Слишком поздно пришла или рано,
И легко растворяется в нас.
Дай мне сил и позволь оглядеться,
Мне как будто и жизнь по плечу,
– Я не ваша дворовая девка,
Оторвусь от земли – полечу.
2
Вот вам роман из жизни странной,
Где с Музой гении на «ты»
Беседуя устало с Анной,
Марине принесет цветы.
И так легко и обнаженно
На сцену тихо выходя,
И чуя зала напряженность,
Отдаст так горестно себя.
Взамен гроша не попросила,
Никто не видел, как она
Другие электронные книги автора Любовь Сушко
Последний отзыв
Так получилось, что книга ко мне попала в тяжелый эмоциональный кризис и многое мне дала. Написано актуально, тут многих полезных вещей, никакого злоу...
Далее