Добавить В библиотеку
Соната снегопада. Лирика разных лет
Автор:
Жанр:
Год написания книги: 2018
Тэги:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Хозяин времени
Ивану Славинскому
Мулен Руж своей не снимет маски,Карнавал не кончится, не ждите.Только дерзко улыбнется Мастер.Прописав на полотне событья.Где Хозяин времени вздыхаетО Прекрасной Даме в час заката.И куда-то в полночь уплываетДева и Венеция, крылатыйАнгел снова кружится над нами.И в раздумьях замер там король.Королеве снится временамиДерзкая, несыгранная роль.Даже если этот мир театр,Где душой владеют вновь шуты,То художник царь и гладиатор.Девять королей ему служитьБудут вечно, спрашивать совета.И искать свиданья в час заката.И к нему вернется королева.Муза и Мечта, летят куда-то.Улыбаясь, этому не веря,Не желая знать, что есть расплата,Дерзко улыбнется королевеУвлечет в свой мир, и нет возврата.Он уйдет туда, где вдохновенье,Красота костюма или телаУвлечет, и в этот час забвеньяМулен Руж придет и королева.Только он над пропастью взлетает,Там, где мир в отчаянье срывался,Короли беседуют с шутами,И несутся пары в ритме вальса.Художник и Муза
О, эта праздная небрежность,когда краса так дивно манит,И что нам остается? Нежность.И пусть иллюзия обманет.Мы в том театре, как актеры,готовы снова раствориться.Печаль, она проходит скоро.И очень страшно воплотиться.О, львицы дивные, вы снованебрежно смотрите на мир.И больше нет пути иного,как только распрощаться с ним,Когда прекрасная эпохарастает, словно этот сон.Останется лишь профиль Блока,потом исчезнет даже он.В театре, где мы все игралисебя, а может быть иныхСозданий, дивные печалихранили этот старый миф.И мир, в его великолепьебыл так далек от этих грез.И вы проснулись на рассвете.И ветер вдруг духи унес.И в старом парке встречаснова так неожиданно мила.И мира больше нет иного,чем тот, который обрелаТвоя душа в театре этом,в плену у света и тоскиЗвучали дивные сонеты,и пелись светлые стихи.Ваш век серебряным назвали.И в блеске тихом и тоске,Звучали дивные печали.И веер чуть дрожал в руке.Раздета больше, чем одета,и потому озябла снова,Но света не было от света.Метались среди грез и снов.Небрежно брошенные сновав мой век, и в трепете огня,Еще я вижу этот пламя,заворожившее меня.И диалог, он будет длиться,и что ему теперь века,Когда вдруг воскрешает лицаопять художника рука.Я знаю, мы были волками
Я ЗНАЮ, МЫ БЫЛИ ВОЛКАМИ КОГДА-ТОИ так не хотели людьми становиться.И вот при луне за былое расплата —Нам волчья свобода ночами приснится.И снова зовет меня серая стая.Туда, в тишину заповедного леса.Где Леший нас снова на дело сзывает.Мы видим, мы слышим, мы знаем про это.На темной поляне луна серебрится.И дивные ели нависли над нами.И странно кричат нам незримые птицы,Которые к нам прилетят, и в туманеКакие-то призраки будут метаться,И песню затянет свою Берегиня.Мы были волками, и в бешеном танцеПри блеске луны мы собрались и ныне.Какие-то тайны нам снова знакомы.Какие – то песни похожи на вой.Мы вольные волки, нет дела до дома,И Леший ведет нас во мрак за собой.И ведьмы летят, и незримые птицыВо тьме нам расскажут о том, что бывало.И в лунную ночь вдруг такое приснитсяНагая русалка во мгле танцевала.Забытый вальс приснится
Сначала звучала симфония страсти.И пламя в душе до утра трепетало,Потом вы остались у вальса во власти,Сам Штраус играл вам немного устало.И все наблюдал он, как пары кружились,И падали странные тени на лица.Кому-то твердил он: «И эти влюбились»Но сколько тот вальс легкокрылый продлится.И легкое танго внезапно сменило,Хотелось стереть ироничность улыбки.Она обнажалась, пылала, шутила.А он уносился по почве по зыбкой.И странно любовь исказилась до срока.И дико взирали там светские львицы.И все-таки жизнь и судьба так жестока.Как трудно кружиться, как просто разбиться.И странная тихая горечь романса-Ты все до него докричаться хотелаИ только наивно просила: – Останься.А он позабыл твое гибкое тело.Такое забыть невозможно, я знаю.И где-то она обреченно кружитсяС другими, чужие ее обнимаютИ видит печальные, дикие лица.И рухнет однажды на землю устало.И в ливне осеннем она зарыдает.И кто-то ей скажет: – А как танцевала!И мальчик далекий ее не узнает.И только в глазах золотая прохлада.И что нам поделать – там тихая осень.Симфония грусти, пора листопада,Забытого вальса усталая проседь.Сага о великолепном Волхве
И в мире, где мрака уже разогнать не удастся,И черные тени, как коршуны, всюду снуют,Вдруг песня Бояна над этой землею раздастся.И гусли его о красавцах волхвах запоют.Казненные снова по княжьему люту Указу,Из пепла восстанут для битвы, и в бой поведут.И преданный дважды, вернулся, не дрогнул ни разу.Силен и прекрасен, и вечно сказанья живут.О том, как сражались за землю и яростно жили.О том, как в тумане ночном у костра пировали,Но серые вороны снова над нами кружили,И яркие звезды во мгле без остатка сгорали.А после из пепла восстанут прекрасные птицы,Над Русью кружиться они не устанут во мгле.И легкая тень, – в этот час она вновь воплотится,И пряха грустит и свой взор обращает к земле.Завяжется узел, и снова во мгле снегопадаОн в лес заповедный уходит, идет не спеша.Умрет и воскреснет, и Русь ему – боль и награда,И в пламени вечном его закалилась душа.И предки взирают на блудных детей из тумана.Когда же очнемся и суть свою снова поймем.Но наши волхвы нас спасают опять от дурмана.И смотрим на небо, и древние песни поем.И в мире, где мрака уже разогнать не удастся,И черные тени, как коршуны, всюду снуютВдруг песня Бояна над этой землею раздастся.И гусли его о красавцах волхвах запоют.Великолепный. Сон о Блоке
У него глаза такие, что влюбиться каждый должен.А. АхматоваОна исчезает, во мраке она растворится,А он не окликнет. Останутся только стихи.Лишь маски мелькают в метели, теряются лица.За ним, как метель, незнакомка напрасно летит.Смеется старик, в эту бездну его увлекая,Молчит пианист, и хрипит обреченно рояль,И только цыганка, из вьюги немой возникая,Танцует, над бездною, сбросив одежды, он шальПротянет ей снова, укутает он обнимая,О, жрица немая, с тобой откровенен поэт.Тебе он поверит, актрисы притворно рыдают,И громко смеются враги, и прощения нет.Игрушка судьбы, чародей запоздалой метели,Куда он несется, и с кем проведет эту ночь?В пылу маскарада, куда его тройки летели,И черная роза покорно лежала у ног.Страшна его власть, а стихи его странно прекрасны,И Демон безумный, впервые парит в небесах.Молчит Пианист, все мольбы и усмешки напрасны.Коснуться щеки, утонуть в этих синих глазах.И после не жить, а писать и случайно встречаться,И память хранить о растаявшей где-то вдали,Отчаянной встрече, им было обещано счастье.Безумное счастье, но им не дожить до любви.Волшебная ночь
Волк снова к жилищу пришел в этот час роковой.И слышали духи в снегах этот яростный вой.– Но кто там не спит? – усмехнулась устало Яга, —Иди-ка впусти его, там и мороз и пурга.– А нечего шастать, – ей кот отвечает во тьме.– Открой ему двери, пришел он, я знаю, ко мне.И кот навалился на дверь, и открылась с трудом.И волк, разгребая завалы, протиснулся в дом.– Чего тебе, серый, я вижу, что снова не спится.– Заснешь тут, пожалуй, там Ний полоумный ярится.Чертей разбросал, и Кощея на цепь посадил,Пришел, чтобы сказать, что бороться не хватит вам сил.Весны не наступит, он снова собрал чародеек.И снова колдует, на что-то еще он надеется.– А пусть похлопочет, и что нам его кутерьма.– Весна не наступит, и вечною будет зима.– Да, это случится, но только не нынче, мой друг, —И странные лица сквозь стужу являлись им вдруг.– Да кто это снова? – взмолился рассерженный котКнязья просыпаются, время для них настает.И снова колдует старуха в тиши у огня.И лес заповедный, все вечные тайные храня,В немом оцепленье сраженья великого ждал,И волк растворился, и холод всю землю сковал.И нет никого, только волка следы на снегу.А кот и старуха все слушают эту пургу.И тени героев бесшумно уносятся прочь.И длится, и длится волшебная зимняя ночь.Мы вольные ведьмы
Мы вольные ведьмы, нам власти не надо,Берите ее вы опять.Но только потом, под дождем камнепадаНе хнычьте, не смейте роптать.Мы вольные ведьмы. Врагов мы прощаемНо помним все их имена.И то, что вернемся, мы вам обещаем.Мы были во все времена.И будем сегодня в те лучные ночи.В глуши дураков обращатьВ мышей и лягушек, мы мирные очень.Но мы не умеем прощать.И прежде чем вы нас учить захотите,Отмерьте семь раз и тогда.Ругайте, склоняйте, и снова учите.И страх потеряв, господаНам снова покажут, где раки зимуют,И сами окажутся там.Мы вольные ведьмы, пока мы шуткуем,Но можем серьезно и к вамЯвится в тумане, средь ночь метельной,И Аннушка масло прольет.Мы мирные ведьмы, но мы прилетелиК обидчикам, кто нас убьет?И словом и делом ответим достойно.Пощады не стоит просить.Мы мирные ведьмы, но будьте спокойны.Мы сможем вам всем отомстить.И снова приснится в глуши Маргарита,И сбудется дивный тот сон.И воет, как волк, там Латунский побитый.А Мастер опять отомщен.Мы мирные ведьмы, чего ж вы хотели,К штыку прировнявши перо.Молчите, конечно, ведь мы прилетелиВсем бурям и бедам назло.Мы поле засеяли, зубы драконовУже прорастают в глуши.Мы мирные ведьмы, мы девы влюбленные,Но в ласках порой задушитьНе долго, не знали, так будьте спокойны,Не трогайте спящего пса.Летит Маргарита, ответит достойно.Мы можем творить чудеса…Беглянка
Княгиня Ольга, дочь Юрия Долгорукого и жена
Галицкого князя Ярослава Осмомысла покинула
Своего мужа и вернулась к братьям своим во Владимир, оставив в Галиче сына Владимира и дочь Ефросинию. К мужу она больше не вернулась.
Из Галича бежит во мрак княгиня,Она строптива и порой мила.А князь во мраке пировал с другими,Когда сказали, что она ушла.– Куда она посмела? – смотрит хмуро,И кубок отшвырнув, взирал во тьму,Король Венгерский – баловень Амура,Притворно посочувствует ему.И отшатнется, ярость эту видя,И замолчит. Тут шутки так нелепы.О как же он любил и ненавиделКнязь Ярослав, и только мрак и небоНад головой и рядом, и какаяЛюбовница приблизиться в тот час,Когда княгиня, полночь рассекая,Уносится, и так сердца стучат.А если он погонится за нею,Служанка тихо за спиной хрипит.И лишь луна выходит все смелее,Беглянок в этом мраке осветив.Она была свободна и прекрасна,Она не терпит этой власти вновь.Княгиня, возвращения напрасноЖдал грозный князь.Но их скрывала ночь.Он так гордился, а теперь лютует,Погони нет, опять продолжит пир,И над собою снова торжествует,Он пил за упокой, и много пил.– Она мертва, – сказал он детям снова,И слушали, вздыхая в этот час.А князь непобедимый и суровыйВсе почуял, как сердца детей стучат.И завтра будет на пиру другая,Княгиня Ольга канула во тьму.И лишь луна, во мраке догорая.Светила ей, насмешливо к немуВошла в покои, резко отвернулся,Забылся князь, и покачнулся мир.Но он очнулся, снова он очнулсяИ солнце ослепительно над ним.Еще он будет пировать, воюя,Он будет воевать, пируя вновь.И он княгиней сделает другую,И проклянет забытую любовь.Ее следы растаяли во мраке,И только тень по гридне промелькнет.И вот тогда, совсем не помня драмы,Он снова кубок резко отшвырнет.Алексей Черепанов15 января 1989 года – 13 октября 2008
Среди снов и стихий снова ангел парил и смеялся,Снова солнечный мальчик вернулся в истерзанный мир.Он красиво играл, он уже ничего не боялся,И архангелы молча склонились во мраке пред ним.И в стихии огня он казался прекрасной кометой,Чаровавший, хранивший, и нам помогавший творить.– Что случилось? Скажите? И ты мне расскажешь про это.Словно солнечный зайчик, и там он сумел покорить.И суровые судьи устало смотрели на небо.И в стихии и буре хранителем станет опять.Он ли в том виноват, что хотели мы зрелищ и хлеба,И среди облаков он в хоккей продолжает играть.Стадион замирает, ему освещая дорогу.И взлетает все выше, и где-то в тумане парит.Среди снов и стихий, он любимец сурово Бога,Звездный мальчик, ушедший из мира страстей до зари.Нам еще оставаться, и жить с этой тяжкою болью.Нам бороться устало, и с чем-то мириться шутя.Только солнечный мальчик, он будет все время с тобою.Мы его не забудем, и снова резвится дитя.Он останется принцем, он будет нам сниться порою,Те прекрасные сны снова счастье и мир принесут.И орленок блеснет опереньем над алой зарею.Там, где птицы поют, там, где дивные розы цветут.Он красиво играл, он уже ничего не боялся,И архангелы молча склонились во мраке пред ним.Среди снов и стихий снова ангел парил и смеялся.Снова солнечный мальчик вернулся в истерзанный мир.Тайное и явное
Нам знать не дано, как стихи прилетают оттуда,Из дивных миров, что навеки укрыты от глаз.И мечутся где-то, и ждут вдохновенья и чуда,Чтоб нас чаровать, прорастать неизменно и в нас.Нам знать не дано, почему они нас выбирают.В мелодии дивной вдруг вязь прорывается слов,Понятных едва ли рассудку, живут и пылают.И видим опять очертания тех островов,Летучий Голландец несется за Дикой охотой,Куда-то в просторы незримые, но с высоты,Веселые музы дают ощущенье полета.И снова живем, ощущая восторг красоты.И дивные сны в них вплетаются в час откровенья,И снова порхают над миром, и ищут нас снова.Нам знать не дано приближения этих мгновений,Вот шел и смеялся, и вдруг отрешен и взволнован.И в миг, когда где-то закат обнимает природу,И дивные тени то сходятся, то разошлись.Она с тобой рядом, какому-то богу в угодуДиктует поэму, бросая то в воду, то ввысь.Но что происходит, все это полет и паденье,Там времени нет, и пространство уже без границ.Стрекозы, цветы, и какие-то лица и тени.Ты к звездам летишь или падешь яростно вниз.И вдруг в тишине саксофон или скрипка не знаю.То слышится скрипка, и вдруг зазвучал саксофон,И строки стихов, их едва записать успеваю.И люди отступят, и тени, и блики времен.И мечутся где-то, и ждут вдохновенья и чуда,Чтоб нас чаровать, прорастать неизменно и в нас,Нам знать не дано, как стихи прилетают оттуда,Из дивных миров, что навеки укрыты от глаз.Светская львица
И снова в плену маскарада терялась во мгле.Поэта ждала, а явился безжалостный критик.Молчит усмехаясь. И тени бредут по земле.– Вы слишком бледны. – Я бедна, ну чего вы молчите?Не верит, чудак, а какое мне дело до тех,Кто счет лишь деньгам все ведет и не знает пощады.Я слишком бедная, и уже не волнует успех.О счастье мечтала, да где оно тихое счастье.И там маскарад, и меня они ждали давно.Капризны и немы юнцы, а глядят деловито.И этот старик, от успеха и славы хмельной.– Да полно, профессор, все это давно позабыто,И ваши труды, и наряды мои, это прах,И можно в порыве страстей нынче нам обнажиться.И стерпят, напишут. И пусть я не ведала страх,И дико кричат, не молчат, и мы сможем забыться.Мелькают девицы, и тают в тумане опять.И каменный лев, все взирает на мир величаво.– О полно, профессор, ее ли мне нынче не знать,Но как же ничтожна ученость, и дивная слава.Пора мне, простите, идите спокойно к жене,Она вас любила, и может быть в миг расставаньяЗаплачет о теле погибшем, душа не в цене.Да полно скулить об ушедшем, не будет свиданья.Надеяться, завтра, пустое, давно я мертва,А чувства иные уже не волнуют, и сноваПечальная музыка, и вдохновенны слова.И буря в бокале вина, не дано нам иного.А жизнь маскарад, и не сдернуть мне маску с лица.Лицо – это маска, и странная боль не проходит.Вот так и кружились устало в преддверье концаА что остается? Лишь призраки в полночи бродят..Строптивая наложница
Под сводами забытого дворца,Угрюмый шах опять меня встречает,И в этом сне не разглядеть лица,Но требует он сказку и скучает.И знаю я, как он бывал жесток,Когда его капризы не исполнят.О тихий ужас, о немой восток,Но я молчу и ничего не помню.И где-то там, вдали его враги,Пред гневными очами замирают.Наложница попросит: – Помоги,Спаси от гнева, и уже играют,И вдруг из тьмы приходит рыжий котБаюн, откуда, и у ног ложится,И сказка здесь, и музыка плывет,И замирает раненная птица.Ночь пала, как наложница, во мгле,Не дышит больше, тьма и голос дальний.И где-то тени бродят по земле,Но кто там? Это князь славян печальный.Он проиграл и потерял свой мир,Он только мстить решает, мой воитель.А хан молчит, среди стихов и лир,Так грустен этот темный победитель.А их не судят, это знаем мы,В плену, во сне, очнуться мне едва ли,Под сводами пустынными тюрьмы,Славянские вдруг песни зазвучали.Я спасена, наложницы толпойВдруг окружили, и поют, как птицы.– Ты молодец, мы все теперь с тобой.Но плен есть плен и что мне веселиться?И если бы не этот рыжий кот,Я поднялась б на башню в час рассветаИ прыгнула, чтоб ощутить полет,В последний миг, в песках растаяв где-то.Как светла и как печальна
Вот так и сидит, опаленная солнцем апрельским,А дождик прольется, и зонт не успеет раскрыть.Моя незнакомка, ты дивный цветок эдельвейса,В просторе незримом тебе Вдохновенье хранить.А Любинский шумный проносится мимо куда-то,Веселые стайки студентов и гости, и тени,Забыв все балы, и едва ли припомнив утраты,Ты в век двадцать первый вживаешься так постепенно.Отложена книга, в ней все уже было когда-то,Былая интрига не трогает этих парней,Ты так одинока, печальна и все же крылата.И в тихую полночь, в мерцании ярких огнейПоднимешься вдруг, но останется зонтик и книга,И в эти просторы отправишься снова парить.Моя Незнакомка, в стихии у дивного мига,И «Лунной сонаты» в мой город окно отворитьЕще суждено тебе там, где пространство и времяСойдутся на миг в эту полночь у всех на виду,И замер художник – пустая скамейка, не верит,Что стало с Красавицей, снова узнала беду?Да нет, не исчезла, к рассвету, не бойся, вернется,Присядет на миг, а останется здесь на года.Замрет от печали, и только апрельское солнце,Ее ослепит, как прекрасна и как молода,Да только печальна, но ветер уносит печали,И надо б узнать, чем закончился этот роман,А мир просыпается, птицы во мгле закричали.И смотрит она удивленно – все сон и обман.Снова корабль -призрак
И тогда появляется призрак того корабля,Это черное зарево снова над миром нависло.– Что хотела капитан? – Ему ночью приснилась земляИ прекрасная женщина, и не лишенная смыслаЖизнь вернулась, и где-то в пучине хрипящей волныВидит снова русалку, и мчится за ней озверело.Дотянулся до нас, содрогнуться пред ним мы должны,И шутили матросы, на берег взирая несмело.Что случилось потом? Бушевал в вышине ураган,Словно спички, ломались от ветра во мраке деревья.Это вышел на берег в таверну пошел капитан,Чтобы в женщине юной найти и любовь и доверье.Он хотел возвратиться, да мог ли вернуться назад?Кто нам это расскажет, там снова и буря и стужа,Было все хорошо, но откуда и гром здесь и град,Этот гул и сияние молний дарили нам ужас.А потом в тишине, эта дева прильнула к нему,И они растворились, и словно бы их не бывало,Только молния там освещает небесную тьму,Туча пала бессильно, и снова звезда засияла.И стояли усталые люди на том берегу,Не мигая смотрели в безбрежную даль океана,И какие-то блики опять в эту даль убегут.Беспокойные птицы уводят во тьму капитана.Кто-то снова твердил, что Голландец приносит беду,Кто-то хмурился снова, иные искал он причины,Ясноглазая женщина видела в море звезду,И ее обнимал переживший стихию мужчина.Десантники уходят в небеса
Светлой памяти моего любимого ветерана
Ковальчука Константина Георгиевича.
Десантники уходят в небеса,Их маршалы с улыбкой провожают.Но пусть еще побудут полчасаЗа праздничным столом и пусть подарятНам эту силу духа в дивный час,Когда опять отметим мы Победу,Десантники останутся смеясь.На этот раз мы провожаем деда.То снег, то солнце дарит нам весна,И все расстаться силы не хватает,И там ему приснится вдруг война,В тылу врага товарищ умирает.Мы слышим это снова в этот час,И мертвые с живыми остаются.А он все время с нами и за насСражается, и в праздничном салютеЕсть торжество печали и мираж,Мы с ним с войны все время возвращались,И Карлов мост не взорван, на шантажФашистов снова смело отвечают.И Будапешт опять замрет в цвету,Дед старый замок снова вспоминает,И девушку далекую, и ту, веселую,она не оставляет.И снова эта дивная весна,46 —ой, бескрайняя Россия,И ты домой вернулся, старшина.И встретили на станции родные.Все были живы в дивный этот час,Да и потом в 9 день все время,Как ходики торжественно стучат.Смотрю в глаза и верю, и не верю.Вот и теперь опять пришла весна,Но без тебя, как больно и как странно.То снег, то солнце, празднует странаТвою победу, молча ветераныПьют за ушедших, и в салюте вновьИх души отразятся в этот вечер.Для тех, кто выжил, отступает ночь.Мы расстаемся, но до новой встречи.Но пусть еще побудут полчаса,Пока салют торжественный сияет.Десантники уходят в небеса,Их маршалы навечно провожаютСон о скифах
Скифы врываются в мир моих снов запоздало.Тени мелькают в тумане, и лошадь заржала,И уносились куда-то в пучину сомнений,И не искали любви, тишины, вдохновенья.Странная встреча, почти на границе разлуки,Скифы летели, мелькали их руки и луки.Стройные девы в плену и любви, и печали,Наши сомненья и наши тревоги встречали.Что это? Сон. Не пора ли уже просыпаться,В голосе звон, в этом ливне чего нам бояться?Дикой ордою просятся в полночи мимоСнова скитальцы у стен покоренного Рима.В жизни какой, у высокой звезды и утехи,Гордые скифы мелькнули во сне и померкли.Снова князья у огня, и в сиянии лунном,Вижу тебя, ты такой и красивый и юный.Падали звезды, им больше огня не хватало,Луны и грозы веселая полночь встречала.Только в тумане, в плену тишины и покоя,Дивные кони выходят опять к водопою.И уносились куда-то в пучину сомнений,И не искали любви, тишины, вдохновенья.Скифы врываются в мир моих снов запоздало.Тени мелькают в тумане, и лошадь заржала.Спасет она одна
Звериный вой иль это вопль мужчины,Не разобрать в кромешной темноте,Но почему она его покинула,Оставшись только тенью на холсте?Художник он конечно не из лучших,Но ведь любовник был бы хоть куда.А женщина смеется – солнца лучик,Или во мгле сгоревшая звезда.Она его любила, это ясно,Но сон о капитане бросил в ночь.На берегу ждала его напрасноЛихой стихии преданная дочь.Был мертвый капитан еще красивей,Чем тот мальчишка на заре страстей,Куда его все бури уносили.Пропал тогда, и не было вестей.Она жила, она ждала напрасно,Сам Дьявол бросил в бездну суеты,И вот теперь спокойно и безгласноГолландца своего встречаешь ты.Он знает, только дева, воскрешая,Вернет его на землю в этот час,И он пришел, и буря там большая,И он зовет, и проступает в насИ боль, и нежность, хриплый голос рядом,И встрепенулась, и за ним пошла,Прекрасна, грациозна, как наяда,Как нимфа и легка, и весела.Там воет зверь, о буре возвещая,Хохочет дева, пригубив вина.И капитан глядит в глаза и знает:Все в мире вздор, спасет она одна.Тайны старой усадьбы
В сумерках пела душа о печали,Пары кружились вдали под луною.Тени знакомые всех нас встречалиИ говорили о чем-то со мною.Дедушка, как эта встреча желанна,Юная бабушка странно ревнива,Осень, летят журавли неустанно,В старой усадьбе опять сиротливо.Только сюда мы однажды приходимИз чарованья старой усадьбы.И лабиринтами памяти бродим,Больше с собой и с другими не сладим.Вот и стоим на пороге открытий,Где закружились далекие пары,И маскарад как предвестье событийСветлых и темных, и снова усталоДед говорит о войне и о мире.Бабушка веер во мраке ломает.Кто-то играет в тумане на лире,Страшная тьма их беспечно глотает.И остаемся одни сиротливо,Сны, но реальнее жизни порою.В сумерках речи чужой переливы,Польские песни, молитвы, откроюСтарые книги, приду ненароком,Там навсегда я останусь с тобою,Тихо, лишь в небе немом и высоком,Лунные кони идут к водопоюПридворный поэт
Придворный поэт пробудился от долго сна,Вдруг умер король и остался поэт не у дел,А в мире воскресшем царит и бушует весна,И птицы поют, только он понимает: отпел.Нелепая жизнь при дворе не того короля,Его он ценил, и старался поэт угождать.Давно исписался, давно понимал – это зря.Но как-то прижился, не мог по-другому писать…А Муза оставила, ей было скучно давно,Король улыбался, кому не понравится лесть.А зависть других, да отравлено снова вино.И он приучился не пить за столом и не есть…Чужой средь чужих, воспевал в забытьи короля,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
10 форматов
