– И тогда, оттает твой кот, – передразнил его противный старик.
– Вот именно, – согласился черт. – Только кот – то у нас не простой, а сказочный. И такие сказки он про тебя расскажет, что плохо тебе будет. И станешь ты чудовищем.
Старик задумался, ему не особенно хотелось слыть зверем лютым, а черт не унимался.
– А когда Кащей узнает, что ты к Яге захаживаешь, да сказок про тебя больше, чем про него кот сочинил, то и в Пекле, тебе покоя не будет.
Это так было похоже на правду, что Зюзя ругал себя нехорошими словами за то, что о том раньше не подумал. Он всегда сначала делал что-то, а потом думал. Вот такая беда с ним случилась.
Нрав грозный Кащея он хорошо знал:– Не будет с ним сладу, тут черт прав. Про него и так скверно говорят, а уж если кот присочинит, то совсем худо будет. Дурная слава всегда впереди бежит.
Зюзя спрыгнул с дерева и отправился кота размораживать.
Тарас обещал по дороге:
– Все останется в тайне, если кот вернется сейчас. А Баюна мы уговорим в сказках про тебя не вспоминать..
– А почто я тебе верить должен? – спрашивал его Зюзя.
– А что еще тебе остается, верь, не верь, а будет то, что будет.
Они помолчали, потом Тарас прибавил:
– Только если кот до весны пролежит тебе хуже будет.
Зюзя понял, что он натворил от злости своей лютой: – Но это еще можно было поправить. Хорошо, что черт ему вовремя попался.
Василиса снова в лесу
После таких снов Василиса больше не могла усидеть в царском дворце.
И во второй раз отправилась она в метельный день в заповедный лес.
Она и на этот раз никому и ничего не сказала, а наоборот, все сделала, чтобы никто и ни о чем не догадывался даже.
Она оставалась рискованной царевной.
Но если волк не пришел к ней и нарушил обещание, то почему бы ей и свое не нарушить.
И странная вьюга кружила вокруг царевны, словно старалась Жива ее заворожить, остановить. Только на этот раз ничего у красавицы богини не вышло.
Девочка шла вперед. Она не собиралась останавливаться, а когда провалилась в сугроб, тут же оттуда и выбралась.
Когда появился чужой волк, она сначала приняла его за своего и обрадовалась.
Но как только в глаза взглянула, поняла, что он чужак. Радость прошла, него царевна ничего не боялась.
– Если не хочешь мне помочь, уйди с дороги, – потребовала девочка.
И волк постоял немного и ушел.
Зачем ему было связываться в этой девицей. Нет, он конечно, не прочь был пообедать. И царевну он не ел никогда, но что-то ему вдруг расхотелось сразу.
– На обратном пути съем, никуда не денется, – утешал себя волк.
Хотя в глубине души он понимал, конечно, что есть ее не станет.
Раз уж сразу не решился, то потом и подавно.
Он бы даже и помог ей, если бы она вежливо попросила, но напрашиваться не стал, и заверять, что он пригодится, – тоже.
Так и расстались они. Встретив богиню и зверя, царевна двинулась дальше
И тогда к ней и вылетел Ангел Ал.
Он отправился вместе с лисенком взглянуть на кота, тот только что узнал о его пленении.
– Лисенок, – крикнула Василиса, обрадовавшись, что здесь есть кто-то живой. Ей так надоело быть одной.
Ангел смотрел на нее и улыбался.
– А ты кто такой? – спросила она у Ангела.
И он растерялся, не зная, что сказать.
– Я вернулся из Ирия, мне позволено еще побыть в этом мире. Мы хотим на снежного кота взглянуть, хочешь с нами.
Царевна молча кивнула. Она даже догадалась, что это был за кот, и лисенок спрятал мордочку, чтобы не выдать себя.
– Баюн, – пролепетала она, – как же ты тут оказался.
– Но может быть это другой кот, – пытался его немного успокоить Ангел.
– Это Баюн, – пролепетала она. Что же он так и будет лежать, пока этот Кащей не уберется?
– Ты Кащея то не поминай, а то явится, – попросил ее Ангел.
Она и сама о том подумала, только после того, как сказала.
– Мы должны помочь ему, – повернулась к ангелу Василиса, – но увидела своего волка.
– Он тебя уже один раз обманул, и теперь ничего с ним не сделается, – пытался он утешить девочку.
– Тот раз не считается, – говорила она, – теперь я хочу, чтобы он вернулся домой.
Но Вит уже подошел к ним и к сугробу.
Он понятия не имел, кто такая Василиса, да и черт ей не особенно понравился, хотя он конечно, был красивым, и глаза какие. Но она могла тогда думать только о спасении Баюна