Чудные мгновения. Уроки литературы

Бесконечный, безобразны,

В мутной месяца игре,

Закружились бесы разны,

Будто листья в ноябре.

Сколько их? Куда их гонят?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят?

Ведьму ль замуж выдают?

Они вписаны четко и в природную стихию вьюги, и в ряд всех русских духов. Они не чужие, а органичные, те, которые были всегда с самого творения мира здесь, потому в самом начале поэт признается, что «Страшно, страшно поневоле средь неведомых равнин» А о том, что вызывает такой реальный страх невозможно написать сказку. Они совсем близко:

Мчатся бесы рой за роем

В беспредельной вышине.

Визгом жалобным и воем

Надрывая душу мне.

Вот что происходит с человеком, вырванным из лона природы и отказавшимся тысячу лет назад от своих богов. О таком так просто не напишешь, а в заповедных лесах на неведомых дорожках остаются следы невиданных зверей. И если поверить нашим физикам, что ничто не исчезает и не появляется внезапно, то понятно становится, что и они никуда не исчезли. Не об этом ли размышлял, бродя по топям и болотам, другой гений А. Блок, когда видел там в лягушках зачарованных царевен, и знал, прапамять не подвела его, что боги наши спят на дне тех самых болот, где были они утоплены когда-то и спрятаны вместе с их кумирами, но они снова проснуться в назначенный срок, когда блудные дети вернутся к ним. И, скинув звериную шкуру, лягушка превратится в царевну. А М. Врубель, старший его современник в облике Пана изобразил нашего бога всего живого Велеса. И, наконец, последний всплеск молнии – В.С.Высоцкий в своем славянском цикле пошел дальше предшественников – он изобразил наших духов, порой любуясь ими, иногда наделяя их какими-то смешными чертами, но все они живые у него и очень реальные.

И тот, кто принесся на тройке через дремучий и заповедный лес, и задохнулся от невероятного бега коней, он просто не мог успеть и дожить и допеть. Но очень медленно мы все-таки собираем осколки того разбитого зеркала, и приближаемся к славянскому эпосу, понимая, что у нас нет иного пути, только через дремучий и заповедный лес, который пугает, и кажется безжизненным. Но это только до того момент, пока мы сами себя от него отлучили, забыли, оставались рабами чужих богов. Страшно ли нам сегодня возвращаться туда, к истокам, где русский дух и Русью пахнет? Страшно, но у нас нет другого пути. Никто за нас его не пройдет. Остается только, взяв за основу гениальное вступление к поэме «Руслан и Людмила», вспомнить о заговорах и заклинаниях, о которых говорил Александр Блок, почувствовать атмосферу, которую создал Высоцкий, подчеркивая « Страшно, аж жуть» и двинуться еще дальше в тот таинственный мир. Этот путь только кажется очень далеким, а на самом деле, мы знаем, что дорогу осилит идущий, и когда чего-то очень хочется, то весь мир в том помогает.

Славянские мифы, зашифрованные в сказках, былинах, песнях, отраженные в летописях все эти годы боролись за свое существование, исчезали и появлялись снова. Остается только собрать эти осколки и сложить из них тот рисунок, который видели все те, кто были до нас и позволили нам появиться в этом мире, но если даже этот рисунок и будет отличаться от того, первоначального, это все-таки лучше, чем ничего, чем пустота, которая нынче царит в наших душах. И сколько не старалось православие, но ничем она не заполняется.

УРОК 13 «СТРАШНОЕ ПРОРОЧЕСТВО» А. ТОЛСТОЙ «ЗМЕЙ ТУГАРИН»

Погружаясь в мир древних сказаний и легенд, русские поэты уводили нас в ту дохристианскую и дотатарскую Русь, о которой наши историки имеют смутное представление. Но именно там рождалась тот дух, та тайна, которая потом навсегда была утеряна, и особенная атмосфера язычества, которую очень трудно представит себе современному человеку.

Поэт А. Толстой переносит нас в своей балладе в эпоху Владимира Красно Солнышко. Киевский князь еще пирует свободно со своими богатырями, и не задумался о принятии новой верой. Вот и мы можем побывать на таком пире, где

все решалось в те времена: вопросы мира и войны, свадьбы и тризны творились здесь.

Над светлым Днепром средь могучих бояр,

Близ стольного Киева-града

Пирует Владимир.

Мы знаем, из отрывочных исторических записей, что особенно при сыне князя Владимира Ярославе Муром на Руси был настоящий расцвет, она слыла могучим и очень богатым государством, и все иноземные короли стремились породниться с русским князем, и ничто в те годы, казалось, не могло предвещать никакой беды. Но появился странный Баян во время княжеского пира. Под его личиной скрывался Змей Тугарин, и завел он странную песню, над которой и могучий князь, и его гости долго хохотали, но песня оказалась пророческой.

По традиции сначала он напоминает собравшимся о славных победах и делах прошлого, и вдруг совсем иной становится его песня:

Но род твой не вечно судьбою храним,

Настанет тяжелое время.

Обнимут твой Киев и пламя и дым,

И внуки твои будут внукам моим

Держать золоченое стремя.

Никто не может поверить в подобное, ведь князя окружают славные богатыри, здесь и Илья Муромец, и Добрыня Никитич, и Алеша Попович, они воспринимают пророчество, как клевету и издевательство. Но мы знаем печальную нашу историю, и грустным кажется такой смех.

Илья напоминает ему о расправе над соловьем:

Да я пятерней приглушил его свист-

С тобой не случилось бы тоже.

А Змей говорит между тем о рабстве и победе над ханом, но и после этого в нашей истории будет мало утешительного:

И земли единый из вас соберет.

И сам же над ней станет ханом.

Никто из собравшихся не может поверить в подобные перемены, слишком фантастичными они кажется. Но Змей мудр, и они понимают, что он может говорить правду.

И вот, наглотавшись татарщины всласть,

Вы Русью ее назовете.

О том же примерно будет рассуждать А. Блок в цикле «На поле Куликовом», хотя и одержана победа, но все давно перемешалась, и невозможно понять, где святое знамя, а где ханской сабли сталь. И союз с татарами будет продолжаться, как и вечный бой между двумя мирами, которые со временем оказались ближе, чем сначала могло показаться.

А Змей между тем говорит Владимиру, что потомки его предадут своих предков варягов и повернутся к востоку. Для князя такая мысль и смешна и невыносимо, но не дано предугадать, как и что со временем повернется.

И тогда Добрыня узнает Змея, с одним из таких он уже расправился когда-то, но Змей бессмертен, он вернулся к ним из-за моря, и ему приходится на этот раз спасаться бегством:

И в змея певец перекинулся вдруг

И с криком бросается в воду.

Им кажется, что они еще могут исправить все и не допустить исполнения скверного пророчества, потому так торжественно звучат слова:

Нет, шутишь! Живет наша русская Русь,

Татарской Руси нам не надо.

Солгал он. Солгал.

И остается только надеяться на то, что будет все так, как им хочется, но со временем измельчают князья, в междоусобицах они потеряют вся, что было дорого, и останется только вспоминать былины о князьях и славных их богатырях. А Владимир на своем пиру поднимает кубок за лихих варягов, ведь в жилах их течет кровь именно этих людей: