Но земля терпела, но земля ютила
Хищников веселых шумные работы,
Неизбывным чревом нежно потаила
Их грядущим летам новые щедроты.
Стыд моей печали, гордой и немудрой,
Разве жатва – севу вешнему помеха?
Разве не обилен Свет, дарящий утро?
Разве плач мой чище и нужнее смеха?
5 февраля 1908
6. ГАРМОНИЯ
Настала ночь такая лунная,
Такая гордая,
Хрустальная.
Гляжу в нее бесстрашно-юная,
Любовно-твердая,
Печальная.
Охвачена зеленым холодом,
Сажусь под ветлами
На камень я.
Душа алкает вечным голодом,
Горями светлыми —
Ждет знаменья.
Вниз гляну – розы невозвратные:
Их осень верная
Не минула.
Вверх – тают земли златоскатные:
Их Длань Безмерная
Воскинула.
И Вечностью Веков объемлемы,
От нас отъятые —
Покоятся…
Но снова должно быть им землями!
Огнем объятые —
Откроются.
Благословлю той ночи бдение —
Им слово чаянья
Мне сказано:
– У неба нет с землей деления. —
И сеть отчаянья
Развязана.
25 августа 1907
7. ОСЕНЬ
В врата золотые
Вошла я печалясь.
То – кущи ль святые,
Где мы наслаждались?
Влекусь я рыдая
Под сенью заката,
Гирлянд расплетенных
И арок зажженных —
Развалин когда-то
Прекрасного Рая.
Крылатая осень —
Архангел смертельный,
Чей шлем златоносен, —
Угрозой метельной
За счастье карая,
Рукой пожелтелой
Свой меч воздымает,
Как страж изгоняет
Меня за пределы
Осеннего Рая.
Навеки лишусь ли
Я райской храмины?
Вот – порваны гусли
Златой паутины…
Вот – в страхе взлетая,
Кружат херувимы
В пурпурных одеждах
С слезами на веждах,
Всё мимо и мимо
Сожженного Рая…
Последние вздохи…
Последние взоры…
А дальние сохи
Подъемлют просторы…
Бегу, поминая
Немыми слезами
Блаженное лето,
Венки и обеты,
Что вились во Храме
Зеленого Рая.
Августа 1907