Тень и Сверх. Стирая границы

Внутренности на миг замерли и ухнули вниз. Лифт пришёл в движение. Почему-то мы ехали куда-то в подвальные этажи.

– Архив, – важно изрёк Стефан, выведя меня из адской кабины лифта.

По обе стороны от нас раскинулся длинный коридор, по обеим сторонам огороженный железными решётками. Справа – с большим амбарным замком. Слева – на панель, что открывалась ключ-картой.

Законник повёл меня влево. Я сделала мысленную пометку, разузнать больше о куске пластика Россо, что открывает большинство дверей Сферы.

– Садись и жди.

Заведя меня в просторное помещение, Стеф кивнул в сторону небольшого стола, который был ограждён от узкого прохода сплошным стеклом с совсем крохотным оконцем, и прошёл дальше.

Обойдя странную конструкцию, я нашла дверь с обратной стороны и всё-таки попала внутрь. Села за стол, на котором лежал закрытый журнал без опознавательных знаков. Блокнот положила сверху него, скосив взгляд вбок. В уголке, в высоком голубом стакане торчали кончики ручек и карандашей. Я решила несколько из них прикарманить. Ну а что? В моём жилище с этим туго. Это я ещё не знаю, чей блокнот взяла. Вдруг там что-то важное и кому-то нужное?

– Объяснишь, зачем тебе все эти дела? – донёсся громкий голос Стефана. Вскоре появился он сам, держа в руках железный ящик, что идеально прошёл в окошко над моим столом.

– Кажется, я уже объяснила, – хмыкнула. – Вчера ты утверждал, что всех моих заказчиков зачистили. Я же с этим не согласилась. Вывод, господин законник? В тех папках не все люди, от которых я получала заказы. Они могут быть живы. Ну или… – усмехнувшись, я дерзко приподняла бровь, стрельнув глазами в хмурого мужчину. – Вы плохо искали мои преступления и прегрешения. Поэтому не смогли связать меня с ними и не приложили эти дела в те коробки, что в квартире неподалёку. О! – воскликнула я. – Ещё один вариант прямо сейчас пришёл в голову… Я хороша. А вы бездари.

Стефан хохотнул, подвинув со своей стороны ящик:

– Тогда дерзай. Я возьму нам кофе. Нужно ещё сообщить Лорен, что она может поспать подольше или отвести сына в школу. Мы же её архив заняли.

– Тогда дерзай, – невозмутимо передразнила законника, забрав ящик себе на стол.

Сначала я не поняла, что именно мне принёс Стеф, но когда ящик оказался передо мной, на уровне моей груди, я увидела, что крышка у него отсутствовала. Ровные, плотные ряды картонных папок расстроили. Их здесь, должно быть, сотни три. Мне их все пересмотреть будет непросто. И по времени, и морально. Я уже как-то настроилась, что мои дорогие и любимые заказчики живы и здоровы, живут себе припеваючи, пусть и в гораздо меньшем количестве, чем было до недавнего времени.

Стоило только взять в руки первую папку, как наглая пятерня Стефа сцапала мой блокнот через окно.

– Я взгляну? – с ехидной усмешкой вопрошал этот недалёкий. Ну или тот, что считал недалёкой меня.

– Пожалуйста, – буркнула я, сунув в ящик ручку, чтобы не потерять место из которого выдернула папку. Наверняка здесь существует какая-то последовательность, порядок, который я ещё не успела понять. Не хотелось бы чужие труды пускать насмарку.

– Даже не попытаешься мне глаза выцарапать?

Я не поняла, он выспался, что ли? Чего такой довольный и бодрый? Аж бесит!

– Ты, кажется, собирался за кофе и связаться с некой Лорен. Поторопись. Мне потребуется помощь.

Раскрыв папку, я первым делом перелистнула страницу, отыскав прикреплённый файл с фотокарточками. Бытность наёмников, как и заказчиков, такова, что у тех и других имён может быть несколько. На сухую строку с именем и возрастом, как и описанием случившегося, полагаться не имело смысла.

– Это что? Шифр? – смеясь, поинтересовался Стефан.

– Ты куда-то шёл… – напомнила я, закинув ноги в обуви на край стола. – Вот и иди.

Мрак, почему в Мигарде меня каждый второй считает какой-то тупой? Стефан серьёзно думал, что я сделаю записи и оставлю их перед его носом, не позаботившись о сохранности самой информации?

– Хорошо, – отсмеявшись, Стефан вернул мой блокнот, просунув его в окно. – Нашла уже что-то?

– Ага. Этот… – потрясая папкой в воздухе, выдохнула я. – Тоже из моих, – улыбнулась, отложив папку в сторону. – Я вот, что ещё спросить хочу, Стеф, а ты со мной своим окладом поделишься? Мне кажется, что сегодня здесь работаю я, а ты даже никак не уйдёшь за кофе. Так что, как пилить твою зарплату будем?

Глава 5

– А этот? – протянув мне фотокарточку, Стефан откинулся на стуле, пытливым взглядом буравя мой висок.

Скосив глаза, я удручённо кивнула. Стопка папок слева от меня, куда мы складывали моих заказчиков, росла с каждой минутой.

– Я даже не знаю, что сказать, – выдохнул мужчина. – Сколько ты этим занималась? – в голосе законника отчётливо слышалось презрение, которое я не могла игнорировать.

– Чем этим, Стефан? – усмехнулась я, запустив руку в ящик, где оставалась последняя папка и ручка. – Делала то, что мне интересно и что умею? Зарабатывала золото, чтобы жить, а не жила, чтобы заработать золото? Долго, господин законник.

– Твой отец был бы в ярости…

Медленно повернув голову в сторону Стефа, я приподняла бровь, передёрнув плечами.

– Какой отец? Кристиан Ромуш? Не думаю.

– Как ты можешь такое говорить? Ты же его совсем не помнишь! Или помнишь?! – тон законника опять стал требовательным и обвинительным, а голос звучал раздражающе громко в этой наполовину стеклянной коробке.

– Я уточнила просто так, если что, – вздохнула я. – Мне кажется, это ты в ярости, поэтому переносишь свои чувства и ощущения на всех. Отца моего приплёл. И речь вовсе не об императоре. Вообще. Любой родитель, если он, конечно, любит своего ребёнка, будет только рад, что он жив и здоров.

– А как же совесть? Мораль? Честь?

Ну всё. Надоело.

Я правда не понимаю для чего мне читать морали? Разве я хоть раз намекнула, что мне стыдно или совестно за свой образ жизни? Или как? Или где? Зачем мне постоянно своим пренебрежением по мозгам тюкать? Они и так уже пухнут от всего происходящего. Я сегодня на столько трупов насмотрелась, сколько даже не думала, что вообще может быть! Пусть и на фотокарточках, но это совсем не значит, что это приятное зрелище!

Мрак, я знала этих людей! Недолго, поверхностно и большинство под лже-личностями, но я их знала! Живыми! Это были люди, со своими проблемами, желаниями и целями. Они дышали, двигались, говорили, платили мне золото, в конце концов. Они не были мерзкими снимками, от которых уже подташнивало! А какой-то "идеальный” Стефан мне нотации читает, к совести взывает, давит на не пойми что!

– А как же твоя честь, Стефан? – задала вопрос.

Скрежетнула зубами, раскрыв папку и уже привычно перелистнув первую страницу.

– Моя честь? – мужской голос звучал изумлённо и недоверчиво.

– Этот тоже мой… – не сдержавшись, поморщилась, быстро захлопнула папку и зажмурилась. Распростёртое, окровавленное тело в стоге соломы застыло перед глазами, будто держа меня на коротком поводке.

– И что с моей честью? Я дознаватель. Я хороший человек, Кристианна. Я не грабил, не воровал и не устраивал другим проблемы в поисках наживы, – требовательный тон помог. Кристен исчез из моих мыслей, вернув закрытым глазам темноту.

– Ты бросил маленькую девочку, за которую меня принимаешь, в пожаре, – равнодушно произнесла я. – Ты не вернулся, не нашёл её, не убедился в её смерти. Просто вычеркнул её из своей жизни, приписав к погибшим. Ты пошёл в законники. Или как ты там сказал, дознаватели? Признал власть двух миров – Зонака и Мигарда. Где твоя честь, Стефан? – распахнув глаза, я перевела упрямый взгляд на мужчину, безэмоционально продолжив: – И там, и там ты хочешь урвать власть. Законы, порядки, Стеф, они ведь другие, и, работая на два фронта, ты их признаёшь. Признаёшь, значит, соглашаешься с ними и принимаешь. Система? Да пожалуйста. Только чести в этом нет. Как нет её и в твоём отношении к девушке. Сколько раз ты пытался посадить меня в тюрьму, основываясь на своём предвзятом отношении, а не оперируя моими преступлениями? А твоя выходка у отделения? Ты чуть не задушил меня. Я – отвратительный человек, преступница без чести и совести, убрала меч от безумца, бросившегося на него. Ты – совестливый, законник с честью, хороший человек почти отнял у меня жизнь. Хорошо жить так, как ты. Когда считаешь нужным, совесть и честь при тебе, когда зол, то никто не видит и это не считается… Конечно, для себя ты уже наверняка приготовил десяток оправданий и отговорок. Я понимаю. Но про честь и совесть мне заливать не стоит. Твои руки по локоть в крови, в то время как мои чисты, аки первый выпавший снег, господин законник.

Не говоря ни слова, мужчина отвернулся и поднялся со стула. Я не знаю, смотрел ли он на меня, потому что сама не следила за ним. Мне нечего было стыдиться, я говорила правду. Я просто не хотела на него смотреть лишний раз.

Он меня предал! Да, я поступала с ним нечестно. Но и он поступал со мной так же. Я по-настоящему беспокоилась о нём и Айзеке. Я… не знаю, что я.

Поверила ему? Готова была довериться? Прониклась? Привязалась? Влюбилась? Да не знаю я! Скорее всего, всего понемногу, оттого так и тошно на него смотреть. Он живое доказательство моей глупости и наивности.

Никого нельзя подпускать близко. Никому нельзя доверять. Ни с кем нельзя расслабляться и терять бдительность.

Россо молчал, я тоже не нарушала звенящую тишину, хоть она меня уже напрягала.