Замуж за бывшего

– Ты чего мутишь, у тебя недотрах? – спросил я, все-таки сумев достаточно продрать глаза. Похоже, вечеринка в честь прощания с дредами, трепетно растущими семь, лет была плохой идеей.

– Так ты только скажи, – продолжил я. – В шестом в миг все уладят, я там недавно видел такую…

Подмигнул другу и показал на себе размер груди, явно не сочетающийся с реальностью.

Серый смотрел на меня, как на больного, сбежавшего из псих.диспансера, что, впрочем, было неудивительно. Очевидно, кокс как-то влияет на характер, ибо я шутить вообще не привык.

– Так, ты меня взглядом не гипнотизируй, я твой недотрах вылечить не смогу, я по девочкам.

– Недотрах у тебя! – резко прервал мой шутливый тон Серый, вскочив. – Если ты ради ебли с рыжей сучкой решил просрать все, к чему мы шли шесть лет!

Глава 11.

– Не ори! Нормально объясни! – жестко рявкнул в ответ я. Совсем страх потерял, урод. Резко спустил отекшие после сна ноги на мягкий ковер. – Устроил мне тут бабскую истерику! Я тебе жена что ли? Объясни, как следует, а не так, словно у тебя хуй во рту застрял.

Серый напряг челюсти и кивнул, соглашаясь. Этому блондину прекрасно было известно, что злить меня – вредить в первую очередь себе.

– Я про твою позавчерашнюю вечеринку. И туалетные шашни с иностранкой, – стал он расхаживать по спальне, меряя ее вымуштрованными в армии шагами. Именно там я и встретил этого хилого паренька, взяв под свою защиту и сделав нереально богатым человеком.

– Ну и что? – легкомысленно отозвался я, разминая шею и мускулистые плечи. – Ничего я ей не сделал, поухаживал маленько, а сучка мне еще и по башке дала.

Я коснулся перебинтованной головы. Мда-а. Не так я мечтал расстаться с дредами. Когда серый промолчал, я поднял на него взгляд и нахмурился. Ну что он, блин, телится как монашка.

– Что ты опять пялишься?

– Поухаживал, – откашлялся тот. – Она утверждает, что не только поухаживал.

– Да в смысле?

– Она заявила об изнасиловании.

– Вот зараза! – вскочил я и пошатнулся. Голова просто ватная, а ноги дрожат. Серый хотел помочь, но передумал. Кто-кто, а я в поддержке не нуждался.

– Она ничего не докажет. А мы скажем, что пиздит!

– А это уже не важно. Есть заявление, есть дело. А в суде поверят скорее иностранной гражданке, чем бывшему детдомовцу, зеку и наркоману.

– Не кипишуй. Решим. Все одним миром мазаны. Денег дам и все, – пожал плечами я и стал медленно переставлять ноги в сторону шкафа, мелькая крепким задом и широкой спиной. Серый отвел взгляд.

– Адрес ее нашел?

– Да уж не отлеживался, как некоторые, – достал друг из сумки папку и бросил в меня. Она столкнулась с моим каменным прессом, но упасть не успела.

У поднаторевшего в драках мужика и должна быть отличная реакция. И память. Память меня никогда не подводила, и сейчас услужливо подсовывала образы прошлого, снов, как только я взглянул на девичью фамилию иностранки.

Фролова, мать ее.

Вот это выстрел из прошлого.

– Ты чего застыл?

Серый уловил мое смятение, что, в принципе, было мне не присуще.

– Как много ты знаешь рыжих Мелисс, а, Серый? – махнул я папкой из стороны в сторону и отбросил на рабочий стол. Один из многих в этом современном загородном доме.

Серый в недоумении поднял брови.

– Ни одной?

– Во-от… А я помню только одну, – я уже резвее шел к шкафу с одеждой, чувствуя, что меня подгоняют голодные волки, имя которым предвкушение.

Мне не терпелось снова, как десять лет назад, заглянуть в эти невинные, но такие лживые глаза цвета глубокого моря.

– И что ты… То есть, как ты будешь договариваться с ней?

– Для начала закончим начатое, – улыбнулся я уголком рта, вспоминая вкус кожи чертовки. Не удивительно, что член сразу определил себе цель в моем пропахшем похотью и грехом клубе.

В ней ведь почти ничего не изменилось, и даже влагалище пахло столь же сладко, как тогда, когда я срывал вишенку.

– В смысле? – допытывался Серый.

– Раз уж она утверждает, что я трахнул ее, то я так и сделаю.

Глава 12.

Никита. Проведя бессонную ночь, терзаемая мыслями о своем мальчике и последних неприятных событиях, заснула под самое утро.

Проснулась от телефонного звонка.

Потянулась за смартфоном, еле продирая глаза, скорее всего покрасневшие от слез, которыми я сильно увлажнила подушку.

– Слушаю.

Приемная мать Никиты, Ольга Михалевская, снова просила денег, и я немедля помчалась в банк переводить в Белгород сумму, как всегда, большую, чем требовалось.

И не чувство вины двигало мною, а желание сделать жизнь Никиты прекрасной. Я хотела, чтобы он никогда ни в чем не нуждался.

Выстояв положенную очередь и улыбнувшись женщине за стеклом, я невольно сравнила ее с Ольгой. Такая же приятная на вид, за сорок, с прической горшком на голове.

Я помнила ее еще по роддому, когда тетя Джулия привела их с мужем в отдельную палату забрать моего ребенка.

Маленького, розовенького, ростом пятьдесят три сантиметра и весом три с половиной килограмма. Идеальный малыш с рыжим пушком на головке и еще мутными голубыми глазенками.

Он тогда славно причмокивал налившуюся молоком грудь.

Меня толкнули плечом на перекрестке, где я переходила дорогу, вырывая из водоворота мыслей о прошлом, которые по возвращению в Москву окружали меня все чаще.

Могла ли я что-то сделать? Дала бы Никите то, что дала Ольга с обеспеченным мужем?