Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье

Мягко убрав его руку так, чтобы она повисла вдоль тела, я улыбнулась, вложив в эту улыбку просьбу извинить меня за своеволие.

– Дальше мы сами разберемся, хорошо?

Он нехотя кивнул. Был недоволен, даже зол – я прочитала это по его глазам, но отступил. Больше не тратя время на беседу с ним, я сосредоточила все свое внимание на своей подопечной. Ей же и досталась моя светлая искренняя улыбка.

– Так-так-так, – осторожно прошлась я вдоль дивана так, чтобы держать с девочкой ту же комфортную для нее дистанцию. – И чем же я сейчас займусь? Ах! Придумала! Леди Волдерт, вы же позволите мне немного порисовать?

Последний вопрос был озвучен исключительно для проформы. Заметив на столике чистые листы и баночки с краской, я вооружилась графином с водой и блюдцем, в одиночестве оставив чашку с кем-то не допитым чаем.

Присев на низкий стульчик – для этого пришлось поставить ноги боком, – вооружилась баночкой с краской. Выбрала ярко-зеленую, но кисточка интересовала меня исключительно в качестве ложки. Выложив немного краски в блюдце, разбавила ее водой, перемешала до однородности и с удовольствием макнула в жижу палец.

Его же продемонстрировала на расстоянии девочке.

– Буду рисовать траву. Трава зеленая, и краска у меня тоже зеленая, – пояснила я и провела на бумаге первые линии. – Леди Сабира, а вы сегодня уже видели траву? Гуляли с леди бабушкой?

Девочка никак не отреагировала на мою попытку наладить контакт, но смотрела теперь не только испуганно, но и внимательно. Мне же ничего не оставалось, как продолжать. Я не умела работать с такими малышами. Действовала интуитивно и просто надеялась, что девочка смягчится и заинтересуется. Любопытство должно было пересилить страх.

Макнув теперь в краску два пальца, я снова продемонстрировала их девочке.

– А что еще бывает зеленого цвета? Кажется, в вашем саду я видела зеленые деревья. У них были большие пушистые кроны. Это когда много-много веточек и листьев, – рассказывала я. – Пожалуй, дерево тоже нужно нарисовать. А еще лягушки имеют зеленый цвет. Как разговаривают лягушки, леди Сабира? Они говорят друг другу “Ква”…

Я все говорила, и говорила, и говорила, делая значительные паузы между предложениями, чтобы дать девочке возможность ответить. В какой-то момент на меня нахлынуло отчаяние. Дочь генерала не поддавалась на мое обаяние, не заинтересовалась возможностью вымазать пальцы в краске. Ни одного звука не произнесла с тех пор, как я появилась в этой гостиной.

Но разве могла я сдаться?

– Леди Сабира, а вам какой цвет больше нравится? Может быть, желтый? Хотите порисовать вместе со мной? В блюдце можно окунуть всю ладонь и оставить на бумаге свой отпечаток. Попробуете?

Продемонстрировав отпечаток своей ладони, я нервно ждала хоть какой-нибудь реакции, и она наконец случилась. Нет, девочка не побежала ко мне, раскрыв свои объятия, но взглянула на бабушку и слезла с дивана. Потянув леди Волдерт за платье, заставила ее встать и пойти вперед по направлению ко мне. Сама же продолжала прятаться за юбкой леди.

Я незаметно с облегчением выдохнула. Еще немного и… Не знаю, что делала бы дальше. Наверное, пошла бы играть с игрушками в попытке отыскать любимую куклу девочки или что-то другое.

Остановившись рядом со столиком, леди Волдерт продолжала изучающе рассматривать меня. Но мне было откровенно не до нее. Я налаживала хрупкий мостик со своей подопечной, которая теперь с любопытством выглядывала из-за бабушкиной юбки.

– Вот так обмакиваю ладошку в краску и оставляю на листе отпечаток. А вот еще один, но уже не такой яркий. Хотите попробовать, леди Сабира? – осторожно, не делая резких движений, мягко пододвинула я блюдце ближе к девочке.

Чтобы дотянуться до него, ей следовало обойти бабушку, а значит, лишиться защиты. Но леди Волдерт все равно стояла бы между нами, так что я рассчитывала на этот шаг. Однако, замахав головой в отрицательном жесте, малышка спряталась от меня целиком.

– А можно просто сделать кружочки пальцами, – продемонстрировала я озвученное, мягко подталкивая чистые листы.

Знала, что дети в таком возрасте всегда копировали поведение взрослых, а потому сделала точки подушечками пальцев первая. В идеале мне очень помогло бы содействие леди бабушки, но та стояла не шелохнувшись, поэтому я могла рассчитывать только на себя.

– И еще разочек, – показала я последовательность действий.

Крепко держась одной рукой за бабушкину юбку, второй девчушка потянулась к блюдцу, прежде сделав крохотный шаг вперед. Лично я в этот момент даже не дышала. Только улыбалась мягко, выказывая одобрение. Всем своим видом демонстрировала, что девочка действует правильно.

Когда на бумаге появился первый зеленый отпечаток одного-единственного пальца, больше похожий на жирную кляксу, я была готова плясать от радости. Но не позволила себе ничего, кроме того, что повторила за девочкой под ее внимательным взглядом. Только один палец и только один отпечаток. Мы отрабатывали схему, закрепляя выработанный порядок.

А потом еще раз. И еще раз. И еще раз. Теперь Сабира стояла у стола без бабушкиного покровительства, а когда я подвинула к ней свободный стульчик, и вовсе села. Но, время от времени окидывая внимательным взглядом, украдкой все еще рассматривала меня.

На миг отвлекшись от творческого процесса, я еще успела заметить в узком пространстве между дверью и косяком мелькнувшее лицо дракона. Удивительно, но он, кажется, все это время так и продолжал стоять в коридоре, видимо, готовый вмешаться в наше общение в любой момент.

Створка за ним закрылась только сейчас.

Кажется, я оправдала оказанное мне доверие.

Однако долго наша идиллия не продлилась. Едва Сабира перестала воспринимать меня как нечто чужеродное в своей комнате, как за мое воспитание взялась леди бабушка.

К этому моменту она уже вернулась обратно на диван, а мы с девочкой перешли на ковер, где мне поочередно демонстрировали игрушки. Наигранно удивляясь и восхищаясь каждой, я пыталась мягко прощупать знания генеральской дочки.

Удивительно, но она прекрасно знала, как называлась та или иная игрушка, и охотно показывала на озвученный мною объект пальчиком. Даже основные цвета различала.

Если это была работа леди Волдерт, я искренне восхищалась их прогрессом.

– Наверное, мне стоит представить вам служанок? – подала женщина голос через некоторое время.

Делая вид, что читает, она внимательно следила за каждым моим жестом, за каждым словом. Словно коршун, была готова налететь в любую секунду и отобрать у меня девочку. Это легко отображалось и в ее позе, и на ее лице.

– Буду вам признательна, – кивнула я, отвлекшись от девочки лишь на миг.

Хоть среди ее игрушек я и не увидела мелких деталей, они могли найтись в любой момент. А дети в таком юном возрасте были слишком непредсказуемыми, чтобы оставлять их без внимания даже на секунду. Вот когда я пойму, что в этой комнате действительно нет ничего представляющего потенциальную опасность, тогда да. Тогда при разговорах я смогу смотреть леди бабушке прямо в глаза, как того и требовал этикет.

– Горничной Сабиры является Марги, – представила женщина молоденькую служанку в чепчике.

Девушка все это время сидела подле нас, но теперь ремонтировала платье кукле.

Услышав свое имя, Марги поднялась и сделала приличествующий случаю книксен.

Я одарила девушку вежливой улыбкой.

– Вулия – моя личная служанка, – представили мне и вторую горничную.

Ее реверанс скорее выглядел как насмешка, нежели действительно выказывание положенного этикетом уважения. Но я приняла и его. Пока. В этом доме отстаивать свои права я еще не могла в полной мере.

– Больше в этом доме служанок не имеется. И, как вы понимаете, для вас служанки тоже нет, – неожиданно заявила леди.

– Она не требуется, – просто ответила я, подавая Сабире плоское деревянное яблоко, чтобы она положила его к другим фруктам в чашу. – Я давно научилась самостоятельности, леди Волдерт. В Академии благородных девиц, где я получала образование, ни у кого не имелось служанок.

– Вы окончили эту вульгарную академию?

В глазах матери герцога отразилось явное удивление. Но женщина быстро взяла себя в руки.

О да, я к такой реакции уже давно привыкла. Люди вокруг меня всегда поражались тому, что маркизу занесло в это учебное заведение. Все же там обычно обучались куда менее родовитые девушки. Но безвыходное положение на то и безвыходное, что вариантов для маневра остается крайне мало.

– Пришлось, – мягко ответила я. – Мои родители погибли, а других родственников, способных позаботиться обо мне, не нашлось. Именно по этой причине в академию я поступила в возрасте шестнадцати лет, а не как другие – в пятнадцать. Но на своем курсе я стала одной из лучших. Мое рекомендательное письмо составлено от имени Его Величества.

– А ваши родители?.. – ожидаемо поинтересовалась леди.

– Мой отец был торговцем и землевладельцем. Титул он получил за выведение нового быстрорастущего корнеплода, способного выживать в нашем жарком климате без обильных поливов.