Обещал жениться

«Жить – не лукошко шить»

    (русск. пог.)

Я никогда не затруднялась знакомствами, да большинство людей и не прочь поболтать, так что когда вчера села в автобус, чтобы ехать в центр города на масленичные гуляния, по какому-то поводу заговорила с соседкой-старушкой. Та ехала к подруге на блины. Я позвала её на праздник, но она отказалась – в восемьдесят два года не больно охота куролесить. Разговорились. Узнав, что она с тридцать пятого года рождения, из Брянска, я спросила:

– Так вы под немцами жили в войну? И какими они вам запомнились?

Она охотно рассказала, что отец пропал без вести в первые же дни войны. У матери на руках остались восемь детей. Когда старшую дочь Катю, подростка, фашисты хотели выслать в Германию, мать забинтовала ей глаз, и девушка, как калека, была оставлена дома.

В одной половине их хаты жили немецкие офицеры. Один, Курт, был очень сентиментальный, всё показывал фотографии своих детей, и угощал хозяйских малышей. Второй, Фриц, стал было приставать к Кате, когда та стирала бельё офицерам. Девушка дала ему пощёчину. Офицер вырвал из кобуры пистолет и хотел её застрелить, но Курт успокоил товарища.

Скоро семья оставила свой дом и переехала в другую часть города, на квартиру. Мать продолжала работать в немецкой столовой, откуда приносила картофельные очистки, и кое-как кормила своих детей. В дальнейшем Катя, которую продолжал преследовать Фриц, сбежала в лес, к партизанам, помогала им. Там повредила топором руку – лишилась трёх пальцев.

Когда закончилась война, они не смогли вернуться в свой дом. На детей пропавших без вести солдат пособий не платили, жить было очень трудно. В это время из Кенигсберга, ставшего территорией Советского Союза, выселили всех немцев, и стали вербовать советских людей ехать туда. Сталин давал подъёмные.

Мать решилась сменить место жительства – хуже не будет, и их направили в нынешний Черняховск. Так же, как всем, дали немецкий дом, из которого настоящие хозяева мало что успели забрать с собой, в Германию. Так они снова обрели крышу. Все дети выросли, устроили семьи, родили детей. Все, кроме Кати, которая сильно комплексовала по поводу своей инвалидности.

Моя пожилая собеседница отказалась назвать свою фамилию, а имя назвала, Евгения. И стала готовиться к выходу, встала к двери. На её место немедленно села другая женщина лет пятидесяти пяти. Я кивнула новой соседке на выходившую старушку:

– Чего только не пережили наши люди… Её сестра в партизанах лишилась трёх пальцев, и потому не вышла замуж…

Моя новая соседка сняла варежку и показала левую руку, больше похожую на культю:

– Я тоже лишилась трёх пальцев в колхозе, на уборке. А в это время мы с моим парнем, Виктором, только-только подали заявление в ЗАГС. Я ничего не стала объяснять, написала ему записку, что отказываюсь выходить за него замуж, и попросила меня не искать. Уехала к тётке, далеко, на Урал. Так Виктор меня нашёл, привёз назад, и женился! Живём с ним почти сорок лет, и муж такой хороший, лучше не бывает! У нас с ним четверо детей…

Тут пришлось выйти мне, и я пошла на праздник, размышляя: чего только не бывает!..

Супружеская жизнь

«Не радуйся чужой беде, своя на гряде»

    (русск. пог.)

– Чтоб ты сдохла на столе! – сказал ей муж Виктор, который когда-то клялся ей в вечной любви. Сейчас он провожал жену на операцию по удалению раковой опухоли.

– Ты сдохнешь раньше меня! – ответила когда-то сходившая с ума от любви жена.

– Не дождёшься! Я абсолютно здоров, и проживу две жизни! – ответил муж, и стал строить планы на дальнейшую, холостяцкую жизнь.

А страшный рак оказался… жировиком. Жена вернулась из больницы, и «счастливая» супружеская жизнь продолжилась. Жена Надя – стояла на проходной мясокомбината, и строго следила, чтобы рабочие, которые к государственному добру относились, как к своему (ведь мы же и есть государство), делились экспроприированным. Семья жила настолько безбедно, что скоро встал вопрос и о приобретении машины! Но купить, стоя в очереди, было нереально.

В то время ветеранам войны выделили автомобили, некоторые захотели продать – это же роскошь для неизбалованного нашего народа! Излишество. И вот один из таких автомобилей и был приобретён описываемой семьёй. «Обмывали» широко. Соседи и пили, и закусывали на славу. Один товарищ мужа, Семён, так растрогался, что после третьей рюмки предложил новую машину поставить в его гараж – машины у них пока не было. За хлопотами у праздничного стола Надя потеряла мужа из вида, а когда хватилась, не увидела ни мужа, ни машины, которая стояла прямо перед окнами.

– А где машина-то? Уже в гараже? – спросила она Семёна.

– Да нет, Виктор поехал вместе с Михаилом куда-то – покататься.

– Так он же пьяный! – ахнула Надя. – И прав ещё не получил…

В тот же вечер машина была разбита в прах! «Как пришла, так и ушла» – поговаривали соседи, имея ввиду неправедные доходы, на которые машина была приобретена. Руль врезался в грудь Виктора с такой силой, что переломился, что уж говорить про грудную клетку… У Михаила же были на мелкие части раздроблены ноги… Обоих мужчин насилу спасли. После этого Виктора посадили на полтора года за вождение без прав, да ещё пьяным.

Когда вернулся, его трудно было узнать – высокий плотный красавец превратился в тень. Разбитая грудь постоянно давала знать о себе невыносимыми болями, и однажды врач сказал Наде тихонько, что в лёгких начался раковый процесс… Всё это длилось девять лет… Последние несколько месяцев Виктор уже не вставал. Вспоминал ли он, как пожелал смерти жене от рака? Жене, которая содержала его, растила детей, и самоотверженно ухаживала за ним до конца? Неизвестно… Умер он в тридцать семь лет…

Прошло тридцать лет. Вчера мы с Надей торговали луком за одним прилавком. Милая и миловидная женщина! Своих лет ей никак не дашь.

– Вы могли бы ещё замуж выйти, – сказала я ей.

– Не дай бог! – ответила она.

Плейбой

«Крепкий орешек сразу не раскусишь»

    (русск. пог.)

Свои плейбои, казановы и мачо есть в любой деревне. Да, а что вы думаете? И у нас в городе плэйбой есть! Он проходит по улице в длинном тёмном пальто, высокий, ко всему индифирентный, ни в ком не заинтересованный, никакой не яркой красоты, а все почему-то на него оглядываются, сердца устремляются вслед… И не только женские… Есть в человеке загадка! Что это? Я не понимаю. Какая-то внутренняя свобода, что ли…

Вот по телевизору показывают того, другого «золотого мальчика» вроде Тимоти – ну и что? Если бы не деньги папаш да их куролесы, кто бы о них знал? Низенькие они или высокие, симпатичные или нет, а ЭТОГО в них не вижу. А чего ЭТОГО, я вам и не скажу – сама не пойму. Загадка психологии!

На нашего же мачо – звезду местной величины – не обратить внимания нельзя. Ещё много лет назад я толкнула локтем товарку на базаре – а кто это? Мимо шёл совсем молодой парень лет двадцати с небольшим, просто шёл… И как шёл!

– Это Сергей. Он женат на цыганке, которая лет на пятнадцать старше его. Она влюбилась, и приворожила его.

– Так может, это он её приворожил?

– Зачем ему старуха?

С тех пор я стала издали следить за его судьбой. С годами парень стал зрелым мужчиной, который, видно, вполне осознал свою власть над сердцами. Среди цыган он стал своим, выучил язык, не работал, увлекался лошадьми. Его содержала любившая по-прежнему беззаветно жена. Детей у них не было. Иногда его можно было видеть в длинном чёрном пальто и дорогой шапке, ничего не делающего для того, чтобы обратить на себя внимание, но почему-то по-прежнему заметного…

А потом мы увидели его и за рулём хорошей иномарки. Видно, «в копеечку» обходился жене-цыганке муженёк – плейбой! Чем же она зарабатывает? Через несколько лет цыганка попалась на наркотиках. Её посадили в тюрьму на двенадцать лет, а он – по слухам – немедленно женился на молоденькой цыганке. Пару раз их можно было увидеть вместе, а потом он по-прежнему ходил один. Вот уже с год его не видно. Говорят, они с женой и дочкой уехали жить в Россию.

Я ничего больше не знаю, но иногда думаю о нём, как о явлении… Что это такое – плейбой?.. Я написала, что в каждом городе такой есть. У нас по-прежнему есть казановы и мачо, и плейбой был…

А теперь нет…

Боливар двоих не вынесет…

«Мать кормит детей, как земля людей»

    (русск. пог.)

Вообще-то Марина не цыганка, а русская девушка. Была. А потом влюбилась в красивого парня-цыгана, бросила школу, родителей, и без их согласия вышла за него замуж. Я помню, какими влюблёнными глазами смотрела она на мужа, но вместе их можно было увидеть редко. Внешность у неё была самая скромная, одеваться она стала в длинные юбки, хорошо выучила новый для неё язык, и по виду уже ничем не отличалась от других цыганок, с которыми и болталась по базару, добывая средства к существованию семьи.

Позже иногда её можно было видеть с маленьким мальчиком, сыном. Обычно цыгане отдают детей только в начальную школу, на этом образование и заканчивается – зачем?.. Но сын Марины закончил, кажется, восемь классов. На днях я увидела её со взрослым парнем в автобусе. Неужели это – её сын? Боже, как летит время! В автобусе было тесно, но удалось с ней немного поговорить.

– Сын? – спросила я её.

– Сын! – с гордостью ответила Марина, и окинула парня любовным материнским взглядом. Тот был высокомерен и снисходителен, как все молодые.