Часть жизни

Дверь своей квартиры Райд не запирал на ключ, хотя в доме находилось дорогостоящее оборудование, металлы, различные камни-самоцветы грудами валялись в тазах и свёртках в шкафах, под кроватью в спальне, на балконе. Даже в витрине полированного секретера вместо посуды красовались образцы разных пород редких минералов: пейзажная бирюза из Индии, Турции и Узбекистана, моховый агат, «шайтанский» переливт, громадные куски сердолика, хризолит, «лунный» камень, уникальный чароит – камень Сибири, полосатый агат. Названий – не перечесть.

Маленькие камушки-голышки образцы минералов хранились в круглых жестяных коробочках. Хэйл любила перебирать и сортировать их бессонными ночами, разделяя ночные бдения с «хозяином каменных грёз». Манипуляции Рейда за работой Хэйл воспринимала как волшебство, рождение красоты, вызывающее восторг. Поэтому она дала Райду прозвище «Ваятель грёз». Про себя называла его «мой Жофрей»[2 - Жофрей – один из главных героев романа «Анжелика и король» А. и С. Голон]. Хэйл бредила романтизмом, неоднократно перечитывала роман «Анжелика».

Сейчас Хэйл сидела за спиной обожаемого ею мужчины и с любовью наблюдала за каждым его движением. Он изготавливал брошь. В крупном куске пейзажной кровавой яшмы ясно вырисовывался небольшой силуэт фантастической птицы Феникс. Ювелир обдумывал, как обточить камень, чтобы сохранить, не нарушить рисунок.

Светало. Глаза молодой женщины закрывались сами собой. Но она терпеливо ждала, пока Райд закончит работу.

Хозяин квартиры любил порядок: сам готовил и убирал. Кормил каждого, кто приходил в гости. К нему часто наведывались геологи, ювелиры, приезжающие со всех концов Америки и из других стран. При кажущейся общительности Райд был скрытен, как говорится «себе на уме». Он ни с кем не делился своими планами, деловые счета держал в голове. Обладал потрясающей памятью. Жил Райд скромно, питался простой пищей.

Внешне Райд был похож на матёрого сторожевого пса бойцовой породы: коренаст, широкие скулы, немного вздёрнутый нос с широкой переносицей, придавал его лицу выражение некоторого высокомерия. Цепкий взгляд глубоко посаженных глаз, указывал на расчётливость, критичность суждений и вдумчивость. С ним можно было беседовать на любую тему. Он много читал, никогда не уставал от работы. Много курил, дымил весь день, как паровоз. Сигаретами пропах весь дом – его одежда, бельё, одеяла, стены.

Завершив работу, Райд помыл руки. Что-то напевая, он довольно потянулся. Вошёл в гостиную, присел на диван напротив открытой балконной двери и закурил. Хэйл пристроилась рядом, прижалась нежно и поцеловала его грубую мозолистую ладонь. Не раздеваясь, заснули.

2

У Хэйл была двухкомнатная квартира в подъезде Райда этажом ниже. Она выглядела гораздо моложе своих тридцати лет, носила причёску в стиле Анжелики, искусно закрепляя свои роскошные каштановые волосы деревянным гребнем. На её фигуру постоянно заглядывались молодые ученики ювелира. Хэйл обладала мечтательно-нежной душой. Она заботилась о Райде, хорошо относилась к его взрослому сыну от первого брака. Он тоже был ювелиром, очень красив собой, был похож на сказочного принца.

Отец с детства обучал сына Оливера ювелирному делу, чтоб тот мог «беззаботно существовать», так выражался сам Райд. Но юному талантливому красавчику постоянно чего-то не хватало: устраивал дебоши на дискотеках, попойки с друзьями, вёл разгульную жизнь, отчего частенько оказывался в полиции. Откуда его вытаскивал отец. Но надо отдать парню должное: если Оливер делал вещь – всякий раз создавал шедевр. Отец очень гордился своим чадом и баловал шестнадцатилетнего подростка, но и поругивал для порядка, чтоб не расслаблялся. Райд купил Оливеру просторную двухкомнатную квартиру в своём районе, обставил мебелью, обеспечил сына необходимыми современными инструментами для работы.

Он любил повторять: «Пусть трудится, пусть знает – творить – это не ворон считать».

3

На следующее утро Хэйл собралась в пригород, проведать мать. Райд холодно попрощался. Ему не нравилось, когда его подруга надолго уезжала из дома.

Прошла неделя и два дня. Хэйл вернулась немного позже, чем обещала. Дверь в квартиру Райда оказалась не заперта. У соседей играло радио. Радостная женщина вбежала в комнату и ахнула… в гостиной царил бедлам, словно Мамай прошёл. Куда-то исчез почти новый телевизор и импортный магнитофон. Пустые тазы валялись посреди комнаты. Мебель переломана. На столе объедки, куски сухого хлеба. Ближе к ванной на полу подозрительная лужа. Омерзительно пахло мочой. В шкафу – беспорядок, на полу разбросаны мятые тряпки непонятного происхождения. В углу, у двери дрожала приблудившаяся кошка. Хэйл распахнула дверь спальни, и ноги её подкосились. На кровати на грязном, рваном белье, в засаленной рубахе валялся в стельку пьяный, обросший, как горилла Райд. От непроветренного, спёртого запаха у Хэйл разболелась голова. Комната пропахла запахом пота и спиртным. На полу – батарея бутылок от дешёвого вина и водки.

По спине Хэйл пробежал холодок.

«Опять взялся за старое, а ведь обещал, полгода держался, не выносил запаха алкоголя рядом с собой. Я-то как радовалась, а он… туда же», – с безнадёжной грустью думала она. Открыла окно и, прислонившись к оконной раме, вдруг вспомнила любимую в детстве сказку «Красавица и Чудовище». Тот момент, когда красавица возвращается, а в царстве Чудовища – буря. Красавица опоздала с возвращением, и Чудовище умерло от тоски и горя. «Где найти волшебный цветок, чтоб оживить Чудовище и вернуть ему облик прекрасного принца!? Но, к сожалению, в жизни чудес не бывает».

– Господи! На кого же ты похож! Опять зелёный змий окрутил тебя. Запои, в конце концов, сведут тебя в могилу! И умрёшь ты под забором! – сквозь слёзы, в сердцах причитала Хэйл.

Она переодела Райда, прибралась, как смогла, и заплаканная ушла к себе домой.

4

Состояние опьянения для творческой личности – как своего рода разгрузка после тяжёлого, изнурительного труда. В период запоя Райд совершенно преображался, на глазах менялся его облик: из делового ухоженного мужчины он превращался в опустившегося, обросшего густой щетиной, грязного бомжа с сатанинским огнём в глазах – человек-оборотень.

Находясь в запое, Райд любил пофилософствовать: о своей отчуждённости, никчемности, признавался в слабости, острее ощущал одиночество. Настроение его часто резко менялось. Он часто переходил к пустым обещаниям бросить пьянство, хвастал, что знает, когда надо остановиться. Его мучила бессонница. Он бродил по ночным улицам, как неприкаянное животное. Чувствовал себя брошенным на произвол судьбы. У него резко обострялось обоняние, просыпались инстинкты дикого хищника. Он не мог ничего есть, кроме сырого мяса. Иногда приводил в свою квартиру собутыльников – страшных ободранных бомжей, грязных и вшивых.

Или вовсе пропадал на неделю, другую, оставляя квартиру без присмотра. Но когда чувствовал, что уже «дошёл до ручки», резко прекращал пить, начинал усиленно питаться, набирал вес, приводил себя в порядок и только тогда «выходил в свет». Райду бывало стыдно за свои поступки во время запоя. Он извинялся перед соседями и Хэйл.

Последний запой затянулся. Вначале Хэйл было тяжело его видеть в таком невменяемом состоянии, потом ей надоело терпеть его глупые выходки, постоянно опекать и переживать за пьяницу. Однажды она поняла, что не выдержит больше такого стресса и на нервной почве заболеет. Это случилось, когда Райда нашли на улице в ужасно пьяном виде и на полицейской машине доставили в участок. Полицейские прекрасно знали, какой он талантливый и умный человек. Позвонили Хэйл и попросили у «жены» содействия. Она не растерялась: «Вы что, не понимаете! Человеку плохо. Он тяжело болен. Доставьте его, пожалуйста, домой, я вас очень прошу!»

После этого случая Хэйл его возненавидела. Соседи избегали его, опасались даже разговаривать: в запое он был непредсказуем.

Однажды пьяный Райд долго звонил в её дверь, выкрикивал проклятия, а потом в изнеможении уселся на лестничной клетке перед её дверью и завыл нечеловеческим голосом: «На кого ты меня покинула! Нет у меня на всём белом свете человека дороже тебя! Ведь я дурак, люблю тебя! Кроме тебя мне никто не нужен! Конченный я человек!»

Хэйл, не выдержав, отворила дверь. Выглядела устало, глаза, опухшие от слёз.

«Бросишь пить, приходи! А сейчас, нечего реветь! Надоело», – сверкнув глазами, отрезала она и захлопнула дверь.

«Ты испепелила моё сердце!» – крикнул он в ответ.

Чтоб не встречаться с пьяным Райдом, Хэйл уехала к матери.

Через два месяца, когда Хэйл вернулась, к ней домой зашла соседка, за сахаром. Она рассказала Хэйл о несчастье: Райда зарезал его красавчик сын. За две недели до приезда Хэйл труп Райда с многочисленными ножевыми ранениями нашли на рассвете под забором в безлюдном месте, на территории котельной. Несчастный Оливер сам пришёл в полицейский участок с повинной. Подробностей убийства соседка не знала.

– Отмучился, не смог остановиться, бедняга, – со вздохом заключила она.

    9.01.2002 г.

Вендетта по-русски

– Пойми, мне не нужна женщина, которая не может родить ребёнка! Я хочу иметь полноценную семью. Я люблю тебя, но не смогу смириться с этим недостатком. Придётся искать другую женщину, которая сможет осчастливить меня первенцем, – утвердительно заключил муж.

Девочка услышала обиженный голос мамы:

– Не надо со мной так разговаривать! Но ты ведь слышал запрет врача, ведь я могу умереть при родах!

– Да, я всё понимаю, ни к чему тебя не обязываю, только высказываю свои мысли, – грустным голосом ответил отчим.

Их тринадцатилетняя дочь, Веста, стояла в пижаме за прикрытой дверью. Девочка прислушивалась к их разговору, к непонятной возне в полутёмной комнате отчима и матери, а между шорохами услышала ласковый, тёплый голос мамы:

– Но я хочу ребёнка, несмотря на запрет. Милый, буду стараться забеременеть изо всех сил! Я тебя очень люблю, и поверь, хочу этого зачатья всей душой и телом. – И снова послышалась возня и вздохи, затем стоны.

Девочка, стараясь не шуметь, тихонечко ушла в детскую. Улеглась под одеяло, свернулась калачиком. «Значит, у нас скоро появится малыш. И мама будет его любить больше, чем меня. Не имею в виду отчима, он всегда ко мне относился хорошо, даже считает меня своей дочкой. Но… когда родится его собственный ребёнок, неизвестно, как переменится его отношение ко мне? И вообще, может скоро мне и места в этом доме не будет, ведь я уже выросла», – в размышлениях обидчиво предположила она.

Прошло четыре года. Веста выросла, закончила школу. Поступила в Институт на юридический факультет. У неё рос братик – Юрий. Через месяц, в начале июня – у него день рождения, исполнится два года. Веста очень любит маленького братишку. Она ему заменила мать, которая умерла при родах, как и предсказывали врачи. Отчим больше не женился. Они вместе, как могли, воспитывали ребёнка, кроме этого отчим нанял няню. Отчим – Альберт к Весте относился неплохо, но строго. Он – порядочный человек. Но Веста всегда считала его косвенно причастным к смерти матери, отчасти из-за подслушанного в детстве разговора. У неё с возрастом росла скрытая неприязнь к отчиму. Падчерица в глубине души затаила на отчима глубокую обиду из-за безвременной кончины любимой мамы. Но девушка зависела от него в быту, а главное – в финансовом плане.

За последнее время у Весты появился парень, его звали Шамиль. Он приехал в их северный город из солнечного Таджикистана. Высокий, статный, скуластый, брови – вразлёт, раскосые тёмно-карие глаза – очаровали Весту. Она – хотя хрупкая, белокожая блондинка, с мелкими чертами лица, всегда выделялась среди студентов своего факультета. Взгляд её светлых водянистых глаз поразил Шамиля холодностью Снежной королевы. Они часто встречались, проводили время с друзьями, вечерами любили гулять по городу, у них были любимые места посещения. Шамиль относился к ней нежно и бережливо, называл её «Белоснежка моя». Всё бы хорошо, но у него в характере присутствовала одна отрицательная черта: парень был очень ревнив, чуть, что не так – в драку. Для Весты он готов был «звезду с неба достать». Когда девушка почувствовала его такую зависимость, решила воспользоваться своим влиянием и привязанностью парня к себе.

Однажды вечером Веста позвонила Шамилю и пригласила его в кафе. Она привела себя в порядок, сделав вечерний яркий макияж, надела самое сексуальное платье с вырезом на спине, влезла в туфли на шпильках и отправилась на свидание с Шамилем. Опоздав на полчаса, как положено молодой девушке, бравурно проследовала через зал бара. Мужчины головы свернули, наблюдая за ней. Когда он увидел её при параде, просто лишился дара речи. Вручил громадный букет цветов, встав, как рыцарь на одно колено, и во весь голос объявил:

– Смотрите и запоминайте! Эта девушка принадлежит мне! Я люблю её и никому не отдам! Она самая красивая!

На что Веста отреагировала совершенно безмятежно, хотя ей очень польстило такое эмоциональное признание в любви.

– Присядь, дорогой! У меня есть одно условие, – обратилась она холодно. – Придвинься, я хочу изложить его тебе на ухо. Потому что, то, что я скажу, не предназначается для чужих ушей! Ближе, ближе! – зашептала она рядом с ухом своего друга. – Если ты меня любишь, ты должен исполнить моё самое заветное желание, – заговорено прошептала она в самое ухо, щекоча парня своим нежным прикосновением.

– Говори, милая, я на всё согласен! – с готовностью покорено подтвердил Шамиль.

– Что ж, я хочу, чтобы ты отомстил одному человеку, – продолжала шептать Веста в самое его ухо.

– Хорошо, говори, что надо делать? Я готов защищать тебя, как рыцарь твоего сердца!

– Ты должен убить одного дракона, – проворковала девушка.