Разбитая чашка, или Между строк

Обратившись к карте, они поняли, что произошло то, во что верить совсем не хотелось: вход в ущелье был завален камнями. Видимо, сходившая с гор лавина стала виновницей этого обвала.

– Выход один, – почти риторически сказал спасатель и сжал руки в кулаках. – Мы свяжемся с базой и вызовем помощь. Пусть они прилетят на вертолете со всем необходимым инвентарём, а пока будем разбирать камни сами. Согласны?

Все молча кивнули. Повисшая тишина и сосредоточенность во взгляде каждого говорили о том, что время было явно не на их стороне. Под грудой камней находились дети. Они начали работу. Дышать было тяжело: на такой высоте кислорода было явно недостаточно.

* * *

Я проснулся под завалом совершенно один, оказавшись в какой-то пещере, и почувствовал сильную ноющую боль. Что-то гигантское лежало на мне и не позволяло даже пошевелиться. Сознание медленно возвращалось, и теперь я отчетливо понимал, что лежу под грудой валунов.

В ту же секунду я всё вспомнил, понял, как и почему я оказался в этом месте. Наша группа совершала экспедицию по горам Алтая. Всего нас было десять: руководитель группы, я и ещё восемь ребят.

Мы шли строго по запланированному маршруту, каждый день проходя нужный отрезок пути. Ночевали мы на какой-либо базе, где набирались сил и могли запастись едой.

Я четко помню, что это было вчера. Руководитель дал нам указания приготовить ужин, достать спальные мешки и вышел.

Поужинав, мы стали укладывать спать. Все забрались в спальники, будто в коконы, и стали о чём-то перешептываться. Мы всегда обсуждали, что будет завтра, пытаясь предугадать, какие сюрпризы принесёт нам следующий день.

Вдруг обычно уверенная в себе Нелли сказала:

– Вы знаете, ребята, а я боюсь.

– Чего же? – буркнул кто-то ей в ответ.

– Завтра мы идём на вершину. Это будет самый сложный день. Кто знает, что таят в себе эти горы…

– Ой, не придумывай ерунды. Горы как горы. Что в них особенного? – со смехом воскликнул Гоша. – Я уверен, что покорю миллион таких вершин.

– Не смей так говорить! – со страхом прервала его Нелли. – Горы не любят, когда к ним так относятся, а ещё они не любят дураков!

– Это ты кого сейчас дураком назвала?! – взвизгнув, спросил Гоша и вскочил с постели. – Да я готов хоть сейчас пойти туда! Ничто меня не остановит!

– Ложись спать, хвастун! Ты даже узлы-то правильно вязать не научился.

Но Гошу было уже не остановить. Он достал фонарик и его лицо казалось багровым от злости, внутри него всё бурлило.

– Я больше слушать вас не желаю, трусы! Что? Слабо? Слабо прямо сейчас пойти вместе со мной туда? Или вы можете только как утята идти вслед за мамой-уткой?

Это уже был перебор. Его слова задели всех. Каждый из нас считал себя самодостачным, и поэтому не принять его вызов означало признать себя побеждённым.

– Давайте спать. Скоро будет рассвет. Постараемся выйти раньше задуманного.

– А как же наш руководитель?

– А мы напишем ему записку, что ушли на вершину. Пойдём по намеченному маршруту. Там он нас и догонит.

Через несколько часов наступил рассвет. Мы быстро оделись и, как маленькие воришки, покинули место преступления.

Сначала всё шло хорошо: солнце неспешно выбиралось из-за горизонта, обнимая своими лучами горы.

Через некоторое время появился ветер. Его порывы с каждой минутой становились всё сильнее. Даже тёплая одежда не спасала нас от пробирающего до костей холода.

– Может, нам стоит вернуться? – робко спросила Нелли.

– Ещё чего! – командным тоном возразил ей Гоша. – Скоро будет пещера, там мы и переждем непогоду.

Мы ускорили шаг, но ветер становился всё сильнее и сильнее. Всё небо заволокли чугунные тучи, закрыв солнце. Никто не думал, что пойдёт снег. И такой сильный, что видимость стала почти нулевая.

– Нам надо связаться веревками в единую цепь! – пытался я перекричать ветер.

Ребята так и сделали, но это, увы, не помогло. Вдали что-то загрохотало. Это была точно не гроза. И каждый из нас понял: опасность близко. Мы увидели, как с одной из вершин начала сходить лавина.

Я много раз видел, как сходит лавина, но только по телевизору. Но это не то. На нас скатывалась масса снега, низвергающая с гор с огромной скоростью, вовлекая в движение новые массы снега. Я понял, что это конец. Её ничем нельзя было остановить. Если человек окажется под толстым слоем снега, он погибнет от удушья, при этом снег переломает ему все кости. Никто вас не услышит и не сможет отыскать.

– Ребята, скорее в пещеру! Иначе нас накроет лавина.

Такого не ожидал никто.

* * *

– Вы где? – мой голос отдался эхом от стен пещеры.

Ответа не последовало. Мне стало страшно, не столько за себя, сколько за ребят. Что с ними? Неужели их всех забрала лавина?

Пытаясь выбраться из-под завала, я поймал себя на мысли, что этой дерзкой вылазкой мы нарушили законы гор. А горы такое не прощают. Они наказывают тех, кто хвастается перед ними или говорит, что их можно покорить… Я впервые почувствовал себя бессильным. Но разве мог я что-то возразить ребятам, которые хотели проверить себя? Они бы сказали, что я трус. Конечно, я мог бы рассказать об этих планах нашему руководителю, но тогда бы меня назвали стукачом… Я ещё долго продолжал звать ребят, но никто, к сожалению, не ответил.

Тогда я решил осмотреть пещеру, отвязал от пояса фонарь и попытался включить его. Вскоре стало понятно, что выбраться тем же способом, каким, похоже, я сюда попал, не выйдет: вход был завален валунами.

Я начал осматривать стены и уходить вглубь пещеры. То, что я там увидел, дало больше вопросов, чем ответов. Это была не просто пещера: когда-то это был бункером. В нём сохранилась мебель, на стенах висели карты, в шкафах лежали какие-то консервы.

Внимательно перерыв каждый ящик и шкаф, я наткнулся на свиток. Аккуратно развернув его, я обнаружил, что на нем была схема, то есть план бункера. Я немного успокоился и стал изучать свою находку. Бункер состоял из двух помещений. Значит, ребята могли находиться где-то здесь. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Я ещё раз покричал, но толстые стены не пропускали ни звука. Я увидел вход, заваленный камнями. Надо было найти ещё один. Двигаясь на ощупь, я вдруг почувствовал боль – это был рычаг. С трудом дёрнув его на себя, я открыл, наконец, скрытую дверь.

Боже, какое счастье: все ребята были там. Но что же делать дальше? Я показал им план бункера и объяснил, что здесь есть ещё один выход. Бедный наш руководитель! Увидев, что нас нет, он вызвал спасателей, однако вытащить людей, попавших в снежную ловушку, было очень сложно.

Я не помню, сколько мы просидели в бункере. Три дня, а может, и неделю. Нас спасали консервы, оставалось только ждать. Хорошо, что кто-то из нас захватил с собой компас. Теперь мы могли более точно ориентироваться в бункере. Впервые дисциплина была железной. Я стал для них вместо командира, впервые все слушали меня и выполняли указания, которые я говорил. Вскоре мы услышали голоса. Это были спасатели. Мы дружно стали кричать.

Я шёл впереди, ведя за собой за собой попавших в беду товарищей. Все были спасены. Я стал чувствовать, что силы покидают меня. Я слышал, что скоро за нами должен прийти вертолёт, а пока мне хотелось только одного: спать. Довольный я погрузился в сон.

* * *

Так я и путешествовал из одной истории в другую, в каждой становясь её героем. Кем только мне не довелось побывать! И детективом, и учеником, и учителем, и влюблённым романтиком, и путешественником, и даже пиратом и разбойником… Каждый раз, переносясь из одного состояния в другое, я сохранял в памяти всё, что происходило ранее, но не мог никому об этом говорить. Ведь никто мне не поверил бы тогда, особенно когда я вновь встретил того самого господина с чёрным чемоданчиком.

Сначала он следил за мной, был моей тенью. Настал момент, когда я должен был остаться с ним один на один. Прогуливаясь вечером по парку, я свернул с главной аллеи и стал ждать его, прячась под сенью деревьев.

Как всегда, на его лице была загадочная улыбка, говорящая, что только он один знает мой секрет. Мы присели.

– А почему бы Вам не написать о своих приключениях? Ведь вы были героем всех этих историй.

Я тысячу раз представлял себе встречу и наш с ним разговор. У меня к нему, поверьте, было предостаточно вопросов. Как только эта возможность появилась, он всем своим видом дал понять, что говорить будет только он.