Героями не рождаются

Явление Барсикова

Карапуз сидел на огромном диване, настолько сливаясь с пухлыми подушками, что девушка не сразу обнаружила, что она не одна в этой огромной комнате, с безвкусно расписанными потолками и сплошь уставленной белой мебелью с золотыми вензелями.

– Ну, что, дорогуша? Вспомнила, наконец, кто украл у меня бриллиант? Или будем играть в «угадайку»? Сразу скажу, мое терпение заканчивается на втором вопросе.

Карапуз закинул в рот пригоршню орешков и зачавкал, жмурясь от удовольствия.

Девушка состроила презрительную мину и отвернулась к стене. Прямо перед ее носом висела картина в тяжелом золотом багете, изображающая полуодетую толстуху возле зеркала. Дама была настолько пышна формами, что даже художник не смог втиснуть ее в зеркальное отражение, поэтому на картине она отражалась не полностью, оставляя зрителя в догадках, куда делась остальная часть драгоценного тела.

– Нравится? – Карапуз вытер руки о белоснежную салфетку и гордо ткнул коротким пальцем в сторону картины. – Это моя супруга! Она сейчас в Майами кости греет.

Девушка подумала, что для того, чтобы прогреть эти «кости», понадобиться газовая конфорка, а не солнце в Майами, но вслух она, конечно, этого говорить не стала.

– Я очень рада за вашу супругу и за Майами в целом, но может, вы все-таки отпустите меня домой? Ничего нового я вам не скажу, поскольку действительно не имею представления, почему мой бывший ухажер оставил у меня этот камень. Я до вашего прихода даже не догадывалась о его существовании!

Карапуз с трудом выбрался из подушек и спустил ноги на пол. Светлые штаны слегка задрались вверх, обнажая опухшие щиколотки в бежевых носках.

– Да я тебе верю, лапонька! – противный Карапуз с умильным видом захлопал глазками. – Ты мне другое объясни: откуда взялся тот придурок в полотенце? Он-то тебе кто?

– Да никто! – девушка готова была разрыдаться от досады. – Я его на улице подобрала, когда он мне под колеса бросился! Потом домой к себе привезла, думала, кофе ему сделаю с бутербродами и выгоню вон! А тут вы нарисовались…. Я даже имени его не знаю, между прочим!

Карапуз слез с дивана и принялся ходить кругами по комнате.

– Как же так? – он на секунду затормозил перед девушкой. – Ты просто так приводишь к себе в дом незнакомого мужчину…. О чем ты только думала? Вдруг бы он оказался насильником?

– Ой, кто бы говорил! – девушка смерила Карапуза взглядом. – Тоже мне… Джентльмены хреновы!

– Ну-ну…. Полегче с выражениями! – прикрикнул на нее Карапуз. – Давай еще раз и по порядку. Для начала, как тебя зовут?

– Света.

– Прекрасно. Идем дальше….

Карапуз просеменил еще кружок и остановился возле окна. Взяв с маленького стеклянного столика портсигар, он жестом предложил гостье закурить.

– Спасибо, не курю.

– Умница! А я, пожалуй, не откажусь, – Карапуз с удовольствием раскурил сигарету. – Ты знаешь, как долго я бегал за этим камнем? Десять лет! И когда он уже был у меня в руках… – он закрыл глаза, с трудом переживая память о нелепом поражении, – появляется твой Тарзан и нагло ворует мою мечту!

Дойдя по этого момента повествования, Карапуз перешел на взволнованное повизгивание.

– Как, по-твоему, я должен себя чувствовать? Да я готов был в ярости порвать его на мелкие кусочки!

– Для этого надо было его сначала поймать, – резонно заметила Света.

– Ай, какая умная девушка! – Карапуз выпустил в ее сторону колечко дыма. – Правильно говоришь: поймать! А знаешь ли ты, о, мудрейшая из всех блондинок, что для того, чтобы поймать кого-то, совсем необязательно за ним бегать? Достаточно сделать так, чтобы он сам прибежал. И причем очень-очень быстро! Соображаешь о чем я?

– Можно яснее?

– Конечно, можно, моя сладкая!

Карапуз выпустил еще одно колечко дыма и приблизил свое мясистое лицо к девушке настолько близко, что можно было рассмотреть сеть красных прожилок на его носу. Заплывшие глазки внимательно исследовали гостью. В этот момент Светлана ощутила, как велико ее желание выяснить, насколько далеко она умеет плевать.

– Я сделаю так, что он прибежит сюда, как миленький. Сам. С камнем. И станет умолять меня взять бриллиант назад. А ты мне в этом поможешь.

– Интересно как?

– Я оставил записку в твоей двери на случай, если он объявится. И он объявится, поверь мне! Когда он прочтет мой красноречивый призыв к его совести, он прибежит сюда быстрее ветра. Да что там ветер! Он прилетит сюда быстрее водителя маршрутки в час пик по встречной полосе! Этой «шайтан арбе» современного мегаполиса!

Он хотел еще привести пару тройку сочных на его взгляд сравнений, но тут дверь с тихим скрипом отворилась, и в проеме показалась стриженая голова одного из подручных верзил.

– Босс, там к вам пришли… – охранник шмыгнул носом и кивнул на девушку. – Говорит, по известному делу.

Карапуз крутанулся на каблуках и с видом победителя посмотрел на Свету.

– Ну, что я говорил? Не прошло и суток, а наш воришка уже тут как тут! Введи его сейчас же! Посмотрим, что за фрукт у нас в корзинку упал.

Охранник распахнул дверь и втолкнул в комнату испуганного Барсикова.

– Вот он. И записка при нем.

Барсиков инстинктивно попятился.

– Что-то я не совсем понимаю этой метаморфозы…. – Карапуз удивленно рассматривал неожиданного визитера, съежившегося подмышкой у охранника. – То ли этот Маугли стремительно постарел, то ли я вчера пьяный на встречу приперся. Я пьяный на встречу приперся, отвечай?!

– Никак нет! Трезвее не видали! – отрапортовал верзила, с любопытством посматривая на Барсикова.

– И я о том же. Выходит, постарел?

– Да это вообще не он! – Света вскочила с кресла. – Этого я не сбивала, точно помню!

– Вот и я говорю, шеф, что-то он, того, не очень… Тот вообще без одежды был, а этот облезлый какой-то…

– Но, но, но! Я бы попросил не выражаться насчет моей фигуры подобным образом! – взвился оскорбленный в лучших чувствах Барсиков. – Между прочим, я сам пришел! Оказать помощь потерпевшей стороне, а не выслушивать всяческие оскорбления от типов с плоскими лбами!

– Это у кого тут плоский лоб?! – набычился охранник. – Да я тебе, моль старая, сейчас такую плоскость на башке сделаю! Лоб на затылке вылезет!

– Заткнулись все!!!

Карапуз стоял посреди комнаты, в ярости сжимая кулачки.

– Слушайте… Я не знаю, что тут происходит, но если в течении пяти минут, мне кто-нибудь не объяснит, что означает весь этот цирк, я за себя не отвечаю!

Верзила толкнул Барсикова на середину комнаты.

– Ну, уважаемый… Как вас там?

– Василий Степанович…

– Прелестно! – Карапуз плюхнулся на диван.

– Присаживайтесь, Василий Степанович, и поведайте нам, зачем пришли. А то мы тут все в недоумении, знаете ли… Такие люди и вдруг в этом скромном жилище! – с этими словами Карапуз обвел рукой пространство, приглашая Барсикова подивиться тому, какой черт занес его в это царство позолоченных вензелей и румяных ангелочков.

Барсиков окинул унылым взглядом буржуйскую роскошь, на минуту задержался взглядом на нагло выпирающих окороках полуголой тетки на картине, мысленно сплюнул на все это бесстыдство и суетливо выпалил:

– Я знаю, у кого ваш бриллиант!

Когда героями не рождаются

Аркадий сидел на кухне и методично курил одну сигарету за другой. Рядом сиротливо остывал недопитый кофе. Санька в соседней комнате смотрел телевизор, лишь изредка подавая признаки жизни одинокими восклицаниями: «ты на себя-то посмотри!», «да кто его сюда звал вообще?» и «вот козел!».

– Выключи это ток-шоу, раз оно тебе так не нравится! – заорал вконец выведенный из себя Аркадий. – Что за манера с телевизором наперегонки разговаривать!

– Вот еще! – завопил из комнаты Санька. – Здесь такие перцы зажигают! Давно таких дураков не видел!

Аркадий обреченно вздохнул и закурил очередную сигарету. За окном начинало темнеть, а Барсиков все не шел и не шел…. Плохой признак. Значит, или затаился от страха, или…

В дверь позвонили. Старый звонок надрывно затренькал, призывая хозяев немедленно открыть незваным гостям.

– Ты кого-то ждешь? – Санька мигом прискакал на кухню.

– Да вроде нет…. – Аркадий нахмурил лоб и затушил сигарету. – Может, это Барсиков ключи посеял? Или напился так, что не может ключ в замке повернуть. Это у него частенько случается.

Санька на цыпочках подкрался к двери и посмотрел в глазок. За дверью и впрямь стоял Барсиков собственной персоной, покачиваясь из стороны в сторону, при этом глупо улыбаясь.

– Похоже, что у Степаныча был шикарный банкет, – Санька отошел от двери, приглашая Аркадия самому оценить действия противника. – Интересно, кто это его величество так облагодетельствовал? Смотри, его от счастья прямо штормит!

Тут Барсиков, почувствовав, что на него смотрят по ту сторону двери, предпринял попытку разжалобить публику. Он припал лбом к дверному глазку и проблеял:

– Аркашенька, голубчик… Открой дяде Васе… Дяде Васе так плохо… – тут он всхрюкнул и взвыл, что есть силы. – «Снег да снег кругом, путь далек лежит. В той степи глухой замерзал ямщик!»

Санька заржал, держась за живот.

– Во дает! Прямо филармония на выезде!

Аркадий распахнул дверь и впихнул Барсикова в прихожую.

– Ты что это вытворяешь? Какого хрена ты тут разорался? Мало того, что ты, гад такой, оказался предателем, так ты еще имеешь наглость орать под дверью как последний алкаш?

Барсиков недоуменно оглядел Аркадия и возмущенно потряс головой.

– Это классика. Имею право…

Тут он потерял равновесие и сполз на пол.

– Приехали… – Аркадий сунул руки в карманы брюк. – Теперь он о правах заговорил! Что дальше будет? Жалоба в Европейский суд по правам человека? Давай, Санек, его оттащим в комнату, пусть проспится. Завтра будем выяснять, где носило этого борца за чужое добро.

Оказавшись в своей берлоге, Барсиков осторожно открыл правый глаз и медленно обвел им окружающее пространство. Пространство было пустым и темным. Василий Степанович осмелел и открыл левый глаз. Окончательно удостоверившись, что в комнате кроме него и одинокой мухи на окне никого нет, он поднялся с кровати и ехидно улыбнулся.

…Утро началось по-будничному серо, с нервными покрикиваниями под дверями ванной комнаты, чтобы задержавшийся там постоялец, быстрее освобождал столь нужное всем помещение. Так как постояльцев было всего четыре, а не десять, как в прежние счастливые времена торжества мирового коммунизма, процесс выдворения из ванной происходил не столь агрессивно.

Раиса Сигизмундовна успела положить на тарелку десятый по счету сочный сырник, когда на кухню, зевая и потягиваясь, ввалился Санька.

– Доброе утро, мамаша! – бодрым голосом поприветствовал он, жонглирующую сковородками женщину. – Ого! С утра и такие разносолы… – он попытался схватить с тарелки пышущий жаром сырник, но тут же был пойман с поличным.

– Тоже мне, сынок выискался! А ну! – Раиса Сигизмундовна сердито указала хулигану на табурет. – Садись за стол, как все приличные люди и жди, когда я на стол накрою.

– Сдаюсь, сдаюсь… – Санек смешно задрал вверх руки и покорно занял свое место за столом. – А где ваш отпрыск? Дрыхнет?

– Нет. Пошел к Василию Степановичу выяснять, где тот вчера околачивался. По мне, так какая разница, где этого пьяницу носит? Главное, чтобы он пожар здесь не учудил, а так…

– А вот и мы! – с этими словами, Аркадий втолкнул на порог Барсикова. – Наш уважаемый Василий Степанович зашел пожелать нам всем доброго утра, так ведь? – Аркадий воззрился на Барсикова с выражением всепоглощающей любви к ближнему. – Василий Степанович вчера совершил подвиг.

Раиса Сигизмундовна презрительно хмыкнула и уверенным движением мастера перевернула очередной сырник на сковородке.

– Сейчас он нам все расскажет, правда, Степаныч? – Аркаша настойчиво подтолкнул Барсикова к столу. – Присаживайся…

Санька подвинул Барсикову табуретку.

– Да я это… Не голоден, – промямлил Василий Степанович, пожирая взглядом уложенные стопкой румяные сырники. – Мне идти пора.

Аркадий подмигнул Сашке, и они оба с силой усадили сопротивляющегося Барсикова на табурет.

– Никуда вы, драгоценный наш, не пойдете, пока мы не позавтракаем все вместе, как старые добрые друзья, и вы нам не расскажите, как вчера, не желая тревожить меня лишний раз, вы провели целую разведывательную операцию с целью спасения одной очень милой девушки.

– Брехня!

Барсиков попытался подняться, но Аркадий вновь усадил его на место.

– К чему эта пошлая скромность, Степаныч? Стране нужны герои. – Аркадий пододвинулся вплотную к Барсикову. – Давай, партизан, рассказывай, как на тропу вышел. И записка, кстати, все еще у тебя?

Барсиков нервно дернул шеей.

– Какая записка?

– Маленькая такая, беленькая. Ты ее из дверей той девушки спер.

– Клевета! Не знаю я никаких девушек с дверями и записками!

Раиса Сигизмундовна поставила на стол тарелку, полную сырников и испуганно посмотрела на сына.

– Аркаша, что случилось? Какая еще девушка? И может, ты мне объяснишь, при чем тут Василий Степанович?

– Ни при чем! – заорал Барсиков. – Твой сын, Риска, совсем на своих бабах свихнулся! Подцепил очередную цыпочку, а у той ворованный бриллиант оказался! А хозяин этого камушка, между прочим, очень злится!

– А ты откуда знаешь о том, кто хозяин камешка? – Аркадий зло сощурил глаза. – Значит, ты, подлец, у него уже побывал?! Ну, говори, мерзавец, где девушка! – Он схватил Барсикова за лоснящийся от грязи воротник рубашки и потянул на себя. – Ты понимаешь, что на языке уголовного кодекса, ты проходишь как сообщник похищения человека?

Раиса Сигизмундовна испуганно взвизгнула и схватилась за сердце.

– Господи! Да что же это делается! Василий Степанович… Аркашуля… Ой, мне плохо…

– Мама, уволь меня от своих приступов! – прикрикнул на нее Аркадий. – Санька, в шкафу над мойкой аптечка, плесни ей тридцать капель валокордина!

– Не надо. – Раиса Сигизмундовна встала и, вскинув голову, направилась к двери. – Я не думала, что ты настолько черствый! – с этими она вышла из кухни.

– Так даже лучше, – Аркадий вновь вперил взгляд в мутные глаза бывшего партнера. – За сколько же ты меня продал, нехристь?

Барсиков заерзал на табуретке и посмотрел на часы над столом. Аркадий перехватил его взгляд и напрягся.

– Мы кого-то ждем?

– Нет…

– Чего ты тогда на часы пялишься? У тебя что, встреча в Белом Доме назначена?

Барсиков судорожно сглотнул и молча уставился себе под ноги. В кухне на какое-то время повисла гнетущая тишина. За окном начал накрапывать дождик, такой же скучный, как физиономии сидящих на кухне собеседников. Неизвестно сколько бы продолжалась эта невнятная тишина, если бы в дверь настойчиво не позвонили. Настойчивость заключалась в том, что кто-то не просто пару тройку раз нажал на кнопочку, а бессовестно облокотился о нее.

– Ну, кто там так заливается?! – Раиса Сигизмундовна поспешила на призыв немедленно открыть дверь.

– Мама, не подходи к двери! – Аркадий вскочил и бросился в коридор.

Но было поздно. Раиса Сигизмундовна уже распахнула дверь, даже не удосужившись спросить свое банальное «кто там?».

Через каких-то пару минут все домочадцы, включая Барсикова, лежали в позе «носом в пол», а над ними грозным конвоем застыли три амбала из охраны Карапуза. Сам Карапуз с интересом осматривал более чем скромные владения Аркадия, поминутно вздыхая и качая головой на манер доброй воспитательницы в детском саду.

– Ай-яй-яй… Теперь ясно, откуда берется людская алчность! – констатировал Карапуз, беря с тарелки сырник. – Сами готовили?

Получив в ответ старательное кивание головы Раисы Сигизмундовны, Карапуз обмакнул творожное лакомство в сметану и с аппетитом зачавкал.

– Вкусненько! Вот моя кухарка совсем не умеет сырники готовить. Они у нее какие-то сухие получаются и не сладкие. Хотя, для моей жены это даже к лучшему… А то она у меня сама скоро будет похожа на один большой сырник. – Тут Карапуз зашелся в хохоте, который дружным гавканьем поддержали его церберы в темных костюмах.

– А ну, цыц! – гаркнул на них Карапуз. – Весь аппетит распугаете! Поднимите этого оборванца, – он ткнул огрызком сырника в сторону Аркадия. – Сейчас выясним, куда он подевал Глаз Анаконды.

– Аркашуля, ты что, органами начал приторговывать? – испуганно заверещала Раиса Сигизмундовна.

– Нет, только чужими бриллиантами, – «успокоил» ее Карапуз. – Ну-с, молодой человек, где мой камешек?

Аркадию, как взрослому человеку, которого с утра до вечера заботливое телевидение пичкает историями о зверствах криминала, было ясно, что все они – мама, Санька и даже болван Барсиков – неудобные свидетели. Девушка, кстати, тоже. В голову вместо спасительных мыслей лезли лишь неутешительные. Аркадий издал мучительный стон.

– Ладно… Сейчас принесу. Только мать с мальчишкой не трогайте.

– Честное благородное слово! – заверил его Карапуз, театрально прижимая руку к груди.

«Ну, да… как же! – думал Аркадий по пути в свою комнату, – стоит мне только отдать ему камень, как его гориллы живенько отправят всех к праотцам».

Он залез на антресоли и выудил на свет, завернутую в платок драгоценность. Надо было что-то срочно предпринять, пока Карапуз в расслабленном состоянии жрет его сырники. Хоть бы кто-нибудь в дверь позвонил!

– Ну, где ты там, Маугли?! – заорал из кухни Карапуз. – Запутался в лианах антресолей? – он вновь довольно захихикал. – А то смотри! Мы тебе быстренько спасательную операцию организуем!

«Чтоб ты подавился!» – Аркадий сжимал в потных ладонях камень, пытаясь из последних сил сосредоточиться. Положение было безвыходное. С пятого этажа не прыгнешь, у двери его пасут… Аркадий тяжело вздохнул и обреченно побрел в сторону коридора. Когда до кухни оставалось всего пару шагов, в дверь квартиры вновь позвонили.

«Вот оно!» – Аркадий рванул к двери.

– Эй, припадочный! – Карапуз привстал с табуретки. – Ты куда это понесся? Я тебе разрешения на резкие движения не давал!

Аркадий замер. Неведомый спаситель с другой стороны входной двери не унимался, продолжая вновь и вновь жать кнопку звонка.

Один из охранников наклонился и посмотрел в дверной глазок.

– Шеф, там какой-то незнакомый субъект трется! Будем брать?

Карапуз наморщил нос и кивнул Аркадию.

– Посмотри, кто это.

Аркадий прильнул к глазку и с изумлением увидел, переминающегося с ноги на ногу Тигрицкого собственной персоной! Каким чудом этого воинствующего эстета занесло в коммунальные трущобы именно в этот, с позволения сказать, роковой во всех отношениях момент, выяснять было некогда, да и какое это уже имело значение? Шанс был дан!

– Это очень известный репортер, – с ходу принялся врать Аркадий. – Он давно обещал зайти, сделать репортаж о жизни в коммуналках. Вот, наверно, и пришел. Очень… Очень важная фигура в российской журналистике. Зубр скандальных колонок и нетленных репортажей из мира вышестоящих. – Аркадий красноречиво ткнул пальцем в потолок, туда, где в точно таком же московском гетто прожигала свои дни семья престарелых алкашей-дебоширов.

Карапуз раздражено крякнул. Только журналистов тут не хватало для полного действия! Осталось только полицию подогнать, и все будут в сборе для сенсационного репортажа о грабеже с одновременным его раскрытием.

– Значит так, звезда незасвеченная, – Карапуз погрозил Аркадию пальцем. – Сейчас мои ребята вместе с твоими домочадцами прячутся в соседней комнате, а ты с милым выражением лица открываешь дверь и вежливо, так, чтобы даже меня проняла твоя сила интеллигентной мысли, посылаешь этого журналюгу в долгий творческий путь. Ясно? И чтобы без глупостей! Иначе, я за твоих родичей рваной газетки не дам!

Аркадий, молча кивнул и, дождавшись, пока верзилы, подхватив остальных невольных пленников ситуации, не скрылись из виду, медленно открыл дверь…

… – Ты что, совсем сдурел?! – орал Лев, остервенело крутя руль своего новенького внедорожника. – Чтоб я еще хоть раз к тебе в гости зашел! Сто лет не бывал, и еще двести не появлюсь! Что это еще за орангутанги за нами гнались, можешь объяснить? Я так со школьной стометровки не бегал, думал сдохну, пока до машины доковыляю! Вон, гляди, плащ порвали…

Аркадий нервно сглотнул и оглянулся назад, на стремительно удаляющийся от него родной дом, возле которого, изрыгая проклятия, топали ногами охранники Карапуза.

– Долго рассказывать. Есть что попить?

– Может тебе еще икорки на тост намазать за то, что эти троглодиты мне боковое зеркало с корнем выдрали? Кто мне теперь будет его чинить, ты что ли? Или твой бухарик Барсиков?

Аркадий откинулся на удобное кожаное сидение и закрыл глаза. Пусть Лев чихвостит его на все лады. Ему надо подумать. Сейчас он чувствовал себя советским разведчиком, чудом вырвавшегося из-под носа бдительной немецкой разведки. Но у них остались дорогие ему люди…

– Как я мог их там бросить?.. – Аркадия накрыла внезапно проснувшаяся совесть. – Разворачивай машину! Их же всех убьют из-за меня! Да, давай…

Аркадий попытался завладеть рулем, но Лев оттолкнул его, что было силы. Внедорожник завилял задом по дороге, словно неприличная женщина.

– Вы что, с ума посходили? – донеслось из проезжающей мимо машины. – Напились, так сидите дома, идиоты!

– Сам идиот!!! – заорал в открытое окно Лев и выровнял машину. – Видишь, что ты творишь? Мы из-за тебя чуть в аварию не попали!

Лев притормозил у обочины, заглушил двигатель и мрачно посмотрел на друга.

– Давай, валяй, что у тебя стряслось на этот раз. И почему мне пришлось улепетывать из твоего дома, словно я украл чьи-то бриллианты!

– Ты их и украл…

Аркадий простодушно смотрел, как живописно вытягивается чистовыбритый подбородок его лучшего друга.

– Посмотри у себя в правом кармане плаща.

Только сейчас Лев ощутил, что сидит на чем-то жестком. Он приподнялся и вытащил из-под себя правый край плаща с карманом. На сидение вывалился маленький комочек, завернутый в линялую ткань.

– Что это еще такое? – Лев аккуратно развернул ткань. – Мать моя, женщина…

В другое время, Аркадию бы, безусловно, польстила такая реакция друга, но сейчас тщеславие трусливо поджало хвост перед надвигающимися неприятностями.

– Вот из-за этого чертового камня у меня дома наверно маму с Сашкой пытают, – всхлипнул он, размазывая по лицу скупые мужские слезы. – А Санек, между прочим, даже моря никогда не видел! Я обещал его свозить! Зачем я только связался со всем этим!