Ягуар, или Тот, кто живёт один

– Ладно. Он не обидел тебя? Джил? Она молчала, зная, что тайна, которую она утаила, всё равно всплывёт наружу.

– Нет. Я просто предложила ему. Подумала, что ему одиноко. Но я ошиблась. Когда проблема, как думал Томас, была решена, все снова расположились на своих местах и маленькое поселение, состоящее из одного дома, погрузилось в сон. Джил не могла уснуть, но всё же природа взяла своё, и она, спустя примерно час, уже томилась сладким и безмятежным сном. Науэль же не мог уснуть и провалялся не смыкая глаз до самого утра. Места вокруг селения Мессотов были на удивление спокойными. Индейцы проходили здесь всего пару раз в месяц, и то в основном плыли по реке, не обращая внимание на спрятавшийся в зарослях дом и его обитателей. Онейда, жившие в то время у берегов Онтарио, бывало, плыли по реке в Новый Амстердам, чтобы продать там меха или шкуры. После смерти Аскуна Энэпей не стал взваливать на себя бремя вождя и во главу онейда встал старый вождь Кохена. Позже тот умер, и верховная жрица ирокезов, посовещавшись с остальными сахемами племён, назначила вождём онейда Энэпея. Он долгое время не казал носа в дом Мессотов, сохраняя слово, данное предыдущим вождём. Но эти земли всё больше и больше привлекали его, и он дал себе слово, что, пока эти люди не представляют угрозы, и пока надобности в овладении их жилищем нет, он не станет с ними воевать, но и объявил, что никакой ответственности за дела его соплеменников на этих землях не несёт. Когда Пол обзавёлся нужными товарами и уже держал путь домой, ему повстречались в дороге несколько ирокезов. Они направлялись в город для обмена добытой пушнины на оружие. Он разминулся с ними в паре километрах от города, когда пробирался через прибрежные заросли Гудзона. Они проплыли мимо спокойно, не выказывая никаких чувств враждебности. Но их грозный и свирепый вид заставил Пола побеспокоиться о защищённости и неприкосновенности своего жилища. Тогда он прибавил ход, но старался держаться у берега, чтобы не сбиться с пути, хотя знал эту дорогу уже достаточно хорошо, чтобы миновать ещё одну встречу с индейцами, проделав путь через лес. На рассвете Томас вышел на улицу и предложил Науэлю пройти внутрь и отведать завтрак, который приготовила Джил. Он вошёл, но не почувствовал и тени обиды или злости. Джил поприветствовала его и улыбнулась.

– Возможно, мы вчера неправильно поняли друг друга. Я не хочу, чтобы в этом доме были какие-то разногласия. Мы всегда жили в мире и дружбе, пусть так будет и дальше.

– Конечно. Тем более, что я не вижу омрачающих поводов, – сухо ответил Ягуар, хотя в душе его зрела надежда на откровенный разговор и с Джил, и с Томасом. Все уселись за стол, но Науэля не покидало чувство неопределённости. Он понял, что Джил не рассказала брату о случившемся, и не захотел портить итак надорванные отношения с ней.

– Вчера ночью, я решил прогуляться. Когда я бродил у реки, я наткнулся на пирогу. Минги плыли, вероятно из Нового Амстердама. Сейчас они живут у юго-восточных берегов Онтарио. У них было оружие.

– Господи, Науэль! Ты от этого такой мрачный сегодня? Они не заметили тебя? Ирокезов, их было много?

– Онейда. Четыре человека. Но оружия, скажу я тебе, было для всех двадцати. Они не видели меня, – пояснил Ягуар, и его взгляд устремился куда-то в окно, – что-то серьёзное затевается в этих местах. Мирному человеку ни к чему столько оружия. Их вождь, Энэпей, вряд ли пошлёт сюда отряд или, тем более, придёт сам. Он не нарушит слово, я уверен. Но он не в ответе за остальных, понимаешь? Вам нужно быть начеку.

– Боже! А я думал, война никогда не коснётся этих земель, – растерянно вздохнул Томас, видимо я ошибался. Вдруг, все трое обратили свое внимание на шум, доносившийся с улицы. Юта взволнованно заржала, но через мгновение успокоилась. Ягуар вышел наружу, рукой показав, что остальные должны сидеть. Он сделал пару осторожных шагов.

– Сохрани тебя Маниту! Я не мог дождаться, когда ты вернёшься! – прокричал Науэль, распахивая руки для объятий.

– Друг мой! Это самая головокружительная встреча, из всех что я знаю! Пол и Ягуар обменялись приветствием и радостью от встречи, а Томас и Джил выбежали на встречу с отцом.

Глава VII

Несколько часов все провели за увлекательной беседой. Пол упомянул ирокезов, которых встретил по пути домой, а Науэль рассказал, как чуть не был ими обнаружен. Когда он упомянул об оружии, Пол сильно разволновался, думая, как бы онейда не захотели бы захватить его непреступную маленькую крепость. Ягуар заверил его, что пока он гостит, ни при каких обстоятельствах не позволит кому-либо, будь то индеец или белый, приблизиться к их дому. Пол был утомлён длительным путешествием, и после обеда решил прилечь отдохнуть. Томас стал изучать книги, которые, помимо всего прочего, его отец принёс из города. Он также принёс для Джил платье, красоты, удивительной по тем меркам. Оно было небесного цвета, и подчеркнуло здоровую бледность кожи девушки. Простое, но искусно сшитое, без единой неточности, украшенное бело-розовой вышивкой гладью на манжетах и небольшом декольте, оно прекрасно село на высокую фигуру Джил. Оно ещё больше выделило её тонкую талию, что её хрупкий стан казался ещё тоньше и легче. Девушка была действительно очень красивой, а её светлая кожа, темные каштановые волосы и яркие выделяющиеся губы придавали ей вид фарфоровой куклы, и если бы в то время в Америке их уже изготавливали, с образа Джил непременно слепили бы одну из таких кукол. Даже Томас, который не мог и дня прожить без книги, и мог не отрываясь просидеть над текстом несколько часов, отвёл взгляд от страниц, когда Джил вышла из комнаты, демонстрируя свой наряд.

– Я не пойму эту красоту. Для меня существует одна красота. Та, которой владела Новая Луна. Но и она, и её красота, канули в безмятежную вечность, – подумал Науэль, глядя на юную девушку. Он заметил, как Томас буквально заворожился видом, и не мог отвести глаз от прекрасной леди. В этом наряде она была действительно похожа на барышню из высшего света. Но, чтобы не изнашивать платье, Джил сняла его и положила в сундук, как она позже сказала, до лучших времён. Вечер приближался. Пол почивал на кухне, а остальные вышли на улицу, чтобы не беспокоить уставшего путника.

– Не правда ли, Науэль, это платье, что приобрёл отец для Джил, столь прекрасно, как летнее небо?

– Джил красива сама по себе, и без него, – сухо ответил Науэль Томасу, выделяя голосом последние слова. – Хочешь сказать, без платья она прекраснее?

– Великий Дух! Я имел ввиду, что платье лишь украшает её. Но она красива в любом другом платье, – засмеялся Науэль, но Томас не понял его шутку, и был разозлён нахальством Ягуара.

– Ты считаешь её красивой? – продолжил Томас, заметив, что Джил возится с Ютой и находится достаточно далеко от них, чтобы не услышать их разговор. Он воспользовался моментом, ведь так давно хотел поговорить с ним на чистоту.

– Да, считаю. В мире много красивых девушек, я уверен. Я знал одну. Новая Луна была не менее прекрасна.

– Насколько она была красива?

– Настолько красивой, насколько может создать природа. И красота эта была не только внешняя, но и внутренняя. Такая красота обезоруживает. Ты смотришь на неё, и не можешь оторваться. Ты не чувствуешь опасности, когда глаза её встречаются с твоими. Ты чувствуешь, как живёшь. Ты чувствуешь, как жизнь скоротечна, и любая ошибка непоправима.

–Та девушка, ты назвал её Новой Луной. Где она? – спросила Джил, которая покинула юту и поспешила присоединиться к друзьям.

– Я не знаю.

– Ты не искал её?

– Я бы нашёл её за краем света, будь она жива, – он вздохнул и мгновение помолчал, – есть вещи, которые, когда ворошишь их, наносят глубокую и резкую боль. Он вспомнил её образ, её туманный взгляд, обращённый к неизвестности, тогда, в лодке. Её крохотную фигурку, сложившуюся на дне судна, укутанную в одеяло и спящую тревожным сном. Он вспомнил глаза, которые смотрели на него в последний раз. И такой живой, но ускользающий умирающий взгляд, которым она простилась с ним. Он молчал. У него не было сил говорить, на миг ему показалось, что он онемел, но то было боль, и страх, что если он произнесёт хоть слово, он не сдержится, и снова станет кричать от жгучей муки, что поразила его грудь тогда, долгих семь лет назад. И все эти годы он хранил о ней память, о той единственной, что смогла его понять и смогла бы помочь ему, останься она в живых. Он совсем поник. И Томас, и Джил заметили это, но в отличие от Джил, Томас сразу понял, что мысли о прошлом доставляют Науэлю неприятные ощущения. Джил же решила, что это лишь прошлое, а в настоящем есть она, и лишь она могла бы сравниться с той, о ком так томно и печально вздыхал Науэль. И так как прошлое его покинуло, она подумала, что теперь его сердце открыто, у неё нет преград в его покорении, и в её душе надежда обрела новую силу. Томас что-то шепнул сестре на ухо, предупредив Науэля, что, если что-то понадобится, он может смело просить, и предложив ему переночевать внутри, если он захочет, они ушли в дом. Ягуар остался на месте, подавляя в себе уныние, он нашёл силы поблагодарить друзей, но после того, как они скрылись в сенях дома, он снова устремил взгляд в одну точку и недвижимо продолжал сидеть долгое время. Солнце уже зашло, а в окне светил огонёк свечи. Науэль устроился на траве, как и обычно. Джил выходила пару раз, спрашивала, всё ли в порядке и нужно ли что-то ему, но он спокойно и дружелюбно отвечал, что всё хорошо и он будет готовиться к отдыху. На утро им с Полом предстояло отправиться на рыбалку, которую Мессот старший так любил, особенно в компании Ягуара. Они отплыли на пироге на север, за пару километров от дома. Спокойное и тихое, но непривычно слегка туманное утро вселяло надежду в завтрашнем дне в сердце каждого, кто бодрствовал в это время. На реке было спокойно, и лишь иногда водную гладь колыхали крылья испугавшихся гагар. Мужчины рыбачили практически в тишине, изредка отвлекаясь на обсуждения тех или иных дел, сопровождавших их рыбалку. Науэль всегда отличался внимательностью, и в этот раз, учуяв запах костра, он остановил Пола и посоветовал ему не издавать никаких звуков. Впереди, метрах в десяти от берега, напротив места, где река была достаточно мелкой, и не было ни зарослей, ни тины, ни камыша, потрескивали горящие ветки. Трое индейцев сидели, окружив огонь, шумно справляясь с дичью. Ещё двое спали под деревом, в нескольких метрах от костра, а один сидел у берега, держа в руках мёртвую птицу, которую тщательно рассматривал. Рядом с ним, на берегу, лежала пирога, дном вверх. У дерева, где спали двое, лежало и оружие, и разные принадлежности, там же и стоял ящик с бутылками, наполненными какой-то жидкостью. Науэль осторожно взял вёсла и погрузил их в воду, но почти бесшумный плеск воды был замечен, и минг, сидевший на берегу, возвестил своих товарищей о, теперь отдаляющихся, врагах. Трое у костра вскочили со своих мест, но один не устоял на ногах и навзничь упал на землю. Остальные два поспешили к пироге и втроем, а мёртвая птица, которую швырнул в лодку её рассматривавший ирокез, была четвёртой, они налегли на вёсла и во всю прыть понеслись за лодкой, в которой был Мессот и Ягуар. Сил у мингов явно было не много, и гурон смог от них оторваться и добраться до берега, на котором была расположена маленькая крепость.

– Быстро, найди оружие! – прокричал Науэль Полу, и тот побежал в сарайчик, где помимо провианта, в достаточном количестве, было и оружие, в частности длинноствольный карабин и деревянная коробочка с порохом. Пол на ходу стал заряжать ружьё, а минги уже высадились на берег, и, шатаясь, приближались к дому. Мужчина с ружьём прицелился и выстрелил, но промазал. На выстрел выбежал и Томас из дома.

– Зайди обратно! И не дай выйти ей! – прокричал Науэль, и молодой человек понял, что сейчас должен охранять свою сестру. Пока Пол мучился, дрожащими руками перезаряжал ружьё, один из мингов напал на Ягуара, но последний был устойчивее на ногах, и ударом в живот повалил своего оппонента. Пол подбежал к Науэлю и отдал ружьё ему, надеясь, что у того рука окажется увереннее. Раздался выстрел, и один из мингов рухнул на землю, держась за бедро. Мучавшийся от боли после удара в живот до сих пор лежал на земле, и его друг, единственный, кто не был травмирован, поднял руки и показал, что они готовы отступить. Науэль опустил ружьё, но оставался наготове. Невысокий и очень худой индеец помог встать на ноги, корчившемуся от боли другу, и они вместе потащили раненого к пироге. Ягуар проследовал за ними, оставаясь на расстоянии. Раненый, который и известил друзей о врагах, был помещён на дно лодки, где он начал возиться с мёртвой птицей, которую швырнул Науэлю под ноги, издавая глупый и омерзительный смех. Его сородичи что-то пробормотали ему, от чего он успокоился, и взялись за вёсла. Они отплыли, и Науэль спокойно выдохнул. Ворон, лежавший в метре от его ног, смотрел на него своими чёрными глазами, а вокруг его шеи был повязан лоскуток окровавленной ткани. Ягуар взял птицу в руки и отнёс к берегу, где снял с ворона повязку, а тело опустил в воду и предал течению реки.

– Онейда. Я чувствовал, что здесь будет не безопасно, но не думал, что так скоро, – обратился индеец к своему белому другу.

– О, милостивый Бог! Науэль, что же нам делать?

– Пока ничего. Но мы должны быть наготове. Нужно приготовить оружие, что бы не возиться, как сегодня.

– Ты предлагаешь просто сидеть и ждать, когда они придут снова?

– Они не придут, если мы не ответим, -сказал Науэль и протянул Полу окровавленный кусок ткани.

– Что же это значит?

– Это значит, они хотят получить плату за рану, нанесённую их соплеменнику. Они будут ждать ответа, и не придут за ним сами.

– Чем же мы можем отплатить им? Мы же не станем жертвовать чьим-то здоровьем, или, не дай Бог, жизнью! Мы должны придумать, чем откупиться от них. – Его ранил я, мне и платить.

– Нет. Мы не станем подвергать тебя такой опасности, а вместе что-нибудь придумаем, ладно?

– Всё не так страшно. Обговорим это позже, – улыбкой успокоил Ягуар Пола, увидев, как Томас и Джил выходят из дома.

– Вы целы? Науэль? Что здесь произошло? Кто это был? – со своей привычной торопливость, но со страхом и беспокойством в голосе спросила Джил.

– Всё в порядке, идёмте в дом, дети, – успокоил девушку отец.

– Науэль, ты тоже. Тебе нельзя оставаться на улице одному, идём. Обсудим всё. Все проследовали в дом, а Джил, подбежавшая к Ягуару, стала осматривать и расспрашивать его, не ранен ли он, нет ли у него повреждений. Все четверо уселись за столом, и рассказ о прошедших событиях начал Ягуар.

– Мы спокойно дрейфовали в паре километров отсюда. Онейда, высадившиеся на берег, тоже вели себя спокойно, даже слишком. В такое время вряд ли кто-то будет просто лежать под солнцем и поглощать дичь, они явно были не в своём уме. Вдруг на них что-то нашло, и один, который сидел у берега, погнался за нами, призывая в помощь своих товарищей.

– Да! И слава Богу, что наш друг, Науэль, заметил их, иначе, если бы я был один, мне бы пришлось расстаться со своим скальпом!

– Они были такие свирепые, Науэль? – подоспела Джил.

– Нет, я не заметил в них враждебности, но как уже говорил, в их поведении было что-то не совсем разумное. Ты видел ящик у дерева, Пол?

– Я не был так внимателен, как ты, да и сидел спиной к ним.

– Там была стеклянная тара, очень похожая на ту, что привозят белые индейцам в обмен на шкуры. Огненная вода. Она сводит людей с ума. Однажды я попробовал её, и совершил…уже не помню, что я совершил.

– Ты имеешь в виду алкоголь? Всё может быть, Науэль, всё может быть. Тогда можно объяснить их резкое нападение.

– Да, но это не оправдание.

– Ну и что мы имеем? Шестеро онейда, пьяные, с оружием. Они же могут натворить таких дел! А если они придут ночью и расстреляют нас?

– Ты преувеличиваешь, Пол. Они под действием огненной воды…-Алкоголя, – перебил Ягуара Томас.

– Алкоголя. Но они не глупцы. И помни про это. Он вытащил лоскуток в свежей крови, и Джил с ужасом ахнула.