Десять секретов школы Квиксмит

Ногти шефа в фирменном желе «Соки мусорного ведра»

Ужин

Грибки из складок живота на пушистом заплесневелом тосте

Быстро обжаренная сера из слоновьих ушей с тысячелетней капустой

Мороженое из мыльной воды после купания с посыпкой из тёртого обморожения

Пока Ашли и миссис Пойнтер спорили о чём-то на кухне, Кип бросился по коридору в свою комнату. Там, над его головой, по белой потолочной лампочке, ползал маленький беленький мотылёк. Если бы Кип поднял глаза, он, возможно, задумался бы над тем, почему раскалённая лампа не превращает нежные крылышки насекомого в два хрустящих мотыльковых чипса. Но в этот раз Кип был слишком занят и ничего не заметил.

РОЗОЧКА

Мальчик спрятал конверт между страниц большой голубой тетради для рисования и убрал её в логово Розочки. Логово представляло собой высокий металлический стеллаж, купленный в магазине подержанной мебели, который сын с отцом полностью переделали и затянули проволочной сеткой, чтобы получилась просторная клетка с множеством укромных местечек и уголков для приятного времяпрепровождения. Кип до сих пор с радостью вспоминал те счастливые дни, когда он создавал этот маленький рай для Розочки: расставлял веточки яблони, развешивал верёвочные лесенки, раскладывал игрушки и устраивал уютные лежанки, набитые клочками старой одежды. На табличке, прикрученной к решётке, крупными розовыми буквами было написано: «ОПАСНО!»

– Розочка, охраняй это ценой жизни! Никого не подпускай, поняла?

Розочка лежала в своём любимом спальном уголке из половинки кокосовой скорлупы, которую Тео принёс с работы. Два блестящих глаза, похожих на шоколадные драже, уставились на Кипа из-под обрывка его же старой пижамы. Под глазками задвигалось розовое пятнышко носа, обрамлённого фонтанчиком длинных изящных усов.

Так Розочка говорила: «Я, Розочка, страж безопасности с лицензией на убийство! Инструкции получены, задачи ясны, приступаю к выполнению!»

– Даже если бы школа Лэдхилл оказалась в десять раз ужаснее, чем она есть, – сказал Кип, – ты всё равно стоила бы этого, Розочка!

Запищал мобильный телефон, и Кип нетерпеливо схватил его: это могло быть сообщение от лучшего друга, Хэла. Вот уже несколько недель от него ничего не было слышно.

«У нас снова нехватка персонала. Буду к ужину. Не забудь про домашнее задание. Прости. Папа».

Вдвойне разочарованный, Кип положил телефон на кровать и поплёлся на кухню, где обнаружил, что миссис Пойнтер уже поставила на складной обеденный стол тарелку с «отхаркнутыми комками шерсти». Теперь она смахивала пыль с фотографий, стоявших на облезлом подоконнике.

– Вот эти хороши, – сказала она, беря в руки простую деревянную рамку. – Что тебя так рассмешило?

– Ничего, – ответил Кип. – Само получилось.

Фотографии сделали в одной из тех фотобудок, где печатают полоску из четырёх разных снимков. На трёх Тео и Кип строили рожи, одна уродливее другой, и только на четвёртой, последней, хохотали до упаду.

– И эта тоже – чудо какая красивая! – продолжала восторгаться миссис Пойнтер. – Ах, что за прекрасная семья!

Она обмахнула потускневшую позолоченную рамку грязной тряпкой.

На снимке Тео обнимал за плечи девочку с брекетами на зубах и с волосами, зачёсанными в два волнистых пучка: старшую сестру Кипа, Сьюзи. Иногда фотография казалась более реальной, чем воспоминания о Сьюзи, которые приходили и уходили, словно солнечный луч, пытающийся пробиться сквозь тяжёлые тучи, – её туфли в чёрно-белую зебриную полоску, падение с трюкового велосипеда, садовая палатка, которую она соорудила из старых простыней.

Второй рукой Тео обнимал прелестную женщину со светло-каштановыми, как у Кипа, волосами. Розалинда Брэмли или просто Роуз, как все её звали. На коленях у неё сидел пухлый, как пончик, малыш: мини-Кип. Солнце светило им в спину, поэтому лица получились не очень отчётливо, но было и так понятно, что семейство улыбалось.

– Такая трагедия, – пробормотала миссис Пойнтер, как будто Кипа не было в кухне. – Просто сюжет из новостей!

Кип сделал вид, что старательно дует на обед, и постарался набить полный рот, чтобы не пришлось ничего говорить.

– Подумать только – влюбиться в музее, – продолжала болтать миссис Пойнтер. – Как романтично! Встречаться с красавцем шеф-поваром у шоколадного фонтана, созданного в честь Дня святого Валентина. Счастливые влюблённые, счастливая семья… и такая трагедия…

Иногда, думая о маме, Кип начинал безотчётно крутить кусок кварца, висевший на тонком кожаном шнурке на шее. Глядя на кристалл, было нетрудно отключиться от всего остального, даже от болтовни миссис Пойнтер.

Это случилось несколько лет назад. В тот день, после удара молнии, когда Тео нашёл жену и пятилетнего Кипа на тропинке, ведущей от их старого дома к морю, Роуз крепко сжимала в руке обломок кварца. Она была без сознания, но не разжимала кулак. Только позднее, уже в больнице, женщина очнулась и стала звать Кипа. Собрав последние силы, Роуз вложила кристалл в его ладошку и произнесла одно-единственное слово: «Береги». В то ужасное время все, кроме Кипа, были слишком заняты, чтобы как следует рассмотреть камешек.

Но Кипу светло-голубая каменная сосулька показалась завораживающе-прекрасной и в то же время пугающей. В камне таился силуэт, который проступал только при определённом освещении: янтарная волна, навеки застывшая в миг перед падением. Иногда, когда Кип смотрел на кварц, ему чудилось, будто он пытается что-то вспомнить…

– Кстати, дорогуша, как дела у твоей мамочки? – спросила миссис Пойнтер, неожиданно останавливаясь возле стула Кипа.

– Нормально, – выдавил Кип, неловко поёжившись. – Так же…

Кусь-кусь из постельных клопов уже настолько остыл, что его можно было прикончить в несколько ложек. Кип отнёс пустую тарелку к раковине, прихватил апельсин и вазочку с желе из мусорного сока и сказал, что должен делать уроки.

Спальни в квартире были совсем маленькие, но Тео отдал Кипу ту, что побольше, поэтому в комнату удалось втиснуть не только клетку Розочки, но и узкий письменный столик. Кип протиснулся мимо шкафа и поставил на стол вазочку.

Из кокосовой колыбельки показалась мордочка Розочки. Обеденное время Кипа приходилось примерно на середину её ежедневного десятичасового сна, но сейчас нежный носик зверька настороженно засопел в сторону желе. В следующее мгновение миниатюрная белка-летяга выскочила из кокоса, вскарабкалась вверх по сетке и повисла вниз головой на крыше домика, очутившись на уровне уха Кипа. Проявляя чудеса ловкости, она, не выпуская решётку, почесала себя задней лапкой под подбородком.

– Ладно, Шерстяной клубок, – прошептал Кип, открывая дверцу клетки, чтобы выпустить Розочку. – Я дам тебе дольку апельсина. Но желе ты не получишь!

Ежедневный распорядок дня Розочки выглядел примерно следующим образом…

04:00–05:30

– Альпинизм, беготня по лесенкам, поиски тайного склада орешков.

05:30–06:30

– Репетиция рок-звезды: игра на игрушечных тарелках и колокольчике;

– сравнительное изучение различных мест для сна.

06:30–07:00

– Лёгкие закуски и обнимашки перед сном.

07:00–17:30

– Укрытие от яркого света в одном из следующих мест:

а) в шарфе-гамаке;

б) в гнёздышке-носке;

в) в ореховой колыбельке;

г) под рубашкой или в кармане Кипа.

– Сон, изредка прерываемый попискиванием;

– полное забвение местонахождения тайного запаса орехов;