Падшие

– Потрясающе, – заключила она. – Продолжай.

– Арриана, – прошептала Люс, не успев остановиться. – Твоя шея. Она вся…

– В шрамах? – закончила за нее Арриана. – Можешь сказать это вслух.

Кожа на шее девочки, от левого уха и до самой ключицы, выглядела неровной, пятнистой и блестящей. Люс тут же вспомнился Тревор. Даже ее собственные родители избегали ее после того, как увидели, что с ним стало. Непросто же ей было смотреть сейчас на Арриану.

Та схватила руку Люс и прижала к изуродованной коже. Она оказалась горячей и холодной одновременно. Гладкой и грубой.

– Я не боюсь, – заявила Арриана. – А ты?

– Нет, – ответила Люс, хотя ей очень хотелось, чтобы новая знакомая выпустила ее руку.

В животе у нее все перевернулось, когда она подумала, такой ли оказалась бы на ощупь кожа Тревора.

– Ты боишься того, кем являешься на самом деле, Люс?

– Нет, – поспешно повторила она.

Должно быть заметно, что она солгала. Она зажмурилась. Все, чего она хотела от Меча и Креста, – это шанса начать все сначала, чтобы люди не смотрели на нее так, как сейчас Арриана. Утром в воротах школы, когда отец прошептал ей на ухо семейный девиз Прайсов – «Прайсы не сдаются», – это казалось возможным, но Люс уже чувствовала себя загнанной в угол и выставленной напоказ. Она отдернула руку.

– Так откуда они взялись? – спросила она, опустив взгляд.

– Помнишь, я не стала на тебя давить, когда ты промолчала насчет того, из-за чего попала сюда? – спросила Арриана, подняв брови.

Люс кивнула.

Арриана указала на ножницы.

– Подправь сзади, ладно? Сделай так, чтобы я выглядела действительно хорошенькой. Чтобы я выглядела как ты.

Даже с точно такой же прической она потянула бы лишь на крайне недокормленную версию Люс. Пока девочка пыталась подровнять свою первую в жизни стрижку, Арриана углубилась в сложности жизни в Мече и Кресте.

– Вон тот тюремный корпус – Августин. Там проводятся все наши так называемые общественные мероприятия по вечерам в среду. И все занятия, – объясняла она, указывая на здание цвета пожелтевших зубов, второе справа от общежития.

Выглядело оно так, словно его спроектировал тот же садист, что и Паулину. Гнетуще прямоугольное, похожее на крепость, с колючей проволокой и зарешеченными окнами. Неестественного вида серая дымка застила стены, не позволяя разглядеть, есть ли кто-нибудь внутри.

– Предупреждаю честно, – продолжала Арриана. – Занятия ты возненавидишь. В противном случае ты не человек.

– Почему? Что в них такого ужасного? – спросила Люс.

Возможно, Арриана просто не любит учиться. С ее черным лаком для ногтей, черной подводкой для глаз и черной сумочкой, в которую, казалось, едва влезал новый швейцарский нож, она не выглядела ботаником.

– Занятия здесь бездушны, – пояснила Арриана. – Хуже того, они лишают души тебя. На восемьдесят ребят здесь, я бы сказала, осталось примерно три души. – Она посмотрела вверх. – По крайней мере, еще никому не обещанных…

Это звучало не слишком обнадеживающе, но Люс насторожила другая часть услышанного.

– Погоди, во всей школе восемьдесят ребят?

Летом, перед тем как отправиться в Довер, Люс изучила толстое руководство для поступающих, запомнив все статистические данные. Но что бы она ни узнавала о Мече и Кресте, это удивляло ее и давало понять, что она явилась в школу совершенно неподготовленной.

Арриана кивнула, из-за чего Люс случайно состригла прядку волос, которую собиралась оставить. Ой. Остается надеяться, что Арриана этого не заметит – или, возможно, сочтет дерзким.

– Восемь классов по десять ребят. Довольно скоро ты познакомишься с тараканами каждого, – пояснила тем временем Арриана. – А они – с твоими.

– Думаю, ты права, – согласилась Люс, прикусив губу.

Арриана шутила, но Люс задалась вопросом – стала бы новая знакомая вот так сидеть здесь с холодными искорками в бледно-голубых глазах, если бы знала историю Люс. Чем дольше ей удастся скрывать свое прошлое, тем лучше.

– И держись подальше от тяжелых случаев.

– Тяжелых случаев?

– Ребят со следящими устройствами в браслетах, – пояснила Арриана. – Примерно треть учеников.

– И это те, с кем…

– Тебе не захочется иметь дело. Уж поверь мне.

– А что они сделали? – спросила Люс.

Как бы ни хотелось ей сохранить в тайне собственную историю, Люс не нравилось, что Арриана обращается с ней словно с наивной дурочкой. Что бы ни натворили ребята, это не могло быть хуже того, что совершила она. Или могло? В конце концов, она ничего не знала об этих людях и этом месте. В ее желудке всколыхнулась волна холодного страха.

– Ну, сама понимаешь, – протянула Арриана. – Содействовали терактам и сами их готовили. Разрубили на части родителей и зажарили на вертеле.

Она обернулась и подмигнула Люс.

– Заткнись, – попросила та.

– Я серьезно. На этих психов распространяются куда более жесткие ограничения, чем на остальных. Мы зовем их «кандальными».

Люс фыркнула над драматическим тоном новой знакомой.

– Твоя стрижка закончена, – сообщила она, пальцами распушив волосы Аррианы.

Смотрелись они действительно классно.

– Чудно, – откликнулась та, оборачиваясь к девочке.

Когда она взъерошила руками новую прическу, рукава ее свитера задрались, и на одном запястье Люс заметила черный браслет, усеянный рядами серебряных заклепок, а на другом – еще браслет, только выглядящий как… техническое устройство. Арриана проследила ее взгляд и ехидно вскинула брови.

– Я ж сказала, – напомнила она. – Чертовы психи.

Она ухмыльнулась.

– Ну, идем, закончу экскурсию.

Выбора у Люс не было. Она спустилась с трибун вслед за Аррианой, пригнувшись, когда один из грифов пронесся угрожающе низко. Ее спутница указала на заросшую лишайником церковь, крайнее справа школьное здание.