Седьмая функция языка

Почему решил прочитать: очень вкусная рецензия Галины Юзефович на Медузе В итоге: написано французом и для французов. Много местной политики. Ещё больше представителей интеллектуальной богемы Франции рубежа восьмидесятых - буквально десятки имён. Или я переоценил свои способности или роман вовсе не такой занимательный, как пишет про него Юзефович. Ни триллера, ни детектива не получилось. Да, "мир парижской богемы, политических интриг, гомосексуальных оргий, секретных операций, тайных обществ, международных заговоров, погонь, перестрелок, научных конференций, веселого безумия и академического балабольств" Всё это есть, но автор умудряется обо всём вышеперечисленном написать достаточно сухо и скучно. Сначала можно было рассматривать "Седьмую функцию" как семиотическую криптоисторию, где вскрывались тайные пружины реальных событий (взрыв в Болонье, убийство Барта, удушение Альтюссером своей жены, победа Миттерана), то в середине Бине начал убивать и кастрировать учёных и философов без…Далее

Я наконец дочитала "Седьмую функцию языка" и даже смогла сформулировать свое впечатление в паре предложений: В этой книге все дрочат и отсасывают. Впрочем, читатель ничем не хуже - он подрочил на красиво-филологично и отсосал у википедии. Ибо нифига не понял, но, безусловно восхитился!Роман про снобов, написанный снобомНичего бы я не потеряла без этой книги, скорее, без нее я бы не утратила блаженную непогруженность в личности авторов, которым тут не смерть, а цельный геноцид. Вот стоит у меня на полке  Рождение тюрьмы  Фуко, но я не смогу теперь воспринимать его как абстрактного автора, теперь для меня это навеки лысый мужик в бане, который витийствует, в то время как ему отсасывает парень восточной наружности. Я понимаю, была задумка вспороть академические придыхания при словах Барт, Кристева и т.д. но грубовато, дорогой автор, грубовато.. Книга эта бесполезная по сути своей, стекляшка. Бывает литература интеллектуальная - она требует определенного уровня владения общим культурным ко…Далее

Такие семиотические фантасмагории трудно читать, но еще труднее их написать, наверное, поэтому чаще всего их создают профессиональные лингвисты, философы или теоретики литературы. Начав читать в рассчете на остроумный коктейль из науки и беллетристики, я сразу подумала, что нечто подобное в моей жизни уже было: ассоциации с «Пеной дней», «Академическим обменом», «Рассказом лектора», «Следующей историей», «Днем поминовения» и далее по списку вплоть до «Обладать» и «Алисы…» не покидали меня до самого конца.Насколько я поняла, авторский замысел состоял в том, чтобы через квазидетективно-квазишпионский-квазиполитический сюжет погрузить читателя в мир семиотики/семиологии, вручив роль неофита полицейскому Байару, более чем далекому от постмодернистских «завитков логоса» и лингвистического поворота, а вместо иллокутивных актов знакомого с совсем другими актами (вы что сейчас подумали? - с правовыми, конечно же). Роль своеобразного Вергилия, проводника Байара-Данте в таинственном лесу смыслов…Далее