В огороде бузина

«Пыль протерла на лице? – Борщ уже с сомнением посмотрел на женщину, немного отпрянул от нее и как-то вжался в кресло. – А удушение? – тоже из-за пыли? – участковый покраснел как помидор. – Какие еще свидетели?»– Борщ уже вышел из себя и теперь орал на посетительницу благим матом.

«Он, он свидетель, вдвоем мы были, – показала Римма Васильевна на уже пошедшего зелеными пятнами Ромика. – Сама она удушилась…. душилась, душилась – насилу остановили», – сбивчиво объясняла женщина.

«Значит, вдвоем душили?! – Борщ вскочил на ноги, – Да какой он на хрен свидетель?! Подельник он твой!»

Участковый приблизился к Ромику. Тот от непосредственной близости блюстителя закона пришел в крайнее возбуждение.

«Я к Надежде с большим уважением», – толдычил теперь он, переминаясь с ноги на ногу.

Борщ посмотрел на него как на пустое место и продолжил,

«Я сидалищем чую гнилой движняк… Значит так, подельника твоего, Мундияну этого, с глаз долой, куда хочешь, можешь прямо в Бишкек и отправить. Иначе пристрелю», – добавил он.

«За что?» – взмолилась женщина.

«За попытку к бегству! – заорал, терявший последнее самообладание Виктор. Римма Васильевна, взявшись с Ромиком за руки в страхе отпрянула к стене,

– Ты, я думаю, по дурке откосишь от срока, – он окинул крайне испуганную женщину с головы до пят. – Признаки все налицо, все, разбежались по хатам!» – скомандовал он, демонстративно уставившись в монитор компьютера.

Домой шли молча. Расставаться с любимым женщине не хотелось, она понимала, что Виктор прав и сейчас нужно Ромика убрать из поселка, пока не уляжется весь этот кошмар с мнимой попыткой убийства. К нему, в любом случае прицепятся, и не поможет паспорт молдаванина с густой шевелюрой. Но где, где можно надежно и без риска спрятать любимого? А главное у кого?

Женская половина местного электората даже в расчет не принималась. Римма Васильевна скорее отправила бы его на самом деле в Бишкек, чем на постой к местным бабам. И тут ее осенило: йог Леха, уже однажды принявший активное участие в судьбе Ромика, не откажет приютить его на сей раз.

Через полчаса Римма Васильевна уже стояла перед домом Алексея.

В гостях у Лехи

Женщина без колебаний устремилась в обитель приверженца восточных духовных практик. Подойдя к двери, она вежливо осведомила хозяина о своем присутствии, нажав на звонок, но хозяин не спешил встречать гостью. Устав ждать, она легонько толкнула незапертую дверь и вошла в жилище.

Леха, как и в прошлый раз, присутствовал на циновке, смотавшись как змея, в позе, с абсолютно неприличным звучанием. При появлении гостьи, он, как ни странно, моментально открыл глаза и воззрился на вошедшую. Постояв пару минут, Римма Васильевна почувствовала, что пора начинать диалог, не дожидаясь размотки туловища Лехи до человекообразного состояния.

«Леша, мне Ромика нужно спрятать, пусть поживет у тебя пару неделек, по хозяйству поможет тебе, он знаешь какой рукастый!» – женщина выжидательно уставилась на глаза Лехи внутри клубка из рук, ног, пальцев и пяток. Глаза задумчиво моргнули, услышав про помощь по донельзя аскетичному хозяйству.

«Ну, или расскажешь ему про здоровый образ жизни», – Римма Васильевна хорошо помнила, как несколько лет назад, Леха носился по поселку с идеей создать общество ЗОЖников, желающих, почему-то, не нашлось. Активного приверженца правильного питания и отказа от вредных привычек уже стали гнать из каждой хаты, прерывая его проповеди отборным матом и обещая дать в глаз.

После этого Леха замкнулся, ушел в себя и стал вести затворнический образ жизни. Жители поселка вздохнули облегченно, на всякий случай, обходя жилище отшельника стороной, абы не возродить, ненароком, его миссионерские амбиции.

Идея получить безропотные «уши» на две недели пришлась активисту духовных практик по вкусу. Он постепенно, расправляя затекшие члены, обретал внешний образ, изначально задуманный всевышним.

«Приводите!» – отчетливо произнес йог и растянулся на циновке в позе «шавасана», для полнейшей релаксации, закрыв глаза. Гостья поняла, что аудиенция закончена и покинула помещение.

Ближе к полуночи, в тайне от посторонних глаз, в непроглядной темноте, по поселку крались две фигуры. Мужчина и женщина сошли с дороги и вскоре полностью растворились в ночных сумерках. Конечным пунктом их перемещения был дом на самом берегу реки- гостеприимная обитель йога Лехи.

Зайдя в дом, наша парочка, в кромешной темноте, почти на ощупь, обнаружила тело хозяина на коврике, в таком же положении, в котором его покинула Римма Васильевна. электричество, как оказалось, Леха не употреблял из-за каких-то особых идеологических соображений. Сейчас его тело равномерно дышало, но других признаков жизни не проявляло, видимо достигнув, хоть и не вечной, но довольно продолжительной нирваны.

Знакомая не понаслышке с причудами хозяина дома, Римма Васильевна расположила любимого в одном из углов помещения, благо свободного места было предостаточно. Зная о затруднительном положении у Леши с мебелью, как, впрочем, и со всеми остальными предметами столь ненавистного йогом быта, женщина прихватила небольшой тюфячок и другие постельные принадлежности. Сразу нести много вещей она не решилась, чтобы не ломать уклад жизни отшельника и не создавать ему неудобств. «Потом как-нибудь приспособится» – решила она, до конца сама не понимая, то ли речь шла о ее любимом, то ли о радушном хозяине.

Римма Васильевна обняла Ромика, обещав прийти завтра, и устремилась домой.

Почти весь следующий день Римма Васильевна провела на опорном пункте. Дотошный Борщ, с рвением, достойного лучших представителей мирового сыска, выспрашивал про все нюансы происшествия, впрочем, к радости, опрашиваемой, опуская даже намек на присутствие еще одного лица в деле, в виде ее возлюбленного.

Опрашивал он и Раиску, она все подробно рассказала, внеся нужные коррективы в ход расследования.

По звонку, моментально, впрочем, как всегда, примчалась Кристинка с тревожным чемоданчиком в руках, коротюсенькой юбочке и трикотажном, плотно облегающем топе. Если бы не красный крест на чемоданчике, можно было подумать, что она собралась играть в теннис, не хватало только ракетки и кепки.

Кристинка привычно осматривала помещение на присутствие персонажей для оказания медицинской помощи, а дезориентированный Борщ пытался мысленно засечь, где у дантистки заканчивается юбка и где начинается все остальное.

От столь захватывающего зрелища у него зарябило в глазах. Он велел докторице сесть, от чего Кристинкина юбка полностью перестала выполнять свои функции, просто потерявшись на ее заманчиво округлых бедрах.

Участковый сглотнул слюну и принялся за опрос. Кристинка объясняла ситуацию с медицинской точки зрения, развенчивая доводы потерпевшей. Она несколько раз выбегала на крылечко покурить, каждый раз вставая, критично оголяла ноги и все, что находилось за ними в прямом доступе от участкового.

Амуниция теннисистки предполагала соблюдение некоего дресс-кода относительно белья, но Кристинка такими мелочами пренебрегла, надев обыкновенные стринги. Ее образ, от этого, безусловно, только выигрывал.

Борщ спекся на втором часу проведения следственных действий. Он распустил всех по домам и буквально побежал на перерыв, моля господа только об одном, чтобы жена Светка была дома и находилась в хорошем расположении духа.

Уже ближе к вечеру Римма Васильевна, собрав увесистый пакет с продуктами, стараясь не привлекать внимание, отправилась по известному конспиративному адресу, где вынужденно квартировал ее возлюбленный.

Перед домом, совершенно не таясь, копошился, не умеющий сидеть без дела, Ромик. Из подручного материала он сооружал довольно сносный забор, отрабатывая таким образом свой постой.

– Ромик, тебе нужно в доме сидеть, вдруг кто увидит, что ты здесь? – Римма Васильевна поставила пакет на землю и приобняла любимого.

– За весь день здесь никто не прошел, место глухое, кругом заросли, да и Лехе нужно помочь с забором, – ответил Ромик, устанавливая очередной столбик.

– Пойдем в дом, я поесть принесла, – женщина ласково взглянула на ненаглядного и вошла в дом.

Недалеко от дома остановилась машина, несколько мужчин вышли из нее и направились к реке,

«Вы хозяин?» – спросил один из них, коренастый мужчина в дорогом пальто, подойдя вплотную к Роме, от него пахнуло хорошим одеколоном.

«Нет, я работник, – Ромик отшагнул немного назад. – Позвать хозяина?»

«Позовите, будьте любезны», – коренастый расстегнул пуговицы на пальто, приготовившись ждать, попутно любуясь окрестностями.

Вышел Леха в своей обычной амуниции – синих трусах. Ромик и Рима Васильевна из окна наблюдали за его беседой с мужчиной в дорогом пальто.

«Что хотел от тебя этот пижон? – заинтересованно спросила Римма Васильевна вошедшего Леху, попутно накрывая импровизированный прямо на подоконнике – Давай, присоединяйся», – она жестом пригласила его к ужину.

«Про дом расспрашивал, давно ли я им владею», – отвечал нехотя йог.

«Может купить хочет, дом он твой? Место ведь у тебя козырное», – не унималась женщина,

«Он может и хочет купить, – Леха привычно растянулся на коврике. – Да вот только я продавать не собираюсь», – закончил он и искоса поглядывая на яства, разложенные на подоконнике, завел свой бесконечный диалог о пользе голодания.

Заканчивали трапезу уже в полнейшей темноте, Римма Васильевна накрыла салфеткой продукты на подоконнике и засобиралась домой. А Леха, тем временем, продолжал талдычить про очищение организма от шлаков.

Около нового забора Ромик, вышедший проводить свою любимую, приобнял женщину, склонив голову ей на пышную грудь,

«Козочка ты моя», – с чувством проговорил он, сжимая женщину в своих объятиях.