Путь. рассказы и притчи

Каждый листик на дереве, каждый камешек на берегу. Всё получилось невероятно чётко, всё было видно на снимках… Но не было Анхелы – в белом платье, белой шляпке, с маленькой сумочкой в руке.

Снимки получились очень красивые, чёткие, с прекрасной перспективой. Они успокаивали и очаровывали красотой природы, цветом морской воды и цветом неба, зеленью южных деревьев и элегантностью скал… Их было очень много – качественных, красивых фотографий, но ни на одной не было ЕЁ – той, которая позировала ему, смеясь и пугаясь. Со шляпкой и без, улыбаясь и кокетничая.

Её не было ни на одном снимке.

– Кто ты? – даже не голосом, а сердцем. Даже не сердцем, а Душой выдохнул он, разглаживая пальцами единственное, что осталось от неё – листок с электронным адресом и подписью – Анхела…

Кузен и кузина

– Жюли, беги сюда! Посмотри, какая бабочка!

Бабочка, действительно была необыкновенно красива, Она сидела, будто, задумавшись, на цветке и удивляла красотой.

Мальчик, широко распахнув свои серые глаза, с восторгом смотрел на это чудо природы – бабочку.

Девочка тихо подошла и тоже замерла от восторга.

Какое-то время жизнь перестала для них существовать. Только они и бабочка. Дети старались тише дышать, чтобы не спугнуть её, чтобы подольше рассмотреть рисунок на крыльях, усики, глаза.

Через несколько мгновений бабочка вспорхнула и улетела. Дети запрыгали, захлопали в ладоши, крича «ура! ура!»… Белокурые локоны Жюли, как пружинки, прыгали по плечам.

– Какая красивая! – воскликнул Анри, – хорошо, что ты успела посмотреть!..

– Да… хорошо… – мечтательно ответила Жюли.

– Дети! – донеслось до них со стороны дома, – дети, обедать!..

– Ты хочешь обедать? – спросила Жюли.

– Нет, не хочу, совсем не хочу, но надо идти, – вздохнул Анри.

– Надо, – согласилась девочка, а то опять будут ругаться как вчера!..

– Пойдём! – Анри взял Жюли за руку, и они быстро пошли, а потом и побежали в дом.

Им было по десять лет.

Кузен и кузина. Их матери были родными сёстрами, и каждое лето семьи проводили вместе. Жюли и её родители приезжали к родителям Анри, и до осени дети могли наслаждаться природой, бегать по лугам, читать, сочинять стихи, играть, и им всегда было грустно расставаться в конце лета на целый год.

На чердаке они устроили себе комнатку, где собрали все свои любимые игрушки. У всех игрушек были имена. Даже у кенгуру и бегемота. Дети придумывали и разыгрывали разные истории. У каждой игрушки был свой домик – коробок из-под обуви, или из-под шляпки, или из-под печенья…

Взрослые никогда не мешали детям. Только когда нужно было обедать и ужинать, дети слышали зов:

– Обедать! Идите обедать!..

Иногда кузен и кузина не слышали и не шли или не шли специально- не хотелось, и тогда получали взбучку от взрослых. После обеда детей разводили в их комнаты, запирали на час – два, а то и на три. Такое было наказание. И оно действовало.

В наказании Жюли обычно рисовала для Анри цветы или животных, или дом с большими окнами, а Анри сидел и сочинял стихи для Жюли. У него получалось это не очень хорошо, но Жюли была в восторге. И опять её белокурые кудряшки, как пружинки, прыгали по плечам. Девочка хлопала в ладоши и радовалась.

Когда дети расставались на год, то писали друг другу письма и отправляли их по почте.

– Мамочка, папочка, я получил письмо от Жюли! – ликовал мальчик, держа в руке яркий конверт, подписанный детским, старательным почерком.

– Передавай ей и её родителям привет, когда будешь отвечать! – говорили отец и мать Анри.

– Хорошо, передам! – радостно кричал мальчик, убегая в свою комнату, чтобы быстрее аккуратно распечатать конверт.

Часто дети посылали друг другу марки, красивые открытки или свои рисунки, которые собирали каждый в свою сокровищницу или тайник.

Они оба родились зимой. Анри до Рождества, а Жюли – несколькими днями после Рождества, и всегда поздравляли друг друга с днём рождения.

И, конечно, дети с нетерпением ждали лета. Когда же, когда же придёт лето? Когда же можно будет быть вместе и бегать по окрестным лугам, играть в мяч с соседскими детьми?!

Иногда кузен с кузиной озорничали. Однажды они подсыпали дедушке Анри в чашку с чаем соль, а не сахар.

Дедушка так ругался!

Он кричал, что надерёт уши обоим и не посмотрит, что Жюли – девочка! Она получит не меньше Анри!

Дети, смеясь, убегали, придумывали что-то ещё, не сильно обидное, но смешное.

В тот год, когда им было по тринадцать лет, они впервые покурили. Анри стащил у родителей сигареты: у отца – для себя, у матери (дамские) для Жюли.

– Почему у меня в пачке сигарет меньше, чем было? – потом возмутилась мама, – Анри ты не брал?

– Нет, – соврал мальчик и почувствовал, как это нехорошо – врать. Ему стало как-то неуютно, нерадостно. Тогда он решил, что больше никогда в жизни не будет лгать, и не будет воровать ничего. Никогда. Нигде.

Кузен и кузина закрылись в своём убежище – на чердаке – и впервые в жизни попробовали покурить. Оба сильно закашляли, и им совсем это не понравилось.

– Ничего хорошего в этом нет! – заявила Жюли.

– Да, – согласился её кузен, – ничего приятного…

Годы летят быстро.

Один за другим… Один за другим…

Когда Жюли и Анри было по пятнадцать лет, они впервые поцеловались. Это было накануне отъезда Жюли домой.

Повзрослевшие дети вдвоём бегали, как и прежде, по окрестным лугам. Погода была замечательная!

Жюли захотела сорвать букет полевых цветов, чтобы, засушив их, увезти с собой.

Кузен и кузина начали собирать цветы, как вдруг (откуда ни возьмись!) налетела туча, и грянул гром. Дождь влил такой, что в мгновение ока волосы и одежда подростков стали мокрыми.

До дома было далековато.

– Жюли, бежим! На том холме – полуразвалившийся домик, помнишь, в котором мы вызывали духов! – крикнул Анри.