Здесь я устанавливаю правила

С детства усвоенные правила вежливости требовали любой совет и проявление заботы встречать словами благодарности. Рефлекс сработал раньше, чем Инга успела подумать, что в данной ситуации это совсем не уместно. Быть благодарной ей здесь точно некому и не за что.

Стремясь скрыть неловкость, она чуть более требовательно, чем было бы уместно для пленницы, протянула руку к телефону.

– Твой энтузиазм не может не радовать, – не преминул отметить Ветров, в свою очередь иронично хмыкнув.

Благоразумно оставив реплику без ответа, Инга набрала нужный номер.

Договориться с деканом оказалось куда сложнее, чем с родной матерью. Тому явно не понравилось её стремление решить все вопросы по телефону, и на каждое вполне логичное, по мнению Инги, объяснение, находились новые возражения и расспросы.

Конечно, она ведь никогда не нарушала правил, даже лекций ни разу не пропускала. И теперь вдруг – отпустите-ка погулять на полгодика, и заявление примите без личного присутствия.

Да, смерть отца, депрессия и рекомендации врача могли считаться достойными причинами. И, наверное, посчитались бы, если бы она минувшие две недели не продолжала посещать занятия, отпросившись только на день похорон. Инга делала это скорее по инерции, мало во что вникая и почти не замечая ничего вокруг. И всё же формального прилежания было достаточно, чтобы её теперешнее решение выглядело странным.

Сначала Инга даже воодушевилась, понадеявшись, что декан сможет заподозрить в её поведении что-то по-настоящему неладное, а не спишет его на простые капризы. Однако рядом с Ветровым, который напряжённо прислушивался к разговору, невозможно было намекнуть на то, что она говорит не по своей воле и нуждается в помощи. Декан всё больше раздражался, но даже не думал беспокоиться.

Наконец, когда уже донельзя вымотанная этим разговором Инга уверила, что к заявлению приложит справку от врача, которая подтвердит её острую потребность в срочном санаторно-курортном лечении, декан сдался. Не преминув напомнить, что она ещё до зимней сессии должна была участвовать в нескольких конференциях, и теперь ужасно всех подводит.

Единственным утешением Инге послужило нахмуренное лицо Ветрова. Похоже, для него добывание справки было заметной лишней проблемой, и он был совсем не рад, что пришлось вмешаться и подсказать узнице этот выход.

Воспользовавшись тем, что Ветров погрузился в размышления и не отобрал у неё сразу телефон, Инга снова просмотрела список пропущенных. Ничего интересного и внушающего надежду. Пару звонков от одногруппников, несколько эсэмэсок, суть которых сводилась к просьбам захватить на занятия тот или иной конспект и на которые вполне успешно ответил Ветров.

– Вы в молодости не подрабатывали секретарём? – стараясь, чтобы в голос не проскользнуло ни капли иронии, но всё же не сумев совсем промолчать, поинтересовалась Инга, изучая переписку. – Хорошо получается.

– А ты, я смотрю, учишься за всю группу? – не остался в долгу тот. – По-другому не получается налаживать отношения?

Инга вздрогнула. Он снова попал в точку. У неё действительно не получалось просто с кем-то дружить. Наверное, срабатывало вынесенное из семьи убеждение, что любую привязанность надо заслужить. Поэтому Инга всегда, начиная со школы, оказывала знакомым мелкие услуги – давала списать, решала соседний вариант задач на контрольных, помогала с рефератами. По мере её безотказности просьбы становились всё более крупными, и в какой-то момент Инга осознавала, что её просто используют. Это её не устраивало, и она сама разрывала отношения. Но при зарождении новой дружбы всё равно не могла избежать прежнего сценария.

– Давай сюда, – Ветров забрал телефон, не дав ей просмотреть последнее сообщение. – И переоденься, нечего сверкать ногами перед охраной.

Её платье длиной до середины колена даже с натяжкой нельзя было назвать вызывающим. Инга с недоумением посмотрела на Ветрова и не сразу нашлась с ответом. Однако тот и не дожидался её реакции.

Оставшись в одиночестве, Инга пожала плечами, но, немного подумав, всё же решила не демонстрировать протест по мелочам. Вчерашний наряд её тоже вполне устраивал, и у Ветрова к нему, кажется, претензий не было.

Глава 12

Он ещё не вышел из дома, а день уже не задался. Звонок в деканат прошёл не совсем по плану, хотя Зеленцова старалась. Поначалу он вообще напрягся, решив, что сейчас она уцепится за несговорчивость декана, начнёт мямлить и всячески наводить того на подозрения. И что тогда делать? Выхватывать телефон и обрывать разговор на полуслове? Не самый лучший вариант. На ходу грозить девчонке расправой? Ещё хуже. Расписывать последствия непослушания надо было до звонка, а не когда собеседник на другом конце провода ждёт внятных ответов.

Однако Инга сама оказалась достаточно здравомыслящей, чтобы заключить, что тут ей вряд ли стоит на что-то рассчитывать. Может, сообразила, что если в институте действительно обеспокоятся судьбой студентки, то первым делом свяжутся с её матерью. А подставлять ту под угрозу Зеленцова определённо не хотела.

В любом случае, говорила она убедительно и настойчиво, будто по доброй воле хотела провернуть аферу с отпуском. И всё же одним заявлением не обошлось. Конечно, раздобыть нужную справку для него особого труда не составит – достаточно обратиться к Кравцову, и прикормленный личный врач сам найдёт подходящего профильного специалиста и получит необходимый документ. Но круг лиц, осведомлённых о его специфическом интересе к Зеленцовой, сразу увеличится. Как бы не вышло так, что предложение Глеба использовать её как приманку претворится в жизнь само по себе. Феликсу это не нравилось.

Впрочем, если быть честным, настроение было ни к чёрту и до этого. Во время завтрака пустующий стул напротив то и дело привлекал внимание. Он привык есть один, но в этот раз что-то упорно казалось неправильным. Феликс не сразу сумел понять, что его возмущает, и это злило ещё больше.

Наконец он пришёл к выводу, что дело в выходящей за всякие рамки своевольности девчонки. Вчера он спокойно принял её непрошеный выход к столу, и она, видимо, решила, что теперь может вести себя как заблагорассудится. Безнаказанно нарушать его уединение, когда чего-то захочет, и прятаться по углам, продолжая демонстрировать непримиримость к врагу, когда ей ничего не нужно. Так она скоро совсем перестанет его опасаться и снова начнёт доставлять неприятности. Нет, она должна чувствовать, кто устанавливает порядки в этом доме, и не забывать об этом.

– Гостье больше еду в комнату не носить, – распорядился он, когда домработница заглянула в столовую, чтобы забрать опустевшие тарелки и поставить перед ним заварник с чаем. – Она уже хорошо себя чувствует и будет питаться в столовой.

Сам он пересмотрел недавнее решение и больше не был настроен избегать излишнего общения с Зеленцовой. Вчерашний ужин прошёл на удивление увлекательно. Наблюдать за попытками Инги – иногда вполне успешными – держаться в разговоре на равных было забавно. И за весь вечер его ни разу не побеспокоило мучительное сравнение.

В относительно мирной ситуации Зеленцова почти ничем не напоминала Лару. Та никогда, даже ради собственной выгоды, не стала бы вести с неприятелем светские беседы. Не стала бы хитрить и интриговать, чтобы добиться своего. Она всегда была прямолинейной до одури. И твёрдой, как скала. В Инге подобные черты просыпались только в критические моменты. В другое же время она стремилась не переломить ситуацию, а влиться в неё и по возможности подстроить под себя. Пожалуй, её сила воли и стойкость поражали не меньше, но всё же заключались в другом.

Принятое решение ненадолго вернуло душевное равновесие, но потом его дёрнул чёрт зачем-то зайти в дежурку. Нет, на этот раз никто не манкировал своими обязанностями. Оба охранника сидели, внимательно уставившись в мониторы. Причём один, как и было приказано, не спускал глаз с девчонки. Не спускал в самом буквальном смысле, что уже приказом не оговаривалось.

Ветров, зайдя, успел услышать обрывок одобрительного комментария насчёт ножек пленницы. Бросив взгляд на монитор, понял, что привлекло внимание служащего. Девчонка додумалась усесться на подоконник, согнув колени, и свободный подол платья спадал таким образом, что взгляду наблюдателя открывалось чуть больше, чем следует. И простор для фантазии оставался весьма неплохой.

Реплика охранника и интерес того к девчонке неожиданно взбесили Феликса. Если подумать, ситуация была вполне понятной и естественной. В доме и вокруг всё спокойно, к тому же днём никаких форс-мажоров обычно не бывает – дежурство скучное. А тут ещё не примелькавшееся лицо и, надо признать, довольно симпатичное. В конце концов, не за Джамилей же в её неизменных серых одеяниях почти до пола им подглядывать.

И всё же такая заинтересованность грозила ненужными сложностями. С Зеленцовой станется завести у него под носом интрижку, чтобы получить шанс на побег. В принципе, Феликс доверял сотрудникам, допущенным непосредственно в дом. И не думал всерьёз, что кто-то из них способен на предательство. Но несмотря на это, нервозность не отпускала.

Он даже всерьёз задумался о том, чтобы сообщить Зеленцовой о камерах. Остановило только то, что невозможно было угадать заранее, какие выводы она из этого вынесет. Постарается не привлекать к себе внимание или станет действовать наоборот. Поэтому Феликс ограничился замечанием о неуместности её наряда.

В клуб он приехал, всё ещё погружённый в размышления о домашних делах. Молотов встретил руководство с нескрываемым неодобрением.

– Скажи честно, тебя вообще интересует, что у тебя здесь происходит? Клиенты разбегаются, скоро и сотрудники начнут, а ты занимаешься чёрт знает чем!

Ветров предпочёл пропустить тон начальника охраны мимо ушей, отдавая себе отчёт, что действительно поступает не самым выгодным для дела образом, и тот на правах давнего приятеля имеет все основания выразить недовольство.

– Что выяснил? – коротко осведомился он.

– Танцовщица умерла от неправильной дозировки сердечного препарата. Поскольку она всегда была здорова, как лошадь, и никаких таблеток не пила, ясно, что ей что-то подмешали. Официантов и бармена опросили, все уверяют, что ничего подозрительного не замечали.

– С полицией всё уладил?

Молотов небрежно махнул рукой, словно вопрос вовсе не стоил внимания.

– Уладил. По официальной версии она умерла у себя дома. Несчастный случай. Ты не о том думаешь. Кто-то под тебя копает, и очень настойчиво. Если мы продолжим только заметать следы, скоро пойдём по миру.

Ветров одарил подчинённого тяжёлым взглядом. Всё было ясно и без дополнительных комментариев, вот только что с этим делать, до сих пор оставалось непонятно. И кто как не начальник охраны должен был во всём разобраться вместо того чтобы сыпать претензиями?

– С работниками клуба всё ясно, – скорее самому себе проговорил он, пытаясь нащупать какую-нибудь зацепку. – Если кто-то причастен, так просто не признается. Допрашивать с пристрастием всех подряд не станешь. Сейчас нет смысла дальше их трясти. Не удалось выяснить, кто обыскивал квартиру Зеленцовых?

Глеб отрицательно покачал головой.

– Зато известно, на что Зеленцов потратил украденные деньги.

Ветров заинтересованно приподнял брови.

– Купил любовнице квартиру в центре и маленький бизнес. Она беременна и иначе грозилась устроить скандал. Говорит, поначалу Зеленцов даже соглашался развестись с супругой и жениться на ней – пока не узнал, что будет девочка. После этого решил, что одной ему хватит и уже выращенная дочь лучше крикливой малявки. Сказал, что ругаться с семьёй не намерен и согласился на затребованные отступные.

Феликс задумчиво побарабанил пальцами по столу. Непонятно к чему мелькнула мысль, что для Инги известие о том, что у её отца была тайная жизнь, наверняка оказалось бы серьёзным ударом. Однако он быстро отбросил сторонние размышления, снова сосредотачиваясь на деле.

Версия, что любовница Зеленцова была с кем-то в сговоре и целенаправленно подтолкнула управляющего к воровству, чтобы потом его шантажировать и заставлять вредить клубу, была заманчивой. Но маловероятной. Слишком замысловатая и ненадёжная схема. К тому же неприятности не закончились со смертью Зеленцова, а начались в другом месте. Вряд ли кто-то стал бы прорабатывать подобную цепочку несколько раз с разными людьми.

– Слежку за ней установили? – всё же поинтересовался он.

– Разумеется. Но, надо полагать, если бы она была причастна, то уже бы не жила. Судя по тому, как вовремя убрали Зеленцова, наши соперники умеют работать со свидетелями.

– Надо установить дополнительные камеры. В приват-комнатах в том числе…