Память

Они стянули сапоги и зашлепали по коридору к югу, прижимаясь к стенке. Сзади доносились голоса, но полиция была где-то далеко. Подойдя к перекрестку, Майлз предупреждающе поднял руку, потом на цыпочках подкрался к углу и выглянул. Техник в синем комбинезоне и полицейский осматривали выходной люк. Майлз махнул рукой, и Марк с Айвеном шагнули вперед.

В холле, у лифта, дежурил еще один полицейский. Майлз поморщился. Ну вот и все – похоже, из этой переделки незаметно не выбраться.

Да уж. Но может, удастся компенсировать тактические ошибки скоростью? Кроме того, этот человек стоит между ним и Куин. Майлз прицелился и выстрелил. Полицейский рухнул.

Они бросились в лифтовую шахту и поплыли вверх. «Сюда», – молча указал Майлз. Коридор был ярко освещен. Вроде никого не слышно. Пройдя указанное Нимом расстояние, Майлз остановился перед закрытой дверью с надписью «Подсобка». Его вдруг замутило, закружилась голова. Что, если цетагандийцы придумали ей медленную казнь? Что, если минуты, проведенные в укрытии, оказались роковыми…

Дверь была заперта. И вдобавок кодовый замок. Майлз сорвал крышку, закоротил цепь и вручную сдвинул дверь, чуть не сломав пальцы.

Элли лежала в неловкой позе, лицо ее покрывала мертвенная бледность. Майлз упал на колени рядом. Пульс… Есть! Так, пульс прощупывается. Кожа теплая. Парализована, всего лишь парализована! Ура! Майлз поднял глаза на Айвена и постарался успокоиться. Да, так он и думал.

Глава 16

Они остановились у бокового выхода седьмой башни, чтобы натянуть сапоги. Перед ними простирался парк – темный и таинственный. Только вдоль дорожек ярко горели фонари. Майлз прикинул, как добежать незамеченными до ближайших кустов – полицейские машины заполонили всю стоянку.

– У тебя, случайно, нет с собой фляжки? – шепнул он Айвену.

– Если бы даже и была, в ней все равно бы уже не осталось ни капли. А что?

– Я просто думал, как это выглядит, когда три подозрительные личности ночью тащат через парк женщину. Если обрызгать Куин бренди, можно сделать вид, что мы отвозим ее домой после вечеринки. Последствия парализации напоминают похмелье, и никто бы не удивился, если она вдруг начнет приходить в себя.

– Надеюсь. У нее все-таки есть чувство юмора. На друзей не обижаются, даже если они губят твою репутацию, так?

– Лучше гибель репутации, чем просто гибель.

– Ну ладно. Все равно фляжки нет, так что и говорить не о чем. Ну что, побежали?

– Сейчас. Нет, погоди-ка. – На стоянку опускался аэрокар. Гражданский. Полисмен-охранник, стоявший у главного входа в башню, направился ему навстречу. Оттуда вылез пожилой мужчина, и оба поспешили в башню. – Давайте!

Айвен подхватил Куин под мышки, Марк взял ее за ноги. Майлз осторожно перешагнул через парализованного полисмена, охранявшего выход, и они бросились к укрытию. Добравшись до зарослей, они притаились, готовясь к следующей перебежке.

– Господи, Майлз, – Айвен никак не мог отдышаться, – ну почему тебе не нравятся миниатюрные женщины? Было бы естественнее…

– Ну-ну. Она всего вдвое тяжелее полной полевой выкладки. Справишься…

За спиной – ни окриков, ни топота преследователей. Наверное, район вокруг башни наиболее безопасный: его уже наверняка сканировали и решили, что все чисто. Внимание полиции теперь сосредоточено на окраинах парка, которые им еще предстоит преодолеть, если они хотят добраться до города.

Майлз напряженно оглядывался по сторонам. Из-за мерцающего искусственного освещения его глаза никак не могли привыкнуть к темноте.

Айвен тоже начал всматриваться.

– В кустах фараонов не видно, – пробормотал он.

– Я высматриваю не полицию, – прошептал в ответ Майлз.

– А кого же?

– Марк сказал, что в него стрелял размалеванный псих. Тебе такой не попадался?

– Да вроде нет… Может, полиция уже схватила его… – Тут Айвен опасливо оглянулся.

– Все может быть. Марк! А боевая раскраска у него какого цвета? И какие на нем узоры?

– В основном синие. С белыми, желтыми и черными загогулинами. Гем-командующий среднего ранга, да?

– Центурий-капитан. Если ты собрался быть мною, то должен уметь распознавать любой гем-грим.

– Мне и без того пришлось столько выучить…

– Айвен, ты что, и впрямь веришь, будто центурий-капитан, прекрасно обученный, присланный из штаб-квартиры, давший клятву исполнить это задание, позволит какому-то лондонскому полисмену незаметно подкрасться и парализовать себя? Да он скорее умрет, чем позволит сотворить нечто подобное.

Айвен закрыл глаза.

Они миновали еще сотню-другую метров ветвей и теней. С прибрежного шоссе уже доносился гул транспортеров. Переходы, несомненно, охраняются, а скоростная трасса ограждена. Пешеходам там не место.

Неподалеку от главной дорожки Майлз заметил увитый плющом павильон из синтебетона, прятавшийся в кустах. Майлз решил было, что это общественный туалет, но, приглядевшись, заметил только одну дверь без опознавательных знаков. Прожектора, которым надлежало освещать этот участок, оказались разбитыми. И вдруг на глазах у Майлза дверь медленно поехала в сторону. В темноте блеснуло оружие. Майлз навел парализатор и затаил дыхание. Через секунду наружу выскользнула темная фигура.

– Капитан Галени!

Галени вздрогнул, словно от выстрела, пригнулся и бросился к ним. Обнаружив, что декоративный кустарник снабжен шипами, он чертыхнулся и окинул взглядом более чем скромный отряд Майлза – Марка, Айвена и Элли.

– Черт побери, так вы живы! Все!

– Я тоже, признаюсь, начал сомневаться относительно вас, – улыбнулся Майлз.

Галени выглядел очень, очень странно. Пропали сосредоточенность и обреченность, с какими он встретил смерть Сера Галена. Казалось, капитан принял чрезмерную дозу наркотиков – в глаза бросались неестественное возбуждение и взвинченность. Таким Майлз не видел его еще ни разу. Вдобавок лицо капитана украшали синяки, губы были разбиты в кровь, а в распухшей руке он сжимал цетагандийский плазмотрон. Из сапога торчала рукоять ножа.

– Вы, случайно, не натыкались на типа в синем гриме? – осведомился Майлз.

– О да, – самодовольно протянул Галени.

– Что с вами, к черту, случилось? Простите, я хотел сказать – сэр.

Галени зашептал:

– Я не смог найти вход в барьер там, где мы с вами разошлись. Зато я увидел вот этот подсобный вход, – он указал на павильон, – и подумал, что отсюда в сторону барьера могут идти какие-нибудь силовые или оптические кабели. И я не ошибся. Под всем парком проходят туннели. Но, бродя под землей, я заблудился и, вместо того чтобы оказаться, как раньше, внутри барьера, очутился в пешеходном переходе под прибрежным шоссе. Там я нашел – угадайте кого?

Майлз покачал головой:

– Полицию? Цетагандийцев? Барраярцев?

– Почти в точку. Моего старого друга из цетагандийского посольства, гем-лейтенанта Табора. Сначала я даже не понял, чем он занимается. А он страховал экспертов из штаб-квартиры. Я и сам занимался бы этим, – Галени усмехнулся, – если бы не попал под домашний арест. Он совсем не обрадовался, увидев меня, – продолжал Галени. – И тоже никак не мог взять в толк, что я тут делаю. Ну, мы оба и притворились, будто выехали на природу полюбоваться луной, а тем временем я хорошенько рассмотрел, каким оборудованием набит его автомобиль. Сейчас я думаю, что он мне поверил: по-моему, он решил, что я пьян.

Майлз из вежливости промолчал, хотя ему очень хотелось сказать: «Понятно почему».

– Но тут его вызвали, и ему пришлось спешно от меня избавиться. Он вытащил парализатор, мне удалось увернуться, но я упал и притворился, что парализован, хотя он меня почти не задел. Я слушал, как он переговаривается с отрядом в башне, а сам думал, как бы извлечь из этого пользу. И вот, как раз когда левая сторона тела начала хоть что-то чувствовать, заявился ваш синелицый друг. Его приход отвлек Табора, и я уложил обоих.

Брови Майлза поползли вверх: