Харка, сын вождя

– Понял. Твоя кормушка.

– Как видишь, я соображаю лучше тебя, согласен?

– Да.

– Ну так вот слушайся меня. Я отдаю тебе твою лошадь – мне эта дохлая кляча не нужна, – и ты убираешься ко всем чертям. Как тебя зовут?

– Бен.

– Подсказать тебе настоящий бизнес?

Бен вздохнул и с благодарностью посмотрел на него.

– Езжай на Найобрэру и открывай там лавку. У тамошних мест большое будущее. А я позабочусь о первых клиентах для тебя, чтобы ты поскорей опять встал на ноги. Порох и свинец – вот чем тебе нужно торговать. И водкой. Тогда к тебе потянутся охотники, а потом и индейцы. Значит, будут и меха.

– Как – индейцы?..

– Ты – идиот, я тебе уже это говорил. Рыскать по их прериям и лесам, вынюхивая их секреты, когда они сами голодают, – это самоубийство. Во всяком случае, для тебя. А продавать им порох и свинец…

– Да, да, да, верно! Но… все это для меня как-то… слишком быстро…

– У меня всегда все быстро, и в жизни, и в смерти. Запомни это. Ну так что, ты согласен?

– Я попробую.

– Ты понял, болван, как выгодно дружить со мной?

– Понял!

– Твое счастье! Пошли.

Еще ошалевший, Бен потащился за своим новым другом по лесу. Это был долгий и утомительный путь. От усталости Бен то и дело спотыкался и падал. Он уже успел разменять пятый десяток, и его силы даже в обычных условиях не шли ни в какое сравнение с выносливостью этого молодого рыжего парня. Когда они наконец добрались до лошадей, Бен сразу же открыл седельную сумку и жадно накинулся на свой неприкосновенный запас – кусок вяленого мяса.

– Я великодушно оставил это тебе, – насмешливо сказал Рыжий. – А теперь проваливай!

– У меня нет оружия…

– А мне плевать. Нечего было его терять. Вперед! И до конца жизни забудь даже думать о Черных холмах, ты меня понял?

– Понял.

Бен сел на лошадь и осторожно поехал в лес, чтобы потом через прерию покинуть эти места, двигаясь на юго-восток. Он промерз до костей в своей мокрой одежде, но в голове у него было только одно: поскорее скрыться от этого человека. И в то же время тот вселял в него такой страх, что в глубине души он твердо решил открыть на Найобрэре лавку, которая ему там зачем-то понадобилась. С таким пройдохой лучше не портить отношения… К тому же, возможно, там, на Найобрэре, он и в самом деле снова разбогатеет, причем с меньшим риском, чем в этой проклятой пещере с ее темными лабиринтами и свирепыми водопадами.

Его рыжий спутник тем временем влез на дерево и, увидев, что Бен действительно пустил лошадь в галоп, рассмеялся.

– Болван! – повторил он. – Золото найдет только один счастливчик, и этот счастливчик – я.

Он вернулся к своей лошади, съел, не разводя костра, остатки своей охотничьей добычи и лег рядом с лошадью поспать часок-другой. Проснувшись – ровно через столько времени, сколько он сам себе отвел на отдых, – он не огорчился, что уже стемнело. Его планам это не могло помешать. Зная, что Сыновья Большой Медведицы ушли со своими вигвамами, он без опасения направился к лесному склону, где находился вход в пещеру, которым воспользовались Маттотаупа и Харка. Он тоже спустился вниз с помощью лассо и осторожно вошел в пещеру. На ощупь продвигаясь вперед, он слышал нарастающий шум водопада, который чуть не угробил Бена. Добравшись до подземного потока, он сел на землю и высек огонь, чтобы как следует осмотреться. Все внимание его было приковано к боковому ответвлению пещеры по правую руку, из которого низвергался поток.

– Проклятье! Чтоб я сдох! – сказал он сам себе. – Три тысячи чертей! Это единственное, чего он мне не рассказал, этот недоумок: зачем ему приспичило лезть именно вверх, откуда идет вода? Что-то тут не то…

Он еще раз внимательно осмотрел стены.

– Нет, вскарабкаться наверх именно здесь – это никому не под силу, даже мне, Рыжему Джиму. На кой черт они все пришли сюда – и краснокожие, и эта Мокрая Курица? Именно сюда?.. Что-то тут не так, но никак не пойму, в чем тут фокус, чтоб мне сдохнуть! И эта Мокрая Курица тоже не знал секрета, иначе не полетел бы вверх тормашками ко всем чертям…

Огонь погас.

– Ладно, на сегодня всё. Надо придумать что-то другое. Изловчиться как-то иначе. Но это мои владения, и я никого к ним не подпущу. Это говорю я, Рыжий Джим! – прибавил он, зло сверкнув глазами.

Он вернулся к лошади и поспал еще час.

Утром Рыжий Джим выехал на опушку леса и осмотрел все еще отчетливые следы, которые оставили Сыновья Большой Медведицы, покидая стойбище. Щурясь на солнце, он еще раз порадовался своей ловкости, с которой так лихо спровадил отсюда Беззубого Бена. Он не сомневался, что этот торговец, контрабандист, золотоискатель и кем ему там еще довелось быть в своей жизни, будет слушаться его, Рыжего Джима. Идея с магазином на Найобрэре была импровизацией, но пришла ему в голову не случайно. Когда он скакал к Черным холмам, он с досадой отметил, что в пограничных землях ему не попалось на пути ни одной лавки, в которой можно было бы разжиться всем необходимым для его опасной экспедиции. А такой предприимчивый малый, как Бен, мог бы наладить здесь торговлю. Главное – чтобы он не зарывался и действовал осмотрительно. Но охота к самостоятельным приключениям, похоже, у него прошла.

Такой властью, какую он возымел над Беном, он пользовался еще мальчишкой в отношениях со своими сверстниками, будучи шустрым, сообразительным, ловким и бессовестным, из-за чего они все его и боялись. Он лишний раз порадовался своей злой силе, но его по-прежнему мучила досада, что он так ничего и не нашел ни в пещере, ни в речном песке. Ни зернышка, ни пылинки золота! А ведь, по слухам, в этих местах сокрыты несметные сокровища, и он хотел стать первым, кто их отыщет. И он станет первым! Только он один. Теперь это – его владения.

Придя к такому обнадеживающему решению, он вдруг сделал нечто, что, казалось, не имело никакого отношения к его заветным мыслям: не спеша поехал по следу, оставленному Сыновьями Большой Медведицы.

Враждебные соседи

Второй день Сыновья Большой Медведицы шли на юг. Харка ехал на своем пегом мустанге, то и дело оглядывая прерию. Но все помыслы его были устремлены вперед, на юг, к новым землям, в которых его братья надеялись найти бизонов и наконец утолить голод. Все молчали, занятые своими мыслями и наблюдениями. Высоко в небе кружил орел. Около полудня на горизонте проступили очертания Скалистых гор, увенчанных снежными коронами, сверкающими на ярком солнце.

До захода солнца индейцы проделали путь длиной в пятьдесят семь километров. Красота заката, залившего небо и прерию багровым пламенем, мало заботила измученных переходом людей. Поеживаясь от холода, поднявшегося от земли с наступлением темноты, они быстро, ловкими привычными движениями установили тридцать вигвамов.

Дети, завернутые в шкуры, тотчас же уснули и проснулись, лишь когда на востоке вновь засияло солнце во всей своей утренней красе. Лагерь и в этот раз был разбит рядом с небольшим водоемом, и утром выяснилось, что на берегу есть два удобных места для купания. К одному из них направились женщины, к другому – мужчины. Харка очень огорчился, увидев, что ручей даже сейчас, весной, мелок и в нем невозможно плавать. Летом он, наверное, совсем пересохнет. Они с Харпстенной вдоволь набарахтались и набрызгались в воде, а после купания растерлись песком и намазались медвежьим жиром, который смягчал кожу и делал ее эластичной и невосприимчивой к солнцу, ветру и холоду. На завтрак они получили по куску волчатины. Мясо оказалось невкусным, но это было все же лучше, чем ничего.

До выступления в путь оставалось еще немного времени. Бабушка Унчида сидела у очага и разбирала травы, найденные ею на берегу ручья, объясняя детям целебные свойства растений. Эта трава, говорила она, заживляет открытые раны, а вот эта разглаживает шрамы. Уинона слушала очень внимательно, ведь она хотела когда-нибудь стать такой же почитаемой знахаркой, как бабушка. Харке это занятие скоро наскучило.

– Ты думаешь, что нашим воинам скоро понадобятся эти целебные травы, чтобы залечивать раны? – спросил он Унчиду.

– Ты читаешь мои мысли, Харка, Убивший Волка, – ответила та. – Мы идем туда, где в полдень солнце стоит в зените. Там живут пауни, враги племени дакота. Они тоже охотятся на бизонов, и, если мы встретимся с ними, нашим мужчинам придется сражаться.

– Мой отец сказал, что земли дакота простираются до великой реки и у пауни нет права переходить ее!

– Так говорят вожди и воины дакота. Вожди и воины пауни думают иначе…

Унчида не успела договорить: в вигвам вошла мать Харки. У нее был взволнованный вид. Она сообщила, что разведчики обнаружили вблизи лагеря чужие следы. Харка тотчас выбежал из вигвама, чтобы узнать подробности.

Он увидел, что Маттотаупа и Солнечный Дождь стоят перед вигвамом шамана Хавандшиты. Солнечный Дождь что-то говорил Маттотаупе, словно стараясь убедить его в чем-то до того, как они войдут внутрь и начнется совет. Но тот, судя по всему, сомневался в его правоте. В конце концов они прервали разговор и вошли в вигвам.

Харка в нерешительности застыл на месте, не зная, вернуться ли ему в вигвам или поискать Четана, чтобы вместе с ним проведать Молодых Собак. Но тот вдруг сам словно вырос из-под земли.

– Что ты стоишь тут, как бизон, потерявший свое стадо? – воскликнул он.

– Они держат совет в вигваме Хавандшиты.

– О чем, не знаешь?

– Наверное, о следах.