Изгнанники, или Топ и Харри

Мальчики с удовольствием посматривали на свою добычу, вспоминая опасную битву.

Харка унесся воспоминаниями на год назад, в ту ночь в лесах на южных склонах Черных холмов. Тогда две сцепившиеся в драке рыси испортили важный след. До сих пор его мучила загадка того следа. Возможно, он так никогда и не разгадает ее, и бесполезно тратить время на эти мысли, раз нет надежды найти новые подсказки.

Он вернулся в реальность.

Могучий Олень встал, поднялся на ноги и Харка. Снова взвалив на коней добычу, мальчики осторожно повели мустангов вниз по каменистому склону. У самой воды тянулась узкая полоска земли, поросшая где травой, где кустами, но скоро долина сузилась настолько, что приходилось брести по воде, а для лошадей это было нелегко.

Они остановились, почуяв запах дыма.

– Это, должно быть, они, – предположил Могучий Олень и еще раз втянул носом воздух.

Он радовался скорой встрече с охотниками на бобров, поскольку солнце уже было на западе и приближался вечер. Над поверхностью воды стелился легкий туман. Ветер доносил запах дыма с востока.

Харка вопросительно посмотрел на своего товарища. Ему интересно было, как тот поведет себя. Могучий Олень знал охотников и должен был задавать тон в этой встрече. Прежде всего нужно было убедиться, что сидящие у костра внизу по течению реки – это именно те, кого они ищут. Решили, что Могучий Олень останется с конями, а Харка отправится на разведку. Высокие плотины бобров, у которых, по предположению черноногого, находились охотники, были построены на выходе реки из тесного ущелья ниже по течению. Харка взялся за дело с радостью; отправиться на разведку было намного интереснее, чем сторожить коней, к тому же это было по справедливости. Чтобы поскорее достичь цели, он решил воспользоваться течением и поплыл по быстрине. Вода была холодной, и купание не доставляло особого удовольствия. Харка быстро плыл саженками прямо через ущелье. Здесь было темно, вода казалась почти черной. За одним из поворотов открылся дальний вид, и мальчик убедился, что его товарищ был прав: на выходе из самого узкого места ущелья, на разливе реки, он увидел постройки бобров, выступавшие из воды на высоту человеческого роста. Эти неутомимые труженики натаскали сюда много сухих деревьев и сучьев, которыми были так обильны берега. Харка заметил и огонь, над которым вился дымок. Слабое тление было прикрыто и едва теплилось в зарослях ольхи и ивняка, но тонкая струйка дыма была хорошо различима привычному глазу индейца. К тому же в ущелье было еще светло; ландшафт сохранял свои краски в свете закатного солнца.

Харка нырнул и спрятался позади ближайшей бобровой плотины. Оттуда, под прикрытием постройки, он осторожно выбрался на берег и пополз по высокой траве сквозь заросли. Найдя куст с сильно пахнущими листьями, он натерся ими, чтобы не вызвать подозрения у лошадей, которые, несомненно, были у охотников, если это те самые охотники. Подкрадываться было не только необходимостью, но и спортивным интересом. Харке хотелось попробовать обхитрить или чем-то удивить людей у костра. С присущим ему с детства проворством он пробрался сквозь кустарник. Он уже слышал их голоса, они звучали совершенно беззаботно. Двое мужчин, похоже, говорили о чем-то забавном, потому что нет-нет да и раздавался смех. Голоса были хрипловаты. Они говорили по-английски – на языке, который Харка выучил за прошлую зиму у белых людей.

Индейский мальчик подобрался ближе к лагерю. Не было никакого сомнения, что это те, кого он искал. У костра сидели два рослых парня, одетые во все кожаное. Их широкополые мягкие шляпы лежали на земле. Волосы и бороды создавали такие густые заросли, что из них виднелись лишь лбы и носы. Но уж носы были как у хищных птиц, большие и крючковатые. Сидели парни по одну сторону огня, а по другую сторону стояли четыре лошади, из них две скаковые и две вьючные.

Юноша охотно бы послушал, о чем говорят эти люди, но они как раз смолкли, занявшись мясом, запекавшимся в золе. Для проголодавшегося Харки, который к тому же только что искупался в ледяной воде, запах жареного был особенным искушением. По правую руку от него из кустов торчала лопата лосиных рогов и часть шкуры. Как видно, охотники его завалили. Один из мужчин отложил в траву ружье, а сам придвинулся ближе к огню. Солнце уже скрылось за горизонтом.

Харка решил подшутить над охотниками и показать им, как они неосторожны. В конце концов, не только Харку, Убившего Волка, Охотника на Медведей может застать врасплох лось и лишить лука. И другие могут попасть впросак! Он стянул ружье и исчез так же бесшумно, как появился. Судя по всему, охотники собирались основательно поужинать. Было ясно, что они не скоро обнаружат пропажу.

Харка отошел от реки и прокричал совой. Это был сигнал. Скоро он услышал, что Могучий Олень пробирается к нему с конями. Черноногий юноша вел коней в поводу, почти бесшумно. Мужчины у костра по-прежнему ничего не замечали. Мальчики беззвучно посмеивались. Теперь Харка остался сторожить коней и добычу, а Могучий Олень побежал вперед и громко закричал:

– Хэй-хо! Хэй-хо! Томас! Тео!

Должно быть, это были имена звероловов.

В ответ послышались хриплые голоса бородачей:

– Хэлло! Хэлло!

Мужчины вышли из-за деревьев, бурно жестикулируя. В наступившей ночи Харка различал лишь их силуэты. Он повел мустангов к лагерю. Могучий Олень побежал навстречу охотникам, и оттуда доносились громкие приветствия.

– Мальчик! Мальчик! Да это же сын вождя! Откуда ты? Где ваше стойбище?

Могучий Олень что-то отвечал, но слишком тихо, так что Харка не расслышал его слов. Звероловы, судя по всему, немного знали язык черноногих, как и большинство здешних охотников и трапперов.

– Черт возьми, вот это здорово! Где же твой друг? – кричали они.

Тут подоспел и Харка; последний участок пути он ехал верхом на Чалом, а Пегого вел в поводу. Звероловы с удивлением пытались сообразить, что же предстало перед их взорами.

– Да не может того быть! Две рыси! Вы охотились на рысей! Ох, ребята! А какое замечательное ружье у твоего друга!

Харка едва сдерживал смех.

– Идемте к костру! – сказал он бородачам по-английски. – Я покажу вам мое ружье!

– Прекрасно, прекрасно! Покажи. Наверное, ты им гордишься! Такой зеленый мальчишка – и уже с ружьем! Идем! А у нас как раз лосиное жаркое, на неделю сразу наедитесь.

Бородачи и юноши с мустангами направились к огню. Томас и Тео разворошили костер, и стало светлее. Харка подошел к одному из мужчин, протянул ему ружье и сказал:

– Это ружье я дарю моему старшему белому брату. Оно навсегда твое!

– Но черт возьми, парень! Что ты надумал! Ты не можешь дарить такие ружья, это дорогая вещь. Что тебе скажет отец? Спасибо, но нет, нет… Какой-то кусок жареной лосятины не стоит такого ружья. Молодой индеец не знает цену этой вещи! Прекрати. Держи при себе свою стрелялку! У меня есть ружье, и второе мне ни к чему. Хм, да ведь оно совершенно такое же, как у меня. Прямо близнец. Погоди, я покажу! – Бородач, который выглядел старше, принялся шарить в траве. – Проклятье! Что за чертовщина! Вот ведь тут лежало ружье! Ну куда ты его задевал, Тео?

– Никуда не задевал, Томас. Ты на целый час раньше меня появился на свет, и у тебя уже старческое слобоумие.

– А ты – на целый час позже, поэтому ты еще птенец! Зеленый птенец, желторотый! Пожалуйста, можешь сам посмотреть. Вот примятая трава, вот след на песке от приклада. Дай-ка мне на секундочку твою штуку, индеец. Я кое-что покажу. Гляди, малыш Тео, я кладу сюда ружье, и оно в точности совпадает со следом. Значит, здесь лежало мое ружье. Где же оно теперь?

– Оно снова на своем месте, – спокойно ответил Тео.

Харка молчал, и только глаза его смеялись.

– Почему снова? Здесь лежит ружье, которое принадлежит молодому индейцу!

– Ты на целый час раньше меня появился на свет, у тебя уже старческая слепота, Томас. Посмотри зарубки на прикладе.

– Какие зарубки… Черт бы меня побрал! Откуда же они взялись? И правда зарубки. Я сделал их прошлой весной, когда подпалил шкуру этому мошеннику и подлецу Биллу Петушиному Бойцу. Я думаю, он уже распрощался со всем преходящим и жарится в аду.

– Нет, – сказал Харка.

– Нет? Что значит нет?

– Прошлой осенью он был еще жив.

– Откуда ты знаешь?

– Мы с отцом встречали его у Найобрэры.

– О! Он еще жив? Как жаль! Действительно жаль. Очень жаль. Слушай, но откуда же на твоем ружье эти насечки, еще и на тех же местах? Прямо колдовство!

– Нет, я не колдовал, мой старший белый брат. Я просто был тихим и ловким!

– Ты был… – Томас стоял, разинув рот.

Тео громко хохотал, прыгал на левой ноге и хлопал себя по правому колену:

– Мой брат Томас, ты появился на свет часом раньше меня, а соображаешь на час позже! Этот юный краснокожий джентльмен спер у тебя ружье, чтобы показать тебе, что ты старый осел, а теперь, как настоящий джентльмен, возвращает его тебе обратно.

Томас даже сник:

– Но ведь это же… Ну разве это возможно? Как же вас зовут, молодой господин?

– Харка Ночное Око, Твердый Камень, Убивший Волка, Поражающий Стрелами Бизонов, Охотник на Медведей, сын Маттотаупы.

Томас заткнул себе уши: