Пленённые любовью. Повесть, покорившая Instagram

– Да, с девятого класса в вашей школе учусь.

– Значит, ты уже полтора года здесь? – удивился Семён.

– Да, – ответила я и подумала, почему же раньше мы не замечали друг друга. Словно Фортуна улыбнулась мне в тот день, когда я облила его водой, и теперь стала работать на меня.

– А где ты раньше училась?

– В другом городе. Мы с родителями недавно переехали из Новосибирска, – ответила я.

– Да ладно?! – удивился Сэм. – Из Новосиба?! Я тоже оттуда приехал. Правда, давно. Мы переехали в Пермь лет десять назад. Мне тогда было восемь.

– Вот это совпадение! Значит, мы с тобой земляки. А ты в каком районе жил?

– Я не помню, еще мелким был, – сказал Сэм.

Мы шли рядом по дороге и иногда поглядывали друг на друга. Между нами возникла небольшая пауза. Я посмотрела на Сэма. Широкие густые брови внешними концами дыбом поднимались вверх, нос имел округлый кончик и аккуратные крылья, карие глаза поблескивали игривыми искорками, на лице сияла чуть заметная улыбка, а черные волосы торчали ершом. У него были чуть выступающие скулы и узкий аристократичный подбородок с небольшой ямочкой. Наверное, с такой внешностью он не страдал от отсутствия внимания девушек. Я выкинула эти мысли из головы и задала ему вопрос:

– Сэм, это твоя фотография висит на доске почета в школе? Я недавно ее видела.

– Да, есть такое дело, – ни без гордости ответил Сэм. – Я с начальных классов занимаюсь спортом, в основном легкой атлетикой. Выступаю за школу на различных соревнованиях, даже первые места занимал.

– Ого! Впечатляюще! Еще чем-то занимался?

– Некоторое время боксом, но что-то забросил это дело, – ответил Сэм с небольшой грустью в голосе. – А ты чем увлекаешься?

– Занималась бальными танцами, когда жила в Новосибе, но из-за переезда пришлось их бросить.

– Почему?

– Ну… потому что мой партнер по танцам остался в Новосибе, а найти нового сложно, тем более в чужом городе.

– Я мог бы составить тебе компанию, – подмигнул Сэм.

– Ты серьезно?

Семён развернулся ко мне лицом и преградил собой путь, от его поступка у меня перехватило дыхание и замерло сердце.

– А что, я хороший танцор, – сказал Сэм. – Частенько участвовал в постановочных танцах на школьных концертах. Может быть, вальс? – протянул он мне руку.

– Что прямо здесь?

– Да! Никого же тут нет!

Я была ошеломлена, но подала Сэму правую руку, левую положила ему на плечо. Он обнял меня за талию своей сильной рукой, и мы закружились в ритме вальса в два такта с тремя шагами в каждом. Сэм повторял с красивой белоснежной улыбкой:

– Раз, два, три. Раз, два, три.

Мы станцевали четыре полных оборота, после чего отстранились друг от друга и поклонились. Я засмеялась.

– А ты неплохо двигаешься!

– Я же сказал, что хороший танцор!

Мы рассказывали друг о друге. Он немного хвастался о своих спортивных достижениях, а я с удовольствием его слушала и не перебивала. Так я узнала, как год назад он участвовал в областном турслете, где проходили соревнования не только по легкой атлетике, но и по футболу, ориентированию, полосе препятствий, и даже по скалодрому. Команда из нашей школы заняла тогда почетное третье место, и в голосе Сэма звучала гордость за победу своей команды.

Сэм не забывал интересоваться и моей жизнью, постоянно задавал вопросы, и с жадностью их выслушивал, чуть заметно улыбаясь. И пока я рассказывала о своих родителях и брате, своем удивительном детстве, проведенном в Сибири, и о том, как мы с мамой ездили на чемпионаты России по бальным танцам, я всю дорогу ловила взгляд Сэма на себе. И этот взгляд меня не смущал, а всего лишь затрагивал мое сердце, так, что я начинала чувствовать пульсацию у себя в висках. Казалось, что время бежало незаметно, и мы сами не поняли, как подошли к моему дому. Я, с плохо скрываемой грустью, сказала:

– Вот мы и пришли! Это мой дом.

Мы с родителями жили в многоквартирном двенадцатиэтажном кирпичном доме, это было единственное высокое здание на улице. Все остальные дома в округе были девятиэтажные или пятиэтажные.

Когда мы подошли к моему дому, я вдруг осознала, что не хочу прощаться с Сэмом, и почувствовала резкий укол в сердце. Хотя я понимала, что мы увидимся вновь, но страх разлуки одолевал все мое тело.

– Скажешь свой номер? – спросил Сэм.

И от этих слов мое сердце радостно екнуло. Если он просит мой номер телефона, значит, я ему небезразлична. Мы обменялись номерами и добавились друг к другу в «аську».

– Спасибо, что проводил, Сэм, но мне нужно идти, – сказала я.

– Хорошо, было приятно с тобой пообщаться, вечером спишемся?

– Давай, – сказала я и зашла в подъезд, подарив на прощание Сэму пламенный взгляд. В моей голове блуждали различные мысли, но одна не давала мне покоя. Мы с Сэмом, наконец, познакомились, и, похоже, он хочет со мной общаться. В душе я надеялась, что тоже ему нравлюсь, может он меня куда-нибудь позовет!

За этими мыслями я не заметила, как поднялась на седьмой этаж и стояла перед дверью своей квартиры с ключами в руке. Я была в легкой эйфории от произошедшего события, похоже, что я влюбилась…

Я вставила ключ в дверной замок и повернула его два раза по часовой стрелке. Дверь распахнулась, я вошла в светлую прихожую, почувствовав родной запах дома. Лавандовый запах перемешался с ароматом только что приготовленного борща. Это моя мама – Марина Анатольевна, юрист по образованию, на кухне изо всех сил творила обед. Мы с мамой были очень похожи, как две капли воды, и она, несмотря на свои сорок восемь лет, выглядела очень молодо. Можно было даже сказать, что мама – моя старшая сестра.

Я закрыла за собой дверь, сняла сапоги, поставила их на бежевую обувную тумбочку. Прошла чуть внутрь прихожей и подошла к шкафу, сняла с себя пальто и берет, повесив их на плечики, убрала в шкаф и заглянула на кухню поздороваться с мамой.

Наша кухня была средних размеров около десяти квадратных метров и выходила на южную часть дома, от чего каждый день мы могли радоваться солнечным лучам, проникающим в кухню через окно. Интерьер был самый обычный. Обои кремового цвета гордо украшали стены, на полу лежал светло-бежевый линолеум, а на потолке висели самые обычные потолочные плитки. Мой отец – Александр Филиппович, подполковник сухопутных войск – не любил роскоши, поэтому интерьер в нашей квартире не отличался какой-то особенной дизайнерской изюминкой. Все было спокойно и прагматично. Так же, как и сам папа. Он был высоким поджарым мужчиной, ростом примерно метр восемьдесят. У него были русые кудрявые волосы, но свои пушкинские кудряшки он не любил и всегда их сбривал. Своими пышными локонами я была обязана отцу. Александр Филиппович обожал свою родину и ни разу не был заграницей, зато с большим великодушием отпускал туда нас с мамой.

– Как дела в школе? – спросила мама, улыбаясь.

– Нормально, – ответила я с невозмутимым видом, будто никто меня и не провожал вовсе.

– Кушать будешь?

– Да! Только переоденусь.

– А что это за мальчик тебя провожал?

– Какой мальчик? – спросила я с неподдельным удивлением.

– Это ты мне расскажи какой, – улыбнулась мама. – Я вас видела с балкона. Это твой кавалер?

– Нет, мама! Просто знакомый со школы. Ему было по пути со мной.

– Ну, ну. Знаем мы таких, кому по пути. Ты помнишь, что сегодня дежуришь по квартире?