Полярный круг

– Я ухожу! – крикнула она в сторону ванной.

Американец не ответил.

Взяв куртку и сумку, она вставила ноги в ботинки и вышла из номера. Коридор показался ей бесконечным, ей пришлось схватиться рукой за стену, чтобы остановить качку. Дверь, за которой исчезли коллеги американца, стояла приоткрытая, внутри горел свет, и там вечеринка была в полном разгаре. Все трое мужчин работали одновременно, девушка стояла на четвереньках, члены во всех отверстиях. От этой сцены Карина охнула, импульс возбуждения пронесся в ее пострадавшем паху. Инстинктивно нагнувшись вперед, она попыталась закрыть дверь, но дверь не закрылась – в ней застряла сумка. Карина задвинула ее ногой в комнату, но только когда дверь закрылась и щелкнул замок, в мозгу возникло осознание того, что она увидела: сумка была кожаная, из дубильни в Бёлебю. Тем временем снаружи стало совсем черно. Мороз крепчал, но ветер утих. Шел легкий снег. Между ног было холодно и липко. Возле киоска Дагге торчали мальчишки из старших классов со своими мопедами. По смеху она услышала, что среди них Хокан, младший брат Сусанны. Они принялись свистеть и орать ей вслед, когда она проходила мимо, но у нее не хватило сил даже показать им средний палец. От мороза в голове прояснилось. Карина взглянула на часы. Микки-Маус показывал без четверти десять. Не так уж и поздно. Ее подташнивало, но терпимо. Сумка была легкая, учебники она оставила в своем шкафчике в школе – какой смысл таскать их с собой и зубрить в выходные? В сумке лежали только записки и «Лолита». Остановившись на автобусной остановке на Кварндаммсгатан, Карина достала книгу. Дополнительный библиотечный переплет не помог. Корешок сломался, когда она наступила на него. Несколько страниц выпали и теперь, покружившись, приземлились в снег. Она подняла их, вытерла варежкой, щурясь на текст в свете уличного фонаря.

Но не скажется ли это впоследствии, не напортил ли я ей как-нибудь в ее дальнейшей судьбе тем, что во влек ее образ в свое тайное сладострастие? О, это было и будет предметом великих и ужасных сомнений!

Карина скомкала страницы и засунула в урну, сдавив в единый ком слова Набокова, бумажку от жвачки и использованный автобусный билет. Несколько мгновений она держала в руке книгу, потом вышвырнула и ее тоже.

Тротуар перед ее домом забыли посыпать песком. От только что выпавшего мелкого снежка стало ужасно скользко. Она осторожно продвигалась черепашьим шагом по ледяному покрытию, но все же поскользнулась, ударившись коленом и бедром. От боли на глазах выступили слезы, черт, черт, черт. Некоторое время она так и сидела на тротуаре. Мороз и влага проникли через ткань брюк, ягодицы отнялись, утратили чувствительность, в этом ощущении таилось нечто привлекательное и многообещающее. Мембрана, отделяющая от безумия, казалась тонкой и натянутой, словно кожа на барабане, этот выход всегда под рукой.

Мысль напугала Карину. Она поспешно поднялась на ноги.

Лампочка в подъезде на их этаже перегорела, но это не имело значения. В этом подъезде Карина знала каждый уголок, сразу нащупала замочную скважину. В нос ударил запах бекона, в животе у Карины перевернулось – обед в школе она тоже пропустила.

– Карина, это ты?

Из гостиной донеслось позвякивание, когда мама отставила на журнальный столик грог с кусочками льда.

– Угу, – буркнула она в ответ, сбросила ботинки, повесила куртку. Встала в дверном проеме со школьной сумкой на плече.

– Что вы смотрите?

Папа фыркнул.

– Ингемара Бергмана, – произнес он. – Подходящее занятие в пятницу вечером?

– Ингмар, – поправила Карина. – Его зовут Ингмар.

– Где ты была? – спросила мама.

– В читательском клубе, – ответила Карина. – Засиделись, заговорились. О творчестве Набокова и чем оно отличается от творчества Бродского.

– Ты поела?

– Угу, – ответила Карина. – Но бутерброд я все же съем.

– Там остались пальты[19 - Пальт – шведское национальное блюдо – колобки из тертого картофеля с жареным беконом внутри.]. Как контрольная?

– Хорошо.

Карина вошла в комнату, которую делила с младшей сестрой, положила сумку на стол и засунула протоколы в обувную коробку – к остальным. Сестра валялась на кровати, читая одну из ее книг про Китти.

– Кто тебе разрешил это брать?

– Пойди убейся, – ответила Ульрика.

Карина вернулась в кухню. Остатки ужина стояли в холодильнике, она нарезала целый пальт на ломтики. Намазав на него сверху масло, начала есть, стоя возле мойки. Вошел папа, сел за кухонный стол, уставился на нее, не отводя глаз.

– Ты что, выпила?

Она развела руки в красноречивом жесте, показывающем, насколько нелеп этот вопрос.

– Бенни опять вчера задержали в пьяном виде, – проговорил папа.

– Знаю, – ответила Карина.

– А ты откуда знаешь?

– Все знают.

Она нарезала новый пальт, внутри оказалось много бекона. Сосредоточила все усилия на том, чтобы движения получались четкими и трезвыми.

– Хассе нашел работу, – сказал папа. – В Стокгольме.

Карина замерла, не донеся до рта пальт, почувствовала, как по телу пронеслась волна адреналина. Хассе был ее второй брат – тот, который не пил.

– В психушке, – продолжал папа каким-то странным голосом. – Санитаром.

– В Бекумберга[20 - Бекумберга – большая психиатрическая клиника в Стокгольме, просуществовавшая с 1932 по 1995 год.]? – спросила Карина. – Когда он переезжает? Где он будет жить?

Папа посмотрел на свои руки.

– Что ему там делать? – проговорил он со вздохом.

Потом поднялся, поплелся в гостиную, где Ингмара Бергмана уже сменил какой-то концерт классической музыки.

– Пойду лягу.

Мама не ответила. Кусочки льда позвякивали в бокале.

Бекумберга – наверняка он поедет туда. Она читала в газете с объявлениями о работе, что там требуется персонал. Там сотрудникам дают служебные квартиры! Она могла бы переехать вместе с ним!

– Хассе!

Она просунула голову в комнату братьев – на полу кучи грязного белья и журналов про машины, никаких братьев.

Карина отправилась в ванную, почистила зубы, удалила макияж и подмылась. Пошла прямиком в свою кровать, не удостоив Ульрику взглядом, взяла географический атлас, лежавший на ночном столике. Открыла указатель на последних страницах.

Тусон, Аризона.

Отыскала нужную страницу – юг США, пустынный ландшафт, довольно близко к границе с Мексикой. Карина положила палец на название.

Закрыла глаза, почувствовала, как точка на карте обжигает подушечку пальца.

Каково бы это было – поселиться там? В таком месте, где никогда не бывает минусовой температуры, в стране, где возможности человека ничем не ограничены…

Американцы вернутся, она точно знала. Поэтому-то и строят новый мост через реку Питео.